Скаут

Д. Дж. Макхейл

Скаут

D. J. MacHale

The Scout

А. Осипов.

Кит остался один, предоставлен сам себе.

И это была его первая ошибка.

Кит был не из тех, кто подчиняется правилам, — особенно если не видит к этому никаких достойных причин. Нет, бедокуром его никто бы не назвал, но в отличие от большинства друзей, слепо слушавшихся старших, он принимал все решения, руководствуясь здравым смыслом… даже если был один в поле воин.

Это его злосчастное приключение началось вполне невинно — в походе с отрядом скаутов. План был таков: тринадцать скаутов и двое вожатых отправляются в двухдневный поход по скалистой пустыне с целью отработать навыки выживания в полевых условиях. Никакого смысла в этом Кит не видел — разве что очередной значок заработать, а мало что на свете волновало его меньше, чем значки. Над скаутами, которые с гордостью демонстрировали орденские ленты, доказывавшие, что они способны проплыть целую милю, умеют оказывать первую медицинскую помощь в случае мелких ссадин и царапин или с мастерством, достойным лучшего применения, попадают в яблочко, он только посмеивался. Нет, сам он всё это умел и получше некоторых. Просто Кит не видел смысла выставляться и хвастать достижениями, собирая разноцветные значки. Он сам прекрасно знал, на что способен, и этого ему вполне хватало.

У вожатых на этот счёт было другое мнение. Они желали, чтобы их юные подопечные соревновались друг с другом, по каковой причине Кит и очутился посреди раскалённой пустыни с лёгким рюкзаком и в компании ещё двенадцати чрезвычайно потных товарищей по несчастью. Он бы с радостью оказался сейчас где-нибудь ещё — да где угодно ещё на самом деле! — но при двух вожатых, обладающих зоркостью стервятников, уклониться от бессмысленного и беспощадного подвига не было никакой возможности.

Начать с того, что в пустыне было жарко. Мучительно, отвратительно, обморочно жарко. И, разумеется, это не мешало вожатым тащить их всё глубже и глубже в пекло — пять миль, десять миль… Они брели мимо высящихся башнями скал и перебирались через высохшие, как старые кости, речные русла. Нормы потребления воды — совершенно дикие. Каждому скауту выдали маленькую бутылочку, которую нужно растянуть до тех пор, пока отряд не найдёт природный источник. В пустыне. Что само по себе — та ещё задачка. Вожатые проинструктировали держать во рту камешки и усердно их сосать, чтобы слюнные железы продолжали работать и во рту сохранялась влажность. Кит и тут был на полкорпуса впереди. Он нашёл себе подходящую пару голышей задолго до того, как вожатые соизволили поделиться этой вселенской мудростью. Если бы задача была действительно выжить в полевых условиях, думал Кит, они бы не ковыляли, как идиоты, под палящим дневным солнцем, а сидели бы где-нибудь в тени, чтобы сберечь силы и уменьшить потоотделение. Но это было чужое шоу, так что он просто шёл себе вперёд.

Тень он, впрочем, искал везде, где можно, — даже если ради этого приходилось сделать несколько лишних шагов. И в отличие от прочих, балагуривших и смеявшихся с самого начала, он и рта не раскрывал. Интересно, думал Кит, вожатые отдают себе отчёт, сколько драгоценной энергии расходуется впустую на болтовню. Видимо, смысл в том, чтобы как следует измотать детей и заставить их переделать все самые глупые ошибки. Но зачем? Ещё один тест? Новое соревнование? Или это просто такая забава — довести отряд до грани истощения и обезвоживания? Выходило, что так. А может, вожатые у них не умнее скаутов — и такое бывает. Но, так или иначе, одно Кит решил твёрдо: всему, что способно сделать и без того паршивое путешествие ещё хуже, — решительно отказать. Вот поэтому он помалкивал и сосал камешки.

Очутившись в пустыне глубже, чем Киту до сих пор доводилось забираться, они, наконец, узнали об истинной цели похода. Конечно, ещё одно соревнование. Вожатые разделили отряд пополам, взяли каждый свою половину и отправились в противоположных направлениях. Которая команда покажет лучший результат, ту в лагере по возвращении ожидает невиданный пир. Второй суждено глядеть и облизываться.

Кит понятия не имел, кто станет судить состязание, по каким критериям и каков должен быть этот самый результат. Честно говоря, ему было плевать. Во всём этом дебилизме содержалась… возможность. Скаутов разделили пополам: семь человек — в одной группе и шесть — в другой. Кит постарался оказаться в той, где семь. Не успели они разойтись, как Кит подрулил к вожатому и испросил разрешения перейти в другую команду. Он объяснил, что его друг попал туда, а он, Кит, беспокоится, как бы с парнем ничего не случилось, а потому и просит перевести его, чтобы приглядывать за бедолагой. Вожатый похвалил его за лидерские качества и умение брать ответственность за других и отпустил восвояси.

Никакого друга в той команде у Кита, понятное дело, не было, и догонять он никого не собирался. Он собирался просто вырваться на свободу. Так что пусть первый вожатый думает, что он — со вторым, а второй — что с первым, а Кит останется один и будет предоставлен сам себе.

Убедившись, что удалился за пределы видимости обеих групп, Кит нашёл себе тенёк, снял рюкзак и развалился на земле. Перспектива двух дней в пустыне его не пугала, да и куда лучше пережить их самостоятельно, чем в компании тупых и беспомощных новобранцев.

Кит решил залечь на дно, сберегая силы и воду, а потом вернуться в лагерь и объявить, что выжил сам, без посторонней помощи. Кто знает, может, его после такого ещё и победителем соревнования объявят.

Кит задрал ноги и расслабился. В первый раз за долгие часы ему стало хорошо, да и приключение в пустыне отсюда выглядело совсем не такой уж пыткой. Правила — на то и правила, чтобы обращаться с ними разумно.

Покопавшись в рюкзаке, он выяснил, что начальство заботливо снабдило его рядом незаменимых для выживания предметов: большим мотком лёгкой верёвки; тонким отражающим одеялом; элементарной аптечкой первой помощи; кремнём и кресалом для высекания огня; небольшим охотничьим ножом и устройством связи на случай острой необходимости. Если он влипнет в реальные неприятности, можно будет вызвать помощь. Вожатые, может, и хотели довести скаутов до ручки и проверить, сумеют ли они выжить в суровых условиях, — но доставить группу в лагерь живой и в прежнем составе тоже, со всей определённостью, входило в задачу.

Пользоваться связью Кит не собирался. Светит ему там новый значок или даже суперужин или нет, а справится он точно сам.

Прекрасно зная, что с наступлением ночи сковородочный зной сменится зубодробительным холодом, Кит воздвиг простейшее укрытие из веток, прислонённых к ржавого цвета вертикальной скале. Он даже нашёл довольно щепы для растопки и крупного сушняка — кормить огонь. Несколько чирков металлом об камень, и вот она, искра, а там уже и костёр уютно потрескивает и обещает не дать ему замёрзнуть за долгую пустынную ночь.

Закат свалился стремительно. Он был ошеломляюще красив, с длинными полосами апельсиновых и сиреневых облаков над дальними горами. Когда солнце нырнуло за горизонт, с ним же туда нырнула и температура, но с шалашом и костром Кит чувствовал себя надёжно и даже вполне уютно. Он собирался встать пораньше и поискать еды и воды в прохладные утренние часы… хотя особенно об этом не думал. Даже останься он с пустыми руками, всё равно всё будет в порядке. С голодом он уже водил знакомство, спасибо, так что каких-то там два дня не составят проблемы.

Кит положил голову на рюкзак и растянулся в шалаше — что ни говори, а ты сам себе лучший собеседник. В голове было ясно, и мысли снова обратились к непростому решению, которое он так и эдак вертел в голове уже не первый месяц: Кит хотел уйти из скаутов. Родители заставили его вступить. Говорили, долг каждого мальчика — отслужить. Ну, Кит и ввязался, чтобы предки были счастливы, хотя душа у него никогда к этому не лежала. Ему нравилось торчать всё время на улице, да и друзей малость прибыло, но чёртов режим и все эти учения военного образца ему совершенно не нравились. Не его это, просто не его. Предки, конечно, расстроятся, и вожатые все мозги ему пропесочат, убеждая остаться, но Кит сильно сомневался, что сумеет продержаться до конца миссии.