Страница 13 из 19
Славянский стяг пруссов представлял собой такого же типа красное полотнище с «новгородским» золотым медведем.
Как выглядел такой знак, мы опять-таки не знаем, и историки тоже. Потому как используют только летописное описание. Но мы знаем, что гербом воинов был медведь. Гербом берсерков был медведь с секирой. Вот, к примеру, герб Ярославля.
«Герб составлен товарищем герольдмейстера фон Энденом, но автор использовал уже существующий к тому времени образец (уже в „Титулярнике“ Алексея Михайловича эмблема Ярославля – медведь с протазаном). Медведь на гербе перекликается с преданием, по которому город был заложен в том месте, где Ярослав Мудрый убил напавшую на него медведицу».
Стяг славны представлял собой квадратное алое полотнище с большим золотым трезубом в центре. Такой же стяг имел в то время и Киев (Куяб), добавляют историки.
Но у Киева на Днепре всегда был другой герб. «С обретением Киевом магдебургского права в конце XV века на магистратской печати (первый известный оттиск – около 1500 года) появляется изображение руки с луком, которое символизирует основной вид оружия, которым киевляне защищались от нападений врагов (это первый известный историкам герб Киева). Этот герб есть и на древнейшем из сохранившихся флагов Киева (вторая четверть XVII века), который сохраняется в Трофейной коллекции Военного музея в Стокгольме».
А вот трезубец в алом полотнище был у Рюрика, то есть у Ладоги, то есть у Новгородских боевых дружин.
Стяг всей Белой Руси представлял собой белого кречета на красном фоне. Притом даже не самой Белой Руси, а скорее ее сакрального, волховского оплота – легендарного Беловодья, центром которого являлся остров Посвященных – Соловки.
Вот вам документы про знаменитый поход Аристотеля Фиораванти на Соловки. Зачем? Да за БЕЛЫМ КРЕЧЕТОМ!!!
В трудах Комиссии изучения старой Москвы за 1914 год опубликовано письмо Аристотеля Фиораванти герцогу Сфорца в Милан, там и хранящееся. Вот первые и заключительные строки – в переводе публикатора, графа Хрептовича-Бутенева:
«Светлейшему князю и превосходительному господину моему, которому, где бы я ни был, желаю служить всячески. Находясь снова в великом государстве, в городе славнейшем, богатейшем и торговом (в Москве. – Авт.), я выехал на 1500 миль далее, до города, именуемого Ксалауоко (по мнению Хрептовича, это Соловки. – Авт.) в расстоянии 5000 миль от Италии, с единой целью достать кречетов (в тексте именно кречет, zirfalco – вид falcone, сокола. – Авт.). Но в этой стране путь верхом на лошади весьма медлителен, и я прибыл туда слишком поздно и не мог уже достать белых кречетов, как того желал, но через несколько времени они у меня будут, белые, как горностаи, сильные и смелые. Покамест через подателя этого письма, моего сына, посылаю тебе, светлейший князь, двух добрых кречетов, из которых один еще молод и оба хорошей породы, а через немного линяний они станут белыми. <…> Я всегда бодр и готов исполнить дело, достойное твоей славы, почтительнейше себя ей поручая. Дано в Москве 22 февраля 1476. Твой слуга и раб Аристотель, архитектор из Болоньи, подписался».
Очень интересен комментарий к нему самого графа Хрептовича-Бутенева.
«А мы, московиты, считали, что отпускали болонца не дальше Владимира – осматривать тамошний храм; мы думали, все его мысли о храме. Теперь выходит, что Иван Великий отпустил каменных дел мастера за ловчей птицей. И не просто мастера – единственного посвященного строителя в своем распоряжении. Едва приваженного из другой страны, чтобы поднять или начать сначала упавший главный храм столицы. Отпустил верхом и словно бы без спутников. От главной стройки государства, после первого ее сезона, если верить дате под письмом. Или даже посреди сезона, если верить другому месту текста: „В средине лета в продолжение двух с половиной месяцев солнце вовсе не заходит, и когда оно в полночь на самой низкой точке, то оно так же высоко, как у нас в 23 часа“. То есть Аристотель достиг заполярных широт.
Если кречет следовал Милану за присылку мастера, зачем сам мастер добывает эту свою цену? В Москве существовала целая слобода помытчиков – ловцов ловчей птицы для государя. Ловить без воли государя, для другого или для себя было бы невозможно.
Вообще, трудно представить, что шестидесятилетний Аристотель ставит силки и ожидает за кустом.
Далее, посол Толбузин отпросил Аристотеля не у Милана – у Венеции.
Наконец, обманывал или обманывался Аристотель, говоря, что выбеленный линькой серый кречет делается белым? Белый кречет не подвид, поскольку может родиться от серого, но он именно рождается – белым, альбиносом.
Белые птицы и звери считаются царями своих родов. Белые кречеты звались иначе красными, и ясно, что не за цвет. Ныне на поиски белого кречета уходят годы и подковы. Словом, „благороднейший в семействе благородных соколов“, белый кречет, аристотелев zirfalco bianco, символически один.
Так что присылка двух Милану – профаническое удвоение».
Кстати, это тот Иван Великий, который уничтожил ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД.
То есть, согласно документу (а они всегда иносказательные и символические при переписке Посвященных), Аристотель едет за тайными знаниями волхвов.
Северные соседи Новгорода – это Беловодье с сакральным центром в Соловках (остров Аваллон, Туле, остров Яблок). Герб у них был – белый кречет в алом поле. Такой же и стяг.
Таким образом, из геральдики имеем три герба для первой государственной федерации.
Точно установленный трезубец в алом поле у Ладоги, то есть у Славии, то есть у государства Рюрика и его потомков.
Медведь в алом поле у Куябии.
И сабля, выходящая из облаков, на бело-синем поле у Артании.
А у всей Новгородской федерации бело-сине-красный стяг.
После принятия Новгородом христианства языческие символы были изгнаны со стягов, и на алом славянском флаге вместо медведя появился лик Спасителя, а на наревском флаге руку с мечом заместил темно-синий андреевский крест. При этом оба стяга приняли более традиционную для славян квадратную форму. Трезубец и белый кречет пропали вообще.
Вот оно, подтверждение. Появляется АНДРЕЕВСКИЙ КРЕСТ и СПАС НЕРУКОТВОРНЫЙ. Но это совершенно не христианство. Это говорит о том, что здесь прошел АНДРЕЙ ПЕРВОЗВАННЫЙ И ПРИНЕС ВОИНСКИЕ ПРАВИЛА.
Первым перестает использоваться флаг Рюрика, якобы потому, что он у Киева, врага Новгорода. Но у Киева НИКОГДА НЕ БЫЛО ФЛАГА С ТРЕЗУБЦЕМ. У Киева самый древний флаг и герб с луком.
Значит, просто поменялась вера с Трояна на другого бога, и Трояновский трезубец ушел с герба.
После Александра Невского наревский стяг в Новгороде практически не использовался, и единым новгородским флагом стал Золотой Спас на алом фоне.
После разгрома Новгорода Иваном III про новгородскую геральдику забыли.
Карелия стала практически самостоятельным княжеством, лишь чисто номинально считавшимся владением князей московских. Флагом ее оставался бело-голубой андреевский, а герб претерпел некоторые изменения – на белом поле слева появилась вторая голубая (иногда – черная) шведская рука с черным шведским мечом.
После воссоединения прибалтийских земель с Россией при Петре I флаг Карелии был пожалован вновь народившемуся российскому флоту, а бело-сине-красный триколор, символизирующий воссоединение Руси и Ингрии, – генерал-губернатору Санкт-Петербурга графу Меншикову. К тому же времени относится и появление жовто-блакитных цветов на украинском флаге. Гетман Мазепа, приняв покровительство короля Шведского, принял и цвета шведского флага, заменив прямой скандинавский крест на косой андреевский.
Боевым российским стягом оставался московский алый флаг с золотым Георгием Победоносцем. После принятия Петром титула императора императорским знаменем стал алый флаг с золотым двуглавым орлом.