Страница 8 из 43
- Да, Стеф, привет еще раз.
Вялый, видимо сонный голос моего партнера немного успокоил начавшее разыгрываться воображение.
- Марк, я хотел поговорить на сче...
- О, ты позвонил как раз вовремя. - Перебил меня партнер. - У меня для тебя хорошая новость. Свои счета ты можешь уже проверять. Особенно довольны твоим согласием были парни из последней компании, которую пропустила твоя высокоморальная цензура. Они пообещали, что этот заказ не будет последним.
Слова Марка полностью изменили мои намерения. Набирая номер, я был в полной убежденности разорвать напрягающие меня сделки, но слова из телефона по поводу переведенных средств заставили мои сомнения отойти на второй план. Зная о каких суммах идет речь, таящаяся в глубинах моей души надежда, та самая дрянь, которая очень часто любит играть с рассудительностью в совершенно неподходящие случаю игры, вышла на передний план и заручившись поддержкой целой армии желаний в считанные секунды нанесла сокрушительный удар моим трем ангелам хранителям - подозрительности, бдительности и здравому смыслу. Немного помолчав, я просто спросил:
- Мне просто было интересно, все ли у тебя действительно нормально.
- Стеф, черт тебя подери, не будь занудой. Я так устал за эти дни, что мне кажется, я просплю всю следующую неделю. Пока. - И с этими словами он положил трубку.
В этот момент аккуратный шарик фисташкового мороженого соскользнул прямиком на мой туфель. «Ну что за день сегодня такой. Еще этот Марк» - буркнул я. Но легкая улыбка проскользнула по моему лицу. Теперь я не только самый популярный, но и один из самых не бедных журналистов. Как любому человеку добившемуся успеха, мне было приятно думать, что деньги это определенный, бонус, который мне сама жизнь выписывала с завидной регулярностью. Протерев ботинок, я быстрым, широким шагом направился в отель с желанием побыстрее выполнить свою часть сделки. То, что на моем счету уже лежат все еще не мои деньги, было несколько ущемляющим мое самолюбие фактором.
Часом позже, сидя перед своим ноутбуком, я с наслаждением наблюдал за этой черной вереницей столь понятных мне символов. Открыв документ, я начал методично нажимать на клавиши компьютера. Спустя еще некоторое время, три аккуратно составленных письма, были отправлены по разным адресам. Я посмотрел на часы, они пробили шесть. Тело захотела влаги. К черту душ, только океан.
Облачившись в шорты и перебросив через плечо полотенце, я направился на пляж. Остывшие крупинки золотой россыпи песчаного побережья Копакабаны сливались в единую цепь маленьких волнистых барханов, ступив на которые каждый мог почувствовать себя легендарным титаном, возвышающимся над краем вечности этой удивительной, играющей красками жизни Вселенной. Скользнув взглядом по упорядоченной линии свободных шезлонгов, я прошел мимо. Сказочная Наяда в неустанном волнении шептала изумрудом глубин. Скинув пляжную одежду, я по щиколотки зашел в воду. Маленькие, едва успевшие родится, но не успевшие окрепнуть капли жизни нежно окутали мои стопы. Мне захотелось зайти глубже. Искусно сплетенные сети природы манили усталого путника, обещая доверившемуся открыть целый мир загадочных таинств и откровений. Через минуту все мое тело погрузилось в теплую, обласканную бразильским солнцем воду. Отплыв на достаточное расстояние от берега я набрал полную грудь горьковатого, соленого воздуха, нырнул и открыв под водой глаза, замер, всматриваясь в глубинные краски искусно созданные преломляющимися лучами заходящего солнца. Чем дольше я оставался под водой, тем более яркими, кричащими и неповторимыми казались дорисованные обостренным воображением картины. Никогда ни один рукотворный водоем, не сможет передать все то разнообразие образов, как и искусственно созданный свет не в силах раскрасить все прелести первозданных эмоций, которыми несомненно обладает Мир который мы знаем. Придуманная самим Посейдоном, независимая форма объединенных жизнью частиц, таких доверчивых по отношению к друг другу и таких свободных в своей искренности. Перевернувшись на спину и, раскинув подобно жарким солнечным лучам руки и ноги, превратившись в одну из всех тех томящихся в одиночестве, вечно горящих звезд, я закрыл глаза, прислушиваясь к наполняющим меня ощущениям.
9
Сквозь крепкий утренний сон до меня донеслись обрывки властного и строгого голоса.
- Стефан Майерс?!
Я перевернулся на другой бок.
- Стефан Майерс!
Слишком реально для сна. И слишком страшно для реальности. Я быстро открыл глаза. В комнате находились несколько мужчин. Грабители! Я рывком попытался встать с кровати, но пара крепких ладоней с силой прижали меня обратно.
- Что здесь происходит? Я Гражданин Америки! Кто Вам дал разрешение врываться ко мне?!
В номере началось оживление. Надо мной навис высокий мужчина.
- Кто Вы? - Повторил я вопрос.
Вместо ответа перед моими глазами на секунду возник блестящий полицейский жетон и исчез.
- Ричард Джонсон. Следователь по особо важным делам центрального отделения полиции Рио де Жанейро.
Надо отдать должное, это звучало важно и опасно. Ричард что-то сказал на своем языке и отвернулся. Одеяло было бесцеремонно сорвано, а на мои руки одеты холодные, сковывающие движения браслеты.
- Это какой-то абсурд! - Закричал я.
Громко, надменно хмыкнув, представившийся полицейский бесцеремонно заявил голосом, который явно подтверждал то, что его обладатель уверен в своей правоте и вправе делать то, что он делает:
- Ну а что ты хотел?! Убил? Убил! Деньги получил? Получил! Убежать хотел? Хотел, но не успел! Вот и все. Ты совершил преступление, я тебя поймал. Закон.
- Что Вы несете? Если Вы меня в чем-либо подозреваете, хотя это полная нелепость, то я имею определенные права. Разве не так? Я требую телефонный звонок и своего адвоката.
Увидев, что никто не собирается ничего объяснять, мне оставалось просто следить как следователь, заручившись поддержкой двух свидетелей в виде ничего не понимающих, испуганных горничных, словно дьявольский дирижер руководил обыском в моем номере. Я с испугом посмотрел на изъятый компьютер, сборник цифровых отпечатков ведущих к моим финансовым операциям. Немного успокоившись, я начал анализировать происходящее. Мысли не вязались в единую взаимосвязанную цепь, и не могли привести меня толком ни к какому умозаключению, кроме того, что я лежу в наручниках на кровати и мне шьют особо тяжкое преступление, которое я естественно не совершал. Я все еще не терял надежду, как и остатки самообладания на ужаснейшую ошибку которую, эти особо серьезные ребята, из особо серьезного отдела допустили в отношении гражданина самого юридически подкованного государства на этой планете. Внезапно я взорвался:
- Вы можете объяснить, что здесь происходит? Кого именно я убил? Каким образом и когда?
Ричард медленно подошел. Несмотря на изначально предвзятое отношение, его правильные черты смуглого без эмоционального лица, с темными внимательными глазами, создавали впечатление ума и рассудительности. Поняв, что тут есть с кем вести диалог, я попытался снова прояснить ситуацию.
-Я уверен, что сейчас происходит страшная ошибка, и мне не хотелось бы чтобы это все имело последствия.
Следователь обернулся и усмехнувшись, громко произнес:
- Если вам станет легче, и Вы перестанете приставать ко мне со своими глупыми вопросами, то я с удовольствием отвечу на пару из них. Во-первых, Вы не имеете абсолютно никаких прав. - Посмотрев в мои удивленные глаза, поспешил меня утешить. - По моему мнению, Закон и Право находятся в одной весовой категории. Если Вы решили пренебречь Законом и нарушить священное право на жизнь другого гражданина, то по какой причине Закон должен быть благосклонен к Вам и позволять Вам пользоваться всеми благами правовой системы? Но я надеюсь, вы оцените мою доброту.
- В каком смысле? - Он многозначительно провел указательным пальцем вдоль горизонтального положения моего тела и, словно змея, прошептал.