Страница 21 из 29
– Мы все произошли от обезьяны, – уточнила она.
– Мы все давно, а ты только что, – он хохотал и не мог остановиться, – у меня, например, так не получится, – с этими словами он вытащил из-под одеяла свои мускулистые сильно волосатые ноги и попробовал растопырить пальцы, но они просто коряво изогнулись.
– Вот видишь, у меня так не получается, – разочарованно протянул он и взглянул на нее, – а ты можешь хвататься пальцами ног за ветки деревьев?
Но Наташа его не расслышала, она зашлась в приступе хохота, – и этот человек с буйной растительностью на ногах будет говорить мне, что я только что произошла от обезьяны, ха-ха-ха, самец питекантропа…
– А, ну ка, иди сюда самка неандертальца, – Мэтт потянул ее за руку.
– Ну-у-у, подожди, – закапризничала она, – ты ничего не сказал мне про педикюр. Нравится?
– Еще бы, – Мэтт привстал, обхватил губами большой палец на ее ноге и пощекотал небритым подбородком пятку.
Наташа тихонько взвизгнула и рванула ногу на себя. Одеяло задралось. Взгляд Мэтта скользнул по ее ногам к тому месту, откуда они начинались, за взглядом сразу же последовали руки.
– Мы же собирались вставать, – начала брыкаться она.
– Ты, что, с ума сошла, – горячее дыхание обдало ей шею, – после таких разговоров сразу «вставать», хотя, мы с ним так и сделали, мы оба встали…
***
– А, правда, что будешь делать? – спросил он ее через какое-то время.
– Сначала дорисуем с Лизой сотую по счету принцессу-невесту, ну, а вечером я приму участие в женских посиделках с Мамниной, Тефочкой, Ларисой и Юлькой, на которых мне наверняка придется выслушать лекцию Бажени про то, как девушка должна вести себя в первую брачную ночь…
Мэтт зашелся в хохоте, – я сомневаюсь, что тебе удастся сохранить серьезное выражение лица, короче, скажи им, что у тебя есть замечательный учитель, который уже всему тебя научил, используя лучшие старинные иллюстрированные учебники, хочешь, прямо сейчас нарисую тебе диплом только с отличными оценками…
– Сам хулиган, – возмутилась Наташа, – если будешь дразниться, я уйду к себе, а на твои попытки проникнуть ко мне в комнату буду изображать неприступную девственницу…
– Все, все, не буду, – Мэтт сгреб ее в охапку и обнял, – а что еще?
– А еще, – Наташа вздохнула, – в течение всего дня я буду любоваться на то, как беременная тетя Джулия запивает селедку шоколадным молоком и поедает килограммами жаренные куриные крылышки, приправляя их кетчупом, майонезом, сырным соусом и клубничным джемом, причем одновременно…
– Ой, какой ужас, – Мэтт поморщился.
– Ты, знаешь, иногда такие вещи очень полезны, – задумчиво произнесла Наташа, – соседство Юльки за обеденным столом убивает всякий аппетит, именно поэтому, несмотря на совместные кулинарные шедевры Бажени и Барби, совершенно спокойно влезаю в свадебное платье. На последней примерке Энцо, как сумасшедший, кричал на Аленку и Юльку, поскольку всего за неделю они обе умудрились раздаться в боках.
– Умора, – он улыбнулся, – представляю, что им наговорил этот эмоциональный итальяшка…
– Нет, это невозможно представить, – засмеялась она, – самое ласковое из прозвищ, которыми он наградил Юльку, было беременная слониха, Аленку обозвал коровой, а еще он им заявил, что всех его запасов ткани не хватит, чтобы сшить им новые платья…
– Ужас, – пробормотал Мэтт.
– Ага, девчонки на него очень обиделись, – Наташа снова задумалась, – зато на фоне двух тумбообразных слонопотамов я буду неотразима, да еще и в таком платье, – она закатила глаза.
– Оно красивое? – Мэтт на локте повернулся к ней.
– Очень, – призналась она.
– Оно тебе нравится?
– Угу.
– А я заслуживаю маленький поцелуй за красивое платье?
– Нет.
– Как это нет? – удивился Мэтт.
– Ты заслуживаешь большой поцелуй, – Наташа развернулась к нему и обвила руками его шею.
***
После обеда Мэтт уехал, следом за ним отбыли Боб, Пол и Геннадий.
Наташа вспомнила слова Мэтта про желание поспать на свадьбе и нахмурилась. Потом она немного подумала и направилась в комнату к Бажени.
– Ба, а у тебя случайно нет запасных новых панталон? – спросила она с порога.
– Конечно, есть, – с гордостью произнесла Евгения Ивановна, – когда мы сюда ехали, я себе все белье новое пошила, а тебе зачем?… – настороженно посмотрела она на внучку.
– Как это зачем? – удивилась Наташа, – надо же в первую брачную ночь предстать перед мужем в нормальном белье, – она опустила голову вниз, чтобы бабушка не увидела ее хитрую улыбку.
– Конечно, конечно есть, – Бажени засуетилась, – сейчас мы тебе самые красивые подберем… Что же ты мне раньше не сказала, я бы тебе специально сшила из шелка с дорогими кружевами, – она суетливо направилась в гардеробную комнату.
– Не надо из шелка, из батиста в самый раз, – Наташа пошла вслед за ней.
– А ты, правда, хочешь их надеть? – вдруг подозрительно уставилась бабушка на внучку.
– Ба, честное слово.
– Ох, лиса, я тебе не верю, – Бажени нахмурилась, – у тебя все трусы больше открывают, чем закрывают, одни ниточки и прозрачные кружавчики, смотреть срамно, господи, прости, не то, что носить, да еще и перед мужиком…
– БАшка, ну так это специальное тонкое белье под брюки и под облегающие юбки, ну, сама скажи, как я панталоны с оборками и кружевами надену под шорты? А тут пышное свадебное платье, под него панталоны самое оно…
Бабушка довольно улыбалась и перебирала стопки белья в своем чемодане, – и правильно, коша, ты теперь солидная замужняя женщина, и одежда у тебя должна быть соответствующая, – она протянула Наташе несколько накрахмаленных и отутюженных красиво сложенных подштанников.
Наташа развернула первые и чуть не покатилась со смеху, но сдержалась, чтобы не обидеть бабушку.
Прорезь у панталон была от пояса до пояса, причем без шнуровки и пуговок. Сам разрез и края штанишек были аккуратно обшиты белыми кружавками.
«Однозначно, это самая скромная одежда для солидной замужней женщины, гравюры ей, что ли показать…» – сдерживая смех, рассматривала она mutandoni, – «хотя, это то, что надо, Мэтту должно понравиться».
– Спасибо, бабушка, я возьму вот эти, – Наташа поцеловала Евгению Ивановну и направилась к себе.
США, Нью-Йорк, особняк Престонов, пятница 30 сентября 1988 года
Наступил день свадьбы. Начало самой церемонии была назначено на два часа дня.
Бажени просочилась к Наташе в комнату в семь часов утра и начала трясти внучку за плечо.
– КОша, вставай, надо собираться, одеваться, – взволнованно забормотала она, – тебе еще помыться, прическу сделать.
– Ба, ну зачем разбудила, – недовольно пробурчала Наташа, поворачиваясь на другой бок, – только начало восьмого, – посмотрела она на часы, – до свадьбы еще семь часов.
Верная Юльче, которая эту ночь провела с Наташей в одной комнате, как всегда, вовремя пришла на помощь.
– Пойдёмте, Евгения Ивановна, вы меня покормите, вы мне свой фирменный гоголь-моголь сделаете и яишенку на сале пожарите, а то я стесняюсь Барбару попросить, – Юля облизнулась и подхватила Бажени под руку.
– Пойдем, Юленька, пойдем, детка, я тебя покормлю, тебе сейчас кушать за двоих надо, и не стесняйся, самое главное, малыша здорового родить, а, жир – это пустяки, он уйдет, пойдем, я тебе блинчиков еще пожарю, – приговаривала бабушка Евгения, выплывая из комнаты.
– Ага, с сыром и чесноком, – Юля облизнулась.
– Если с чесноком, да на сале, то лучше есть за четверых, – пробурчала Наташа, – на свадьбе к гостям близко не подходи, или притворись глухонемой…
Юля показала ей язык.
Наташа приподнялась в кровати, – чеснок, гоголь-моголь, яичница на сале, какой кошмар, и в постель ко мне после завтрака не возвращайся…