Страница 75 из 105
— А потом?
Она остановилась перед палатой, положив руку на дверную ручку и с участием и любопытством глядя ему в глаза.
— Прошу Вас, можно мне её увидеть?
Сабрина кивнула.
— Да. Потом мы можем поговорить?
Она повернула ручку, и Холден не ответил. Он вошел в тихую, плохо освещённую комнату.
— Холден? — прошептала Майя.
Его глаза постепенно привыкли к тусклому свету, и он увидел приближающуюся к нему с противоположной стороны палаты мулатку.
— Да.
Она неожиданно обняла его, совершенно сбив с толку. Он растерянно постоял, затем, наконец, приподнял руку и похлопал ее по спине.
— Спасибо, что приехал, — проговорила она.
— Мне нужно её увидеть.
Майя опустила руки и отошла в сторону.
— Я буду в коридоре с Сабриной. Найди меня, когда закончишь, я расскажу тебе последние новости, ладно?
Прошмыгнув мимо него, Майя тихонько выскользнула за дверь и оставила Холдена и Гризельду наедине. В два шага он очутился у ее кровати. Он собрался с духом и открыл глаза.
Гриз. Гриз. О, Боже, Господи.
Правый глаз у нее сильно опух и заплыл огромным сине-зеленым синяком, прямо от него по лбу тянулась глубокая рана, перехваченная семью медицинскими скобками. В янтарно-золотистых волосах застыла корочка крови, ухо распухло и потемнело, в ушной раковине виднелась запекшаяся кровь, а под ней — тёмно-бордовые ссадины.
Он потянул вниз больничное одеяло, укрывающие ее до самого подбородка. Она была в больничной рубашке, и ему не было видно ее грудь. Из-под светло-голубой ткани выглядывали шнуры от капельницы и провода от кардиомонитора. Он осторожно её прикрыл, чтобы случайно ничего не задеть. Взглянув на расположенный у неё над кроватью монитор, он отметил, что сердечный ритм четкий и ровный, артериальное давление тоже в норме.
Холден сел в кресло рядом с кроватью. Он нашел под простыней ее руку и осторожно, чтобы не потревожить внутривенный катетер, закрепленный на тыльной стороне ее руки, обхватил ладонью ее пальцы.
— Г-гриз? Т-ты меня слышишь? Я здесь, ангел. Я здесь, с тобой. Я здесь.
Она издала какой-то тихий горловой звук и, чуть откинув во сне голову, повернулась к нему лицом.
— Я так с-сильно тебя люблю, — тихо простонал он. — Чёрт. Прости меня, что не смог тебя защитить.
Она снова издала этот звук, потом вздохнула:
— Хорошо.
— Я немного побуду с тобой, Гриз.
— Я прыгаю…, — произнесла она, не открывая глаз и медленно шевеля губами.
— Верно, — шмыгнув носом, сказал он. — Я прыгаю, ты прыгаешь.
Гризельда надолго замолчала, и он уже было решил, что она снова заснула, но вдруг понял, что она пытается что-то сказать.
— …сломлен или… прежним?
Он зажмурил глаза и уперся лбом в больничный матрас рядом с ее ухом, слезы скатились с его носа и упали на простынь между ними.
— Прежний, мой ангел. Я с т-тобой, и значит я п-прежний. С-спи. Я здесь. Я останусь.
Она прошептала что-то неразборчивое, и через минуту он понял, что она уснула.
Он поднял голову и, глядя, как она спит, какое-то время лихорадочно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Без нее он был глубоко несчастен, от чего его жизнь в Западной Вирджинии стала совершенно никчемной и практически невыносимой. Он ненавидел Джемму. Чёрт побери, он чуть было не возненавидел своего нерожденного ребенка, но вовремя отогнал эту мысль, потому что это было неправдой. Больше всего на свете он хотел быть с Гри, и все же не мог предложить ей или своему ребенку ничего хорошего, ничего существенного. Его жизнь была сплошной катастрофой, и он не имел ни малейшего понятия, как привести ее в нормальное состояние — то состояние, при котором его любимая женщина и ребенок чувствовали бы себя в безопасности, были любимы и могли бы им гордиться.
Совершенно разбитый и отчаявшийся, он опустил голову на матрас рядом с ее подушкой, осторожно сплел вместе их пальцы и, в конце концов, провалился в сон.
***
— Холден? Холден, проснись.
Он моргнул, выпрямился и посмотрел вверх. В палате стало намного светлее, а рядом стояли Майя и Сабрина.
— Я н-не уйду, — сказал он. При мысли, что ему придется расстаться с Гризельдой, его охватил ужас.
Сабрина в замешательстве склонила голову на бок, затем сделала глубокий вздох и понимающе кивнула.
— Не волнуйся. На отделение интенсивной терапии часы посещения не распространяются. Тебе совсем не обязательно уходить. Оставайся, сколько захочешь.
— Я на какое-то время уснул.
— Она тоже, — с грустной улыбкой сказала Майя. — Впервые за последние несколько дней. Пару раз я заходила вас проведать, она не металась, не ворочалась и не кричала. Вы оба спали как младенцы. Но мы подумали, что тебе следует чего-нибудь перекусить.
Майя положила руку ему на плечо.
— Иди. Я с ней побуду. Врач сказал, что действие лекарств прекратится только через час или около того.
Взглянув на Гризельду, Холден с неохотой вытащил пальцы из ее ладони и встал, чтобы размять затекшие мышцы.
— Может, я угощу тебя обедом? — спросила Сабрина, жестом указав на дверь.
— Я сам могу купить себе поесть, — ответил Холден.
Она вежливо улыбнулась и кивнула головой.
— Майя, тебе что-нибудь нужно?
— Я уже поела, но не отказалась бы от упаковочки «Твиззлерс», — сказала она.
— Сейчас будет, — произнес он, и вслед за Сабриной вышел за дверь.
Он прикрыл дверь больничной палаты и повернулся к ней.
— Спасибо, что пришли.
Сабрина кивнула.
— Конечно. Я очень переживаю за Зельду. Она работает у нас уже четыре года, хотя вынуждена признать, что до этого момента я почти ничего о ней не знала.
Они прошли через металлические двери, у которых она его встретила, и направились к лифту, чтобы спуститься в кафетерий, расположенный двумя этажами ниже.
— Сколько времени она была с Джоной? — спросила Сабрина.
Она произнесла это имя, словно какое-то ругательство, и этим сразу ему понравилась. До трагедии, постигшей его в подростковом возрасте, Холден рос в скромном, но счастливом доме, и теперь относился к состоятельным людям с недоверием. У него не было опыта общения с богачами. Во всём, что имело значение, они были для него словно с другой планеты — из другой вселенной — вращающейся где-то совсем далеко от него.
Но она показалась ему милой, хоть и была одета слишком вычурно для больницы, в широкие штаны и яркую блузку. Её шею украшало золотое ожерелье, наверняка, настоящее, светлые волосы были собраны в гладкий, закрученный пучок. Сабрина выглядела дорого, и это его нервировало, но, судя по всему, она хорошо относилась к Гри: пришла сюда, дала ей работу, натолкнула ее на мысль о колледже. Несмотря на ее расфуфыренную внешность, он должен был дать Сабрине шанс.
— С Джоной? Не знаю. Год. Или около того.
— Время от времени я замечала у нее синяки. Я ничего не говорила, потому что не хотела ее смущать.
При этих словах Холден бросил на нее пристальный взгляд, но все же держал рот на замке, иначе разразился бы потоком таких отборных ругательств, что ее белокурые волосы мигом бы поседели.
Она легко прочла в его глазах осуждение и покраснела.
— Мне следовало что-нибудь предпринять.
— Да. Следовало.
— Прости, — произнесла Сабрина.
— Гриз все равно осталась бы с ним.
— Гриз, — тихо повторила она.
— Её полное имя — Гризельда.
— Гризельда. Зельда. Я и понятия не имела, — сказала Сабрина и тяжело вздохнула. — Такое часто случается с женщинами, подвергающимися насилию. Ну, знаешь, они остаются со своим мучителем.
Холден посмотрел на нее, но никак это не прокомментировал.
— И ты был её приемным братом?
Прозвучал сигнал, извещающий о том, что лифт прибыл на их этаж.
— Да. До того, как нас, гм… похитили.
Сабрина вздрогнула, пока Холден придерживал дверь, помогая ей выйти из лифта. Она застыла, кровь отхлынула от ее лица.
— По…
— Похитили. Н-насильно увезли, — он понятия не имел, почему вдруг заговорил о том, что им пришлось пережить. Может быть, потому что почувствовал, что Сабрина Маклеллан действительно хотела помочь Гризельде, которая сейчас крайне нуждалась в помощи, а Холден был не в состоянии предложить что-то стоящее. Но, по крайней мере, он мог найти того, кто сумеет ей помочь.