Страница 63 из 105
— П-подожди, что? — Холден вскочил на ноги, уставившись на Клинтона. — Она была в «Мешке и утке»? Она что, пьет, будучи беременной моим ребенком?
— Твоим ребенком? — презрительно усмехнулся Клинтон, повернувшись лицом к Холдену. — Я только что сказал тебе, что ты должен вернуться домой и позаботиться о ней, а ты буквально послал меня на х*й.
— Ей лучше не т-травить моего р-ребенка…
— Она пила имбирный эль. Я знаю, потому что сам его ей покупал. Господи, Сет. Прояви к ней хоть немного доверия.
Отступив немного назад, Холден скрестил руки на груди и наклонился к перилам. Его ребенок. Его дитя. Его малыш. Отец.
«Я стану отцом, Гриз. Я буду самым лучшим папой в мире».
— Ну, сейчас они «в одном комплекте», — сказал Клинтон. — Она и ребёнок. И ты нужен им обоим.
— Звучит так, будто ты и сам с этим прекрасно справляешься. Выслушиваешь ее проблемы, покупаешь ей газировку.
Клинтон искоса взглянул на него.
— Она не моя девушка.
Между ними мучительным грузом повисло слово «больше», и, несмотря на то, что Клинтон внешне одобрил отношения Холдена и Джеммы, Холден задумался, а так ли это на самом деле.
— И не моя… как только я вернусь домой. Клинтон, я хочу быть с Гри. Я порву все отношения с Джеммой.
Клинтон резко развернулся и побагровевшим лицом уставился на Холдена.
— Хрена с два ты это сделаешь!
— Это моя жизнь, Клинтон.
— Знаешь, Сет, ты просто равнодушный ублюдок. Я благодарен тебе за то, что ты помог мне встать на правильный путь. Заставил меня завязать с наркотиками. Помог мне найти достойную работу, которая мне нравится. Но вместо сердца у тебя кусок льда, — он покачал головой, поджав губы и злобно сузив глаза. — Она мать твоего ребёнка. И ты ей нужен. Я не знаю, что там у тебя с, э-э, Гри. Но ты должен приехать и по-честному разобраться с Джеммой. И вот что я еще тебе скажу: сейчас утро пятницы. Не вернешься домой завтра вечером? Я расскажу ей, где ты. И она сама сможет приехать сюда и разобраться с тобой. Я обязан для нее это сделать. Да, бл*дь, ты обязан для нее это сделать.
Холден смотрел, как его друг с отвращением покачал головой, затем протиснулся мимо него к ступенькам и побрёл к грузовику.
— И тебе стоит правильно расставить свои грёбаные приоритеты, старик! Это твой ребёнок! Ребёнок, чёрт тебя подери!
Спустя минуту грузовик Клинтона с резким звуком выехал с подъездной дороги, взметнув вверх облако пыли и гравия, и Клинтон умчался прочь, показав Холдену средний палец.
***
Гризельда почувствовала, как слегка прогнулась кровать, когда он лег рядом с ней и, притянув ее к груди, обжег своим дыханием ее шею. Было совсем рано. Раньше, чем они обычно просыпались. Она поняла это, поскольку комнату не заливал яркий солнечный свет. Все вокруг было сумрачным и серо-голубым. И это не единственное, что изменилось: сзади к ней больше не прижималась раскаленная, бархатисто-стальная эрекция Холдена, разжигая в ее теле огонь острого желания и нетерпения. Более того, она почувствовала, что ее голой кожи касается грубая ткань его джинсов. Он уже оделся.
Она развернулась в его объятьях и удивилась, увидев, что он полностью проснулся, а у него на лице застыло выражение тревоги. Он смотрел на нее с такой печалью — такой пугающей, чудовищной печалью — что у неё перехватило дыхание, а сердце бешено заколотилось.
— Холден?
— Г-гри, — тихо произнес он, поморщившись и вглядываясь ей в лицо с такой скорбью в глазах, что ей стало больно на него смотреть.
— Что случилось? В чём дело?
— Г-гри, — снова тихо произнес он, но это больше походило на сдавленные рыдания. Он опустил глаза, уставившись куда-то на простынь между ними.
— Ты меня пугаешь, — сказала она и почувствовала, как у нее закололо в пальцах, а по телу начала растекаться паника. — Скажи мне, что происходит.
— Ко мне приезжал Клинтон.
— Этим утром? Что, кто-то…? Его отец?
Нервно сглотнув, Холден покачал головой.
— Нет. Джемма.
— Боже, она…? Холден, она в порядке? С ней что-то случилось?
Он впился в нее взглядом, полным глубокого сожаления.
— Она б-беременна.
Беременна.
Беременна.
Она уставилась на губы Холдена, когда это слово ворвалось ей в голову и сотрясло комнату. Его девушка беременна. Джемма беременна ребенком Холдена.
— О, — ахнула она, в глазах всё поплыло от подступивших слёз. Другая женщина беременна ребенком Холдена. Джемма будет матерью ребенка Холдена Крофта. Джемма, а не Гризельда Шредер.
До чего же странно чувствовать, как рвется на части твое сердце. Если верить мультфильмам, то это совсем как сломать крекер. Оно с хрустом разламывается пополам, осыпая пол красными крошками и превращаясь в две лежащие рядом неровные половинки. Всего-то и нужно, просто сложить их вместе, и они снова будут выглядеть как одно целое.
На самом деле все происходит совсем не так. Не так явно. Оно не разламывается пополам. Когда сердце рвётся на части, оно каким-то образом остается невредимым. Оно продолжает биться. Оно продолжает качать кровь. И лишь его владелец знает, что оно разбилось вдребезги.
Она положила ладонь ему на футболку и, отодвинувшись от него, села на кровати, опустив глаза и прикрыв грудь простыней. Внезапно она почувствовала себя Евой в Эдемском саду — обнаженная, с разбитым сердцем и пустым ноющим лоном.
— Г-гриз, — осторожно произнес он, не касаясь её. — Это ничего не меняет.
Она с силой зажмурила глаза, чтобы сдержать слезы, потому что прекрасно знала, что это ложь. Сейчас он ей скажет, что его долг вернуться к Джемме, и хоть в охотничьем домике было очень здорово, пришла пора попрощаться.
— Мы по-прежнему можем быть вместе. Я могу быть с тобой и быть отцом своему ребенку.
Она подняла глаза и смерила его уничтожающим взглядом.
— Это меняет всё.
Холден покачал головой.
— Нет. Я по-прежнему хочу тебя. Я по-прежнему люблю тебя. Я по-прежнему выбираю тебя.
Она вытерла слезы краем простыни.
— Холден, она носит твоего ребенка.
— Да. Но я люблю тебя.
Она отвернулась от него, пытаясь постичь смысл его слов. Возможно ли то, о чём он говорит? Они все еще могут быть вместе? Он не передумает? Разве он не хотел бы попробовать создать семью с Джеммой?
— Она мать твоего ребенка. Разве тебе не хочется…
— Я всё с ней улажу, — сказал Холден. Он потянулся к руке Гри, но она её одёрнула. — Но я люблю тебя. Я хочу быть с тобой.
— Прежде всего, нужно подумать о ребенке.
— И я позабочусь о нем или о ней… а ты будешь самой замечательной мачехой.
Мачехой. Боже.
— Во всем этом есть место для тебя, Гриз. Я хочу, чтобы мой ребенок знал тебя так же хорошо, как меня и Джемму. Я хочу, чтобы с самого своего рождения он знал и любил тебя. Я хочу сказать, что однажды этот ребенок станет сестрой или братом нашим с тобой детям, — промолвил он. — Я целый час об этом думал. И вот, что я понял: здесь всем нам хватит места. Разве у ребенка может быть слишком много любви?
Когда она резко повернулась к нему, ее ресницы были мокрыми от слез. Он не только подумал о ней, он собирался сделать ее частью своей жизни, частью жизни своего ребенка. Ее сердце переполнилось такой любовью к нему, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Прошлым вечером, когда он сказал ей, что она четырежды спасла ему жизнь, хрупкие стены ее обороны окончательно рухнули, и Гризельда позволила себе заглянуть в их совместное будущее. И не смотря на то, что она не ожидала всего этого, включая ребенка от другой женщины, ее просто потряс тот факт, что он, не медля ни минуты, продумал ее место в его жизни. И это доказывало его любовь гораздо убедительнее, чем все остальное.
— Я люблю тебя, — произнесла она. — И я сделаю всё, чтобы помочь.
— Мне так жаль, что он не твой, — сказал он, протянув руку и поглаживая ее ладонью по щеке.
— Ничего страшного. Придёт и наше время, — она повернула голову и поцеловала его руку. — Холден, ты станешь отцом.