Охота на короля

Загадки, загадки, загадок старик не любил, он ими пресытился, еще когда был на королевской службе. Нынешний же Кено ценил и приветствовал лишь простоту. Непонятное настораживает, но, к счастью, у него в руках был меч, а это многое значило. Старик искренне жалел тех мерзавцев, что попытались бы проникнуть в королевскую опочивальню, когда на посту стоял такой часовой, как он. Бывший лучший мастер клинка столицы и сейчас многое мог, по крайней мере справиться с пятью-шестью наемными убийцами, довольно хорошо подготовленными, ему не составило бы труда. Разница между хорошим бойцом и отличным в кровавом деле скрещивания клинков столь велика, что Кено не волновали наступившая старость, постепенное дряхление мышц и снижение реакции… пока не волновали и еще долго не причиняли бы беспокойства.

Тем не менее бдительность старик не потерял и насторожился, как только из-за поворота коридора, ведущего в центр дворца, к бальному и тронному залам стали доноситься странные звуки: протяжные завывания, звон стекла и грохот падения какого-то довольно крупного предмета, судя по последующей ругани, одушевленного, хоть и мертвецки пьяного. Кено положил ладонь на рукоять меча, но как только увидел, кто был возмутителем спокойствия, тут же убрал ее. С этим смутьяном он мог справиться и без оружия, достаточно лишь было его немножко толкнуть, а затем задать нужное направление для падения.

Уже не шатаясь и не раскачиваясь, поскольку держался обеими руками за стенку, из-за поворота выполз пьяный офицер, тот самый, что приставал к баронессе на балу. Кено подивился его настойчивости, а также, что малышу как-то удалось в таком состоянии обойти посты стражи, которых по пути было немало. Сконцентрировавшись на продвижении при помощи всех четырех, правда, в строго вертикальном положении, изрядно помятый и перепачканный упорно полз по намеченному маршруту.

«Интересно, как только пьяные находят не желающих иметь с ними дело пассий? Наверное, открывается третий глаз и просыпается шестое чувство», – усмехнулся старик, сделав несколько шагов вперед к продолжавшему путь нетрезвому страннику.

Мечом любитель спиртного не разжился, зато где-то умудрился раздобыть две бутылки: одна торчала за поясом донышком вверх; другая, на три четверти пустая, была в руке, а ее еще не высохшее содержимое портило довольно дорогое платье.

– Ты-ы-ы-ы!!! – как взбесившийся бык, пыхтя и брызгая слюной, взревел офицер и рывком оторвался от стены.

Попытка гордо встать руки в боки почти увенчалась успехом, но служивый переборщил, когда задрал голову вверх. Естественно, он завалился назад и упал, с громким стуком ударившись затылком о ковер, под которым находилось не деревянное покрытие, а каменные плиты.

– Этого еще не хватало, – недовольно проворчал старик, глядя на распластавшегося на полу и не подающего признаков жизни офицера.

Как назло, стражники по-прежнему где-то пропадали, и Кено пришлось самому оттаскивать неподвижное тело. Он не мог допустить, чтобы его величество по дороге в спальню обнаружил или, еще чего доброго, споткнулся бы о мертвецки пьяного офицера, неизвестно кем и за какие такие заслуги приглашенного во дворец. Подобная мелочь могла легко нарушить грандиозные планы, и хозяин за преступное бездействие по седой голове не погладил бы.

По старой привычке выругавшись и с горечи плюнув на мерзкую рожу хама, старик нагнулся над бесчувственным телом, чтобы поудобней схватиться за ворот куртки и оттащить в ближайшую комнатку. Однако стоило лишь старому «лису» взяться за ткань, как глаза офицера мгновенно открылись, а левая рука пьяницы быстро обвилась вокруг шеи сыщика и притянула его к себе. Кено еще не успел понять, что он стал жертвой наиподлейшего обмана, а острая боль уже пронзила живот чуть выше кожаного пояса. Старику было не суждено умереть от любимого им вида оружия, меча, почетной смертью в бою с сильным противником. Острый кинжал в твердой руке разорвал, как тонкую ткань, звенья прочной кольчуги и теперь медленно продвигался вверх, вспарывая мышцы живота.

– Привет от Вебалса, бушь знать, как меч в спину вонзать! – со злостью и остервенением прошипел Палион на ухо корчившемуся в предсмертных судорогах старику и отпихнул его тело в сторону, не забыв напоследок отдать должок, то бишь смачно плюнуть. – А это тебе от меня, харкун!

Притворяться пьяным не сахар, но есть вещи и похуже, например, хлебать мутную жижу в коллекторах или обряжаться в женское платье. Встав на ноги, разведчик чуть не повалился обратно. Его сильно мотнуло: то ли он слишком вжился в роль, и привыкший раскачиваться при ходьбе организм не смог самостоятельно отрегулировать крепость ног, то ли он попросту надышался винных паров, вылить-то на одежду пришлось не безалкогольную бутафорию.

Отобрав у умирающего старика меч, Лачек огляделся по сторонам. Пустота коридора и отсутствие стражи смутили его точно так же, как и старика, но в отличие от Кено он догадывался, что тому было виной. От опасного врага, притаившегося под личиной смазливой девицы, его отделяла лишь незапертая дверь, и быть может, пара-другая комнат, точного расположения помещений дворца он не знал. Хоть желание кинуться в последний бой было и велико, но Палион помнил и не думал нарушать инструкции Вебалса, строго-настрого запретившего ему самому атаковать противника. Решив, что план божества стоит довести до конца, Палион перевернул наконец-то дошедшего до стадии трупа старика на живот и всунул ему в быстро теряющую тепло руку початую бутылку.

– За мое здоровье! За твое уже пить бессмысленно, – цинично заявил бывший майор разведки, сделав небольшой и первый за ночь глоток из второй бутылки и усаживаясь возле стены.

Со стороны могло показаться, что двое закадычных дружков пили-пили, пока один из них не выдержал напряженной борьбы и не уснул. Именно такого эффекта Лачек и добивался, а теперь с нетерпением ожидал, когда из-за поворота покажется троица следивших за ним рыцарей Ордена, от которой ему удалось оторваться всего пару минут назад. Разведчик уже стал бояться, что слишком хорошо запутал следы, и охотники за Озетами заплутали, но как раз в этот миг в поле зрения и появились «небесные братцы». Его скромная персона с бутылкой в руке, естественно, привлекла их внимание.

– Где она, слышь, ты, пьянь подзаборная, где она, девка, за которой ты перся?! – схватив притворявшегося разведчика за грудки и рывком подняв его на ноги, орал прямо в ухо разъяренный долгим блужданием по королевскому крылу дворца молодчик.

– Э-э-э! – высунув язык изо рта, протянул актер самоучка, которому довольно сносно удавались роли дурачков и забулдыг, и ткнул бутылкой в сторону двери, за которой начинались королевские покои.

Стерпеть оплеуху от благородного рыцаря пришлось, хорошо еще, что поблизости не нашлось белого коня, отвратно ржущего и бьющего копытом. Зато Палион обрызгал потенциального противника вином и направил, по сути, на верную смерть, ведь ринувшиеся к двери защитники «небес» вряд ли смогли бы пережить встречу даже с «малой частью» Озета.

Дождавшись, пока дверь закроется, Палион оставил бутылку уже окоченевшему старику и с чувством частично выполненного долга побежал обратно в бальную залу. По дороге ему встретился довольно многочисленный патруль. Разведчик едва успел спрятаться за штору, откуда, затаив дыхание, наблюдал за передвижением стражи. Правда, стражники были какими-то странными: слишком небрежно носящими парадную форму, с небритыми рожами копошившихся несколько дней кряду в навозе крестьян, и совершенно не умевшими ходить в ногу.

Наконец-то счастливая улыбка озарила лицо смертельно уставшего от возни на этой дикой планете диверсанта. План Вебалса был хоть и не идеален, но уже на восемьдесят процентов удался. Впервые за долгие годы мытарств Палион ощутил удовлетворение, что расправлялся с врагами их же собственными руками. Правда, грозный Палач до сих пор так и не понял, кто же их главный враг и почему хитрец Вебалс вдруг стал оберегать жизнь герцога Самвила, «большей части» Кергарна, а значит, и его заклятого врага?