Страница 2 из 7
- Вот как? - воскликнул я. - Законы?
И я указал на несколько следов пуль в стене:
- Нечего сказать, хороши законы. А это что?..
Английский инженер прервал меня:
- Это? Но ведь мы вам вчера рассказывали. Вон тот застрелил в этой комнате в шутку двух женщин и трех мужчин, но это были индейцы и проститутки, которые далеко не стоят того, чего стоит осел. Убийцу присудили к заключению в тюрьме на полгода, но он отделался тем, что пробыл в больнице дня два. Недурно, но не забывайте: это был мексиканец и племянник губернатора. Законы существуют в этой стране для иностранцев, и тогда они применяются самым строгим образом. Я уверен, что вы были бы обречены на долголетнее заключение в тюрьме из-за вашего старого осла, если бы мы не вступились за вас, - а это стоило бы нам не одну тысячу: и полицмейстер, и судья, и губернатор - никто не пропустит такого удобного случая. Отказывая вам в револьвере, мы только бережем наши деньги.
Так никто и не дал мне браунинга. Я просил, но меня высмеяли, и я в бешенстве выбежал из залы. Четверть часа спустя кто-то постучал в дверь моей комнаты - это был дон Пабло.
- Вот вам мой револьвер, - сказал он.
Потом он сделал мне несколько намеков:
- Уложите ваши чемоданы, пойдите как можно позже в парк, займите место в поезде, который отправляется в три часа ночи. Это мне будет особенно приятно, так как я отправляюсь с этим поездом и тогда у меня будет попутчик.
* * *
Действительно, я оказался его попутчиком, и не на один только день. Дон Пабло таскал меня по всей Мексике в течение нескольких месяцев. Словно один из своих семи сундуков. Дело в том, что он был коммивояжером из Ремшейда.
В той стране, по которой он разъезжал, прекрасно знают, что это означает; но те, кто читает мою книгу, понятия не имеют об этом, а потому я расскажу, что это такое. Коммивояжер торговой фирмы в Реймшейде говорит на всех языках и на всех наречиях. У него в Америке в каждом городе, начиная с Галифакса и кончая Пунта-Аренасом, есть хорошие друзья и приятели, он в точности знает кредитоспособность каждого купца. Его патрон в отчаянии, что должен платить ему пятьдесят тысяч марок в год, но в то же время он очень доволен тем, что тот вознаграждает его за это в десять раз; рано или поздно, но дело всегда кончается тем, что глава фирмы делает такого коммивояжера своим компаньоном. Это передвижной Вертхейм {Громадный торговый дом в Берлине.}, его сундуки с образцами товаров наполняют два вагона. И чего только в них нет! Тут и подвязки, и иконы, и кастрюли, и зубные щетки, и части машин и т. п. И коммивояжер хорошо знает, где лежит каждый , он знает свои сундуки не хуже той страны, по которой путешествует. Тем, кому выпадает на долю путешествовать с ним, нет надобности в путеводителях, он наизусть знает все, что написано в путеводителях, а кроме того, еще много другого.
Моего ремшейдца звали Пауль Беккер, но я буду называть его "доном Пабло", потому что так его называют по всей Мексике, да и сам он так называет себя там. Я немного замешкался и пришел на вокзал в последнюю минуту; второпях, вскакивая в вагон, я оборвал свои подтяжки. Дон Пабло сейчас же подарил мне новые в счет своей фирмы. Потом он выругал меня за то, что я купил себе билет. Сам он вместо того, чтобы предъявить кондуктору билет, подарил ему старый карманный ножик.
Сперва дон Пабло повез меня в Пуэбло, потом в Тласкалу. Мы разъезжали по всем штатам, были в Юкатане и в Соноре, в Тамаулипасе, в Ялиско, в Кампехэ и в Коахиле.
Пока можно было пользоваться железными дорогами, я молчал. Но когда пришлось нагружать двадцать семь тяжелых сундуков на мулов и медленно тащиться то в гору, то под гору - мне скоро это надоело. Несколько раз я уже собирался забастовать, но дон Пабло говорил в таких случаях с возмущением:
- Что? Но ведь вы не видели еще руин Митлы!
И я снова запасался терпением недели на две. Но этому не было конца: мне постоянно надо было видеть еще и еще что-нибудь интересное. Однажды дон Пабло сказал мне:
- Ну, теперь мы отправляемся в Гуэрреро.
Я ответил ему, что пусть он едет туда один, что мне уже в достаточной степени надоела Мексика. На это он возразил, что я должен обязательно видеть индейцев штата Гуэрреро, иначе у меня будет весьма несовершенное понятие о Мексике. Я наотрез отказался от дальнейшего путешествия и сказал, что видел уже более сотни индейских племен и что я ничего не выиграю, если увижу еще одно лишнее племя.
- Голубчик, - воскликнул дон Пабло, - уверяю вас, что вам необходимо посмотреть индейцев Гуэрреро, если вы вообще когда-нибудь собираетесь разговаривать об индейцах. Дело в том, что индейцы Гуэрреро...
- Очень глупы, - прервал я его, - как и все индейцы.
- Конечно, - подтвердил дон Пабло.
- И страшно ленивы.
- Само собою разумеется.
- И очень хорошие католики и утратили все свои старинные обычаи.
- Совершенно верно.
- Какой же интерес они могут представлять для меня, скажите, ради Бога?
- Вы должны только посмотреть их самих, - сказал дон Пабло с гордостью. - Дело в том, что там есть племя совершенно синих индейцев.
- Синих?
- Да, синих.
- Синих?
- Ну да, синих, синих! Они такие же синие, как мантии на мадоннах, изображения которых я вожу с собой. Ярко-синие. Василькового цвета.
Ну хорошо, мы купили себе новых лошадей, ослов и мулов и, выехав из Толуки, направились через Сьерра-Мадре. Раза два мы останавливались, чтобы демонстрировать наши образцы; в то время, как дон Пабло заезжал в Тикстлу, я удостоился чести вести переговоры с клиентами в Чилапе. Вообще же мы совершили это путешествие сравнительно быстро: уже недели через три мы были на берегу Тихого океана, в Акапулько, столице штата, в которой оказалась настоящая гостиница. Я высматривал всюду синих индейцев, но не нашел их, хотя дон Пабло и уверял, что здесь их часто можно встретить. Он призвал хозяина гостиницы, итальянца, в свидетели; и тот подтвердил, что, действительно, синие момоскапаны появляются иногда в городе. Всего только несколько месяцев тому назад два французских врача возвратились из Истотасинты, места жительства этого племени, они пробыли там полгода, изучая "синюю болезнь", - по мнению врачей, синий цвет кожи этих людей болезненное явление. Эти два врача сказали ему, что момоскапаны кроме своей синей окраски отличаются еще поразительной памятью, распространяющейся на самое раннее детство, что главным образом объясняется тем обстоятельством, что это маленькое племя с незапамятных времен питается исключительно рыбой и моллюсками. Впрочем, хозяин посоветовал мне лучше съездить самому посмотреть на это племя, которое живет при впадении Момохушики в море, днях в десяти езды от города.