Шелест. Том 2

– Из-за меня погиб… Джек, и я не допущу, чтобы пострадал ты, – сказала она.

– Да, что ж ты такое говоришь!

– Правду! Я говорю правду. Если бы Джеку не нужно было возвращаться за мной, ничего бы не случилось!

– Мы не может знать наверняка. Ты не должна винить себя в его смерти, – крикнул Луис.

– Но ведь это так!

– Нет не так. Все было предопределено! Джека ничего не смогло бы уже спасти, – вырвалось прежде, чем он понял, что сказал.

– Почему ты говоришь так?

– Потому, – рявкнул он, протопав мимо нее в сторону кухни, но на пороге развернулся. – Ви, больше не будем возвращаться к этому разговору. Не будем гадать, что было бы, если бы, да кабы… Произошедшего не изменить. Но в память о Джеке ты просто обязана жить и не искать всякий раз смерти, иначе… Иначе он погиб напрасно, – прошептал он, тут же отворачиваясь, не вынося боли, моментально вспыхнувшей в ее глазах.

– Если в нас стреляли и промахнулись, стоит предположить – они повторят попытку. И этот охотник, кто бы он ни был, еще даст о себе знать.

При этих словах перед глазами Вайлет возникла мужская фигура в комбинезоне цвета хаки, облокотившаяся о ствол дерева. Из-под надвинутого козырька блестели глаза, внимательно наблюдавшие за бухтой. Рука, сжатая в кулак, дрожала от ненависти, которую испытывал незнакомец, от ярости и бессильной злобы.

Ненависть, как и все остальное, имеет свой специфический запах, и теперь Вайлет осознала, что сразу почувствовала его, как только они спустились по пыльным ступеням вниз маяка. Тяжелый, удушающе-кисло-приторный, словно прокисший торт, простоявший неделю на солнцепеке. Запах, который она очень хорошо знала, почувствовав впервые от безумного Тома-Эрни в глубине лабиринта Лунных пещер. Запах, который не сможет забыть до конца своих дней…

11

Мэтью Добс удовлетворенно вздохнул, склоняя голову на бок, любуясь проделанной работой.

– День прожит не зря, – самодовольно протянул он, вытирая пухлой ладонью губы. – Никто не сможет тягаться с самим Маркусом. У меня преимущество: я о вашем существовании знаю, а вы о моем только догадываетесь.

Пальцы проворно летали по клавиатуре, будто он играл на фортепиано. Мэт наслаждался этой музыкой, этими легкими щелчками клавиш, словно истинный ценитель классики. Тихий шелест кнопок был музыкой Дебюсси, фугой Бетховена и сонатой Моцарта одновременно, а стройные ряды цифр – скрипичным ключом и нотами.

– Я сам пишу музыку, – бормотал он. – Музыку нового поколения, музыку, открывающую все замки мира. Я могу проникнуть в ваши тайны, в ваши сокровенные мысли, в ваше будущее и прошлое. Чем хуже оракула, вопящего о скором приближении конца света и повороте вашей линий судьбы?

Скрипнула створка окна. Пальцы замерли над клавиатурой. Мэт оглянулся.

Не стоило заниматься расшифровкой здесь, когда нет спасительного колпака, и вероятность быть обнаруженным резко возрастает, но он просто не мог больше ждать. Впервые за все время интерес достиг апогея, и он понимал, что это означает. Мэт словно старый пес, взявший долгожданный след. Интуиция никогда не подводила. Это дело обещало быть очень занимательным, необычным.

Когда ФБР сбилось с ног, расследуя трагедию в Файерлейке, он как никто другой, приблизился к разгадке. У него оказались нити, на которые попалась довольно крупная дичь. Та, о которой даже представить невозможно. Его имя попадет на первые полосы, когда он выложит материал в сети. О нем будут слагать легенды и никто, ну или почти никто не будет знать настоящего имени автора сенсации. Разве не этого Маркус хотел все это время?

И не только амбиции двигали им. Мэт просто не мог равнодушно смотреть на мучения, глубокие страдания невинной девушки. Да, он не одобрял ее выбора. Этот парень, Джек, с ним было что-то не так, и у Мэта было подозрение, что он напрямую причастен к исчезновениям людей в городе.

«Бьюсь об заклад, парень был скрытым маньяком или смертельно больным, потому что его взгляд, направленный прямо на тебя заставлял сердце биться в два раза сильнее и вспоминать всех святых сразу. Он пугал, словно ты встретился один на один с одержимым ночью у края кладбищенских ворот. Отчего Джек вызывал такие ассоциации – понятия не имею, – думал Маркус, – но его взгляд добрым назвать было никак нельзя: затаившаяся ненависть, скрытая злоба. Похоже, ему все труднее и труднее удавалось держать себя в руках. И Господи Боже, что было бы с девочкой, если бы Джек не остался на дне бушующего кратера!

Хотя… когда Джек смотрел на нее, буквально преображался. Именно так». Мэт очень долгое время наблюдал за ним, чтобы утвердиться в своем мнении: Вайлет действовала на него словно сшибающий с ног транквилизатор на сумасшедшего, рядом с ней парень становился самым обыкновенным влюбленным страдальцем, каких тысячи. Взгляд, сам его вид кардинально менялся, а затаенная ненависть пряталась глубоко внутри, словно уползающая вглубь норы змея.

Что это значит, он понятия не имел и, если честно, было на это глубоко наплевать. Маркус не психоаналитик, а хакер. Поспорить с одной из хитрых программ – его излюбленное дело, а копаться в больных душах оставим врачевателям.

Створка окна снова хлопнула, и мужчина раздраженно поднялся. Его номер на шестом этаже был погружен в полумрак. Работая, он даже не заметил, как сгустилась темнота. Странно, а казалось, он включал свет в гостиной перед тем, как начать расшифровку.

Компьютер пискнул, начав последний этап по восстановлению «ломаного файла» – как любил говорить Маркус. Можно немного размяться, ожидая пока программа завершит процесс.

Он автоматически протянул руку за лимонадом, который оставил на журнальном столике, как всегда делал, приступая к работе. Он пил много, особенно когда решал очередную головоломку, выпивая за вечер не меньше галлона воды. Рука зачерпнула воздух, бутылки не было. Мэт растеряно смотрел на высыхающий кружок от воды на стеклянной поверхности и не мог вспомнить, когда вставал, чтобы убрать бутылку.

– Должно быть, совсем заработался, – пробормотал он, неуклюже поднимаясь и семеня к холодильнику, где и обнаружил полупустую бутылку.

Окно хлопнуло на этот раз сильнее. Мэт чертыхнулся, облившись сладким напитком и пройдя в спальню, выглянул в окно. Ветра не было. То есть, совсем не было. Стройные ряды акаций стояли не шелохнувшись. Он не почувствовал ничего, даже слабого дуновения. Раздраженно захлопнул ставни, проверил замок, Мэт вернулся в гостиную.

Вспыхнувший яркий свет люминесцентной лампы на миг ослепил. Мужчина удивленно повернулся, когда он замигал, словно какой-то шутник заиграл включателем.

– Черт дери, и я еще отвалил кучу бабок за этот номер, – рявкнул Мэт. – Если это Люкс, то я святой Моисей.

Отдуваясь, словно пробежал милю, он плюхнулся на диван. Руки обхватили огромный живот, пальцы нервно барабанили по выпуклому пупку, показавшемуся в зазор между пуговицами, недовольный взгляд скользил по комнате. Начинающая боль в глазах стала результатом мигания лампы, и это уже ни в какие рамки не входило.

Он уставился на декоративный камин, считая до десяти, и если цветомузыка не прекратится, он вызовет администратора и потребует деньги за моральный ущерб. Камин то появлялся, то исчезал бесчисленное количество раз. Он давно досчитал до десяти, но все не решался подняться.

Свет снова зажегся, и перед глазами предстала фигура в длинном до пят балахоне. Мэт удивленно крякнул и интуитивно отпрянул назад. Щелк – свет погас. Он прислушивался к собственному дыханию, пытаясь распознать тихий шорох, идущий прямо от двери. Щелк – свет загорелся. Никакой фигуры. Щелк – темноту пронзал лишь тусклый свет монитора. Щелк – свет на миг ослепил – напротив фигура, но уже намного ближе, чем в прошлый раз.

Верить в собственный провал не хотелось, как и в то, что его раскрыли. Слишком тщательно он следил за своей безопасностью, не подкопаешься. Никто не мог знать, что Маркус здесь. Щелк – свет снова потух. Вот теперь он горько пожалел, что не внял разумному совету Луиса и не приобрел оружие. Маркус лихорадочно шарил позади себя в поисках стоявшего у стены напольного светильника.