Страница 14 из 21
Тот же Ушаков, коего имя одно наводило страх на турок в царствование Екатерины II, ныне теми же турками приветствован как союзник и избавитель; но какой славы чужды русские вожди!»
Русский флотоводец в Царьграде
[2]
24 августа Ушаков со своей эскадрой вошел в пролив, а 25 августа утром русская эскадра расположилась перед Буюк-дере. На следующий день султан прислал к Ушакову драгомана адмиралтейства с разными «многими учтивостями» и с бриллиантовой табакеркой. А 28 августа состоялась первая конференция Ушакова с представителями Порты.
[3]
Едва плаватели наши опустили паруса, как прибыл на корабль Ушакова посланник Томара. Тут имели они долговременный разговор между собой.
После него в скором времени явился придворный чиновник (Кехая) от великого визиря с поздравлением о счастливом прибытии в Константинополь российского флота. Он поднес адмиралу в знак благоприятства, по азиатскому обыкновению, множество всякого рода цветов и плодов и свежих припасов для эскадры.
В тот же день под вечер сам Султан прибыл инкогнито на шестивесельной шлюпке. Он объехал эскадру российскую и осматривал снаружи все суда с большим любопытством. Ему особенно понравилась конструкция корабля «Св. Павел», с которого чертеж был немедленно доставлен Его Султанскому Величеству посредством российского министра.
26-го августа в 8 часов пополудни прибыл в Буюк-дере в дом российского посольства великий драгоман Оттоманской порты князь Ипсилантий[18], который поднес адмиралу Ушакову именем Султана табакерку, осыпанную бриллиантами, за скорый приход его с флотом. Он вручил ему также повеление Порты в рассуждение свободного прохода судов наших через пролив из Черного в Белое море и обратно.
По утру вытащены были на берег рули корабля «Павел» и фрегата «Николай», которые оказались неблагонадежными; почему и сообщено турецкому лиман-рейзу (капитану над портом) о сделании новых. Тотчас были присланы из Терсаны (адмиралтейства их) мастеровые люди, которые принялись поспешно за эту работу.
Главной целью этого похода были французы. Бонапарт был тогда в Египте; Совет Пятисотных, управлявший Францией, беспрестанно высылал отряды войск в Европу, чтобы занять дворы различными движениями своими, а между тем безопаснее владычествовать мечом равенства.
Один из этих отрядов, отделенный от завоевателей Италии, втеснился на берега Албании, занял приморские области, Превезу, Паргу, Вонницу и Бутринто, которые принадлежали венецианам; потом распространил власть свою на все Ионические острова и сделался властителем Архипелага.
Другой сильный отряд французских войск приготовлен был в королевстве Неаполитанском и при берегах Венецианского залива, для высадки их в Морею. Совершенное истребление французского флота лордом Нельсоном при Абукире делало отчаянным положение Бонапарта, высадившего войска в Египте. Он поставлен был в необходимость покорить эту страну или погибнуть в ней со всей своей армией, ибо не имел средств к возвращению во Францию. Абукирская победа, конечно, обеспечивала прочие владения Порты от покушений со стороны Наполеона, но Султан, начиная ощущать и у себя пагубное влияние французской вольности, похитившей изменой Ионические острова, столь смежные с берегами, державе его подвластными, желал извлечь [выгоду] из могущественного союза России и от пособий державою сею, столь великодушно ему предлагаемых.
Адмирал Ушаков был приглашен Султаном Селимом очистить прежде всего вышеупомянутые острова и обеспечить этим берег Албании и Эпира от происков французских эмиссаров, разжигавших всюду пламя мятежей и неповиновения. Ушаков, находя эти требования Оттоманской Порты сообразными с предписаниями, содержавшимися в инструкциях Императора, согласился удовлетворить желанию Султана касательно Ионических островов. 28-го августа отправился он с российским посланником Томарой в Тарапию и имел там особенную конференцию с рейс-эффендием[19], с великим драгоманом и морскими чиновниками Порты; на ней рассуждаемо было о делах союзников и решено устремиться соединенными силами против островов Цериги, Занта, Цефалония, Итака, С. Мавры, Накса и Корфу, прилежащих к Морейским берегам. Первыми шестью, по достоверным известиям, не с великой трудностью можно было завладеть, при помощи жителей, недовольных французскими угнетениями; для правильного же нападения на последний, который почитался превосходно укрепленным, положено было соединенный флот разделить на три части: двумя облечь блокадой Корфу, охраняя в то же время и берега Албании от внезапной высадки, а третьей, протянув ее до острова Родос, прикрывать устья Архипелага.
Эти предположения сообщены были начальствующему над английской эскадрой в Сицилии лорду Нельсону, от которого соглашающиеся стороны равномерно просили уведомления и содействия по делам, к общей пользе союзников касающимся. Потом сделано было постановление о продовольствии нашей эскадры и исправлении ее за счет Порты, во все продолжение похода.
Адмиралу Ушакову предлагаемы были наличные деньги на все издержки, но он на это не согласился, а требовал снабжения всего натурой в свое время, почему Порта и определила в качестве военного комиссара при российской эскадре Каймакана Калфоглу, которого снабдила не деньгами, но фирманами ко всем пашам и градоначальникам в Эпире, Пелопонесе и Архипелаге, о заготовлении провианта к ноябрю месяцу с означением, сколько и что именно в каждом месте потребно будет. В фирманах этих предписано было равномерно, чтобы во всех владениях Турецкой Империи выполняемы были неукоснительно все требования российского адмирала.
Вскоре за тем (30 августа) последовало другое собрание в Константинополе. На нем присутствовали со стороны Порты – рейс-эффенди, терсан-эмини (генерал-интендант) и прочие чиновники Порты, с нашей – посланник г. Томара, начальник флота Ушаков и английский министр г. Шмит. По собранным из разных мест известиям усмотрели они, что главная сила неприятеля находилась при берегах Нила, и что особые предосторожности на водах Архипелага, после успехов лорда Нельсона, были бы излишними. Посему и положили вместо отделения третьей части соединенного флота, для оберегания Ионийских вод, послать по два надежных фрегата из той и другой эскадры, вместе с десятью канонерскими лодками к острову Родос; потом немедленно сообщить свои намерения начальствующему в Александрии отделением английского флота с тем, чтобы он уведомил, нужны ли ему означенные суда и может ли он с помощью их истребить неприятельские, находящиеся в Александрийском порту, и по решительном от него ответе отправить их куда следует со всевозможной скоростью. Этим мнением заключено было второе собрание, прочие же положения о действии соединенных эскадр остались на прежнем основании.
На другой день главноначальствующий со своими офицерами, с драгоманом капитана паши, с. Лиманрейзом и с некоторыми чиновниками турецкими, по изъявленному желанию Султана, осматривал турецкую эскадру, стоявшую в канале при Бешикташе. Он нашел ее во всех частях исправной, но еще не совсем готовой к походу. Корабли, фрегаты и прочие суда отделаны были прочно и красиво, обшиты медью, хорошо отакелажены и снабжены дорогой медной артиллерией.
Везде внутри судов видна была отменная чистота; служители хорошо одеты и вооружены. На некоторых из этих судов сделано было в присутствии начальника нашего примерное учение пушками. Турецкие чиновники с отличным удовольствием слушали отдаваемые им похвалы от такого человека, которого имя сделалось им слишком известным в прошедшую войну и которое они произносили не иначе, как с уважением.
Наш флагман по тамошнему обыкновению роздал чиновникам некоторые подарки, а служителям турецких судов велел отпустить часть денег. Потом Ушаков отправился в Терсану или турецкое адмиралтейство.
18
Тот самый, который был потом Молдавским Господарем.
19
Министр иностранных дел.