Взгляд Волка

Он усмехается и молча подносит кусочек шёлково-кружевной ткани к своему лицу, демонстративно нюхает.

Мария краснеет и сворачивается в уютный клубочек, пряча лицо.

Наконец-то, боль проходит, и желанное расслабляющее тепло разливается по всему телу.

- Я - за дровами, - он опять обнажает в улыбке крупные зубы, поражающие белизной, и уходит.

***

- Тпррр, - ну стой, стой, Мальчик! – старик притормозил лошадь. – Ну, что, что нашло-то на тебя? – спросил он, потрепав коня по морде.

Тот беспокойно прядал ушами, словно прислушивался к чему-то и тревожно всхрапывал. Старик огляделся. В вечернем лесу было тихо. Лучи закатного солнца румянили снег, проникая сквозь деревья, оседая розоватой пылью на снегу. Казалось, густой морозный воздух звенит от тишины. Но эта тишина что-то таила в себе. Какое-то странное предчувствие возникло у старика. Озираясь, он вернулся в сани, осторожно тронул вожжи.

- Давай, давай, Мальчик, - заговорил тихо, нарочито равнодушным тоном, словно уговаривая коня.

И вдруг резко взмахнул поводьями и хлестнул лошадь по крутому чубарому боку. Мальчик дёрнулся, резко поднимая в воздух передние копыта, и рванул вперёд. Раздался душераздирающий вой, и тёмно-рыжая тень взлетела над санями, подминая под себя старика.

Глава 2

- А что же ты тут один, Волченька? – спросила девка, с зазывной улыбкой глядя на Волка, стоявшего у берёзы. – Айда со мной! Там весело, костры яркие, высокие… – протянула руку, пальцы тонкие, длинные, словно выточенные.

И вся она такая ладная, как молодая берёза. Волк* залюбовался Красой. Краса… Красава… Высокая, статная, с гривой огненно-рыжих волос, с грудью, которая так и рвётся из-под рубашки. А глаза!.. Зелёные словно воды вот этого озера, так бы и утонул в них.

- Идём! – кинула в него венком и бросилась прочь, крикнув со смехом: - Коль хочешь меня, так догоняй!

Тонкая льняная рубашка взметнулась, оголяя стройные крепкие ноги.

- А если догоню?! – он оживился, придя в себя, и кинулся в след за хохочущей девкой.

- А ты сперва догони! – отвечала хохотунья, убегая всё дальше.

Ночь на Купалу выдалась ясной. Да и высокие костры, разведённые на просторной лесной поляне, добавляли свету. Парни и девки с гиканьем и смехом сигали через высокое пламя. Некоторые парочки разбрелись по кустам. То и дело слышалось их прерывистое дыхание и томные стоны. Раздвинув ветви, Волк едва не нарушил покой одной пары. Русоволосая девка, раскинув длинные стройные ноги, стонала:

- Ой, Даренушка, любый мой, посильнее…

А кудрявый детина, устроившись между раздвинутых бёдер красавицы, ударялся в неё что есть силы и мял большие увесистые груди своей возлюбленной.

Мысленно выругавшись, Волк шагнул назад, потирая вспотевший лоб. Душно ему было. То ли от червеньской ** жары, то ли от костров, подогревавших и без того густой и тягучий воздух летней ночи. Но нет. Он знал истинную причину – его сердце уже давно пылало, томилось в желании к Красе. А она всё смеялась над ним – то подпустит к себе, бери, мол, то вдруг сорвётся и растворится среди берёзовых зарослей. И смех её преследовал его повсюду. Но уж сегодня-то он не позволит ей насмехаться! Сам Купала ему в помощь.

Двинулся в противоположную сторону и вскоре вышел к поляне, где горели костры. Парни и девки, взявшись за руки, смеясь, хороводами двигались вокруг огненных купальских цветов, а потом, разогнавшись, по очереди прыгали через высокое пламя. Красаву он увидел сразу. Её нельзя было не заметить – цветом волосы соперничали с пламенем. Встретившись с ним глазами, засмеялась громко, разогналась и прыгнула, задрав подол, выше коленей обнажая ноги. Волк прыгнул за ней точно коршун за белой лебедью. А Краса с громким заливистым смехом уже бежала от него дальше.

Он догнал её в берёзовой роще. Прижав спиной к белому стволу, медленно повёл ладонями по огненным кудрям.

- Красавушка, истомила ты меня, - хриплым шёпотом обдал румяные щеки девушки, склоняясь к её лицу.

- Ой, да что ты? – лукаво засмеялась девка, обнажая ряд жемчужных зубов, облизала свои полные губы. – Ну, коли так… - оборвала фразу на полуслове, прищурилась по-кошачьи, обжигая зелёным взором, и вдруг вскинула ему на шею руки, притянула его голову к себе и прижалась губами к его рту, который сразу раскрылся, по-голодному жадно принимая её поцелуй. Всё его тело вмиг напряглось и затвердело.

А когда она чуть прикусила ему нижнюю губу, Волк застонал, пошатнувшись, подался к ней, и её язык соприкоснулся с его языком, словно выпивая его стон. Упираясь в мягкий девичий живот своим восставшим естеством, он рукой забрался за вышитый ворот льняной сорочки, сжал тёплую трепещущую девичью грудь с напрягшимся соском.

- Не спеши… - выдохнула Красава, отрываясь от его губ и потираясь о него крутыми бёдрами, рукой как бы невзначай касаясь напряжённого бугра в штанах.

Надела ему на голову свой венок и вдруг выскользнула из его объятий.

- Айда к озеру! – позвала, исчезая в густых зарослях.

Выйдя на берег озера, Волк позвал негромко:

- Красаа! Красавушка?

Но девки и след простыл. Закручинился молодец, скинув рубашку и штаны, вошёл в озеро. Прохладная вода остудила пыл разгорячённого тела, но томление плоти не проходило – она стояла, будто каменная, и не желала слушаться доводов рассудка.

Знал, да, знал Волк, что Краса лишь играет с ним.

- Ой, сынок, нахлебаешься ты с ней горюшка, коли в жёны возьмёшь, - говорила ему матушка. – Красива, горяча, да душа у неё с надломом. Опасная это красота, сынок, точно ярко-синий цветок волкобоя,*** замутит, закружит и потеряешь ты себя.

Да только не слушал Волк ни матушку, ни разум свой. Думалось ему, что сердце он слушает. Сегодня Купальская ночь, в которую принято заключать браки. Если возьмёт девку сегодня, будет она ему женой. Будет! Или он не Волк из рода Войта.**** Его предки испокон веку были призваны надзирать за порядком.

Краса, скинув одежду, кралась вдоль озёрного берега. Смешной он, этот Волк! Будто пёс следует за ней и делает, что она пожелает. Да, видный парень – никто и не спорит. Высок, силён, стиснет в объятиях, аж сердце захолонёт. Опять же, старого Войта сын. Пожалуй, она подарит ему свой цветок этой ночью.

Она увидела его. Волк стоял посередине озера, и вода, от лунного света белая точно молоко, доходила ему до талии. Жемчужные капли блестели в тёмных кудрях и в аккуратной небольшой бороде. С хитрой улыбкой, предвкушая предстоящее удовольствие, Краса осторожно скользнула в озеро. Бесшумно двинулась к Волку и, подплыв сзади, закрыла ему ладонями глаза.

- Краса… - простонал он, поворачиваясь к ней лицом.

- А ты другую ждал? – хихикнула девка, прижимаясь к нему.

Он приподнял её, сжав ладонями за талию, а она обхватила ногами его бёдра и посмотрела в глаза. Задрожала, поражённая силой его желания, которым полыхал его взгляд.

- Возьми меня, Волченька, - прошептала Краса, обнимая его шею.

От этой её просьбы карие глаза Волка стали чёрными, он заскрежетал зубами, сдерживаясь, боясь всё испортить. Девка изогнулась в его руках, потёрлась носом о колючую щеку и ощутила у себя между ног его твёрдую, буквально каменную немалую плоть. Он сразу вонзился в её набухшее, влажное лоно, уже готовое принять его. Краса застонала, откидывая назад голову. Боль обожгла горячей волной и растворилась в удовольствии.

- Воолк! – его имя слетело с её губ.

А он, раздувая ноздри крупного прямого носа, поддерживая её под ягодицы, медленно вышел, но только для того, чтобы вновь ворваться в неё, уже смелее, настойчивее.

- Ох, какой же ты огромный, Волченька! – выдохнула Краса с улыбкой, а её лоно жадно всасывало в себя его плоть, обволакивая своим влажным теплом.

Он выходил из неё и вновь входил, до упора наполняя собой, так, что у неё всякий раз перехватывало дыхание. Она держалась на нём, оплетая его руками и ногами, обнимая широкие плечи, прижималась к нему, потиралась своими упругими грудями о его вспотевшую грудь с густой порослью вьющихся волос. Волк владел ею безраздельно, его глухой рык вырывался при каждом новом толчке, а хриплое дыхание раздавалось всякий раз, как он вытаскивал свою плоть из тугого лона Красы.