Страница 16 из 22
– Одно могу только сказать, Фрэнсис, – ты счастливец. Хотел бы я, чтобы и со мною случилось нечто подобное. Непременно буду просить своего отца, чтобы он уговорил Полани дать мне место на одном из его кораблей. Совершив несколько морских путешествий, я мог бы потом, по достижении совершеннолетия, поступить офицером на государственную галеру. Но куда же ты идешь теперь?
– Я иду сейчас в школу фехтования, чтобы проститься со своими товарищами; затем мне нужно сходить к синьору Полани, чтобы засвидетельствовать свое почтение молодым синьоринам – его дочерям; после этого я вернусь домой и пробуду с отцом уже до самого моего отъезда.
– Ну, так я провожу тебя до школы и до палаццо Полани, – объявил Маттео. – Мне без тебя здесь будет очень скучно, и я употреблю все усилия, чтобы последовать твоему примеру и уехать в плавание. Тебе, вероятно, предстоит испытать всевозможные приключения, так как, говорят, в скором времени у нас будет война с Генуей, и тебе придется зорко остерегаться генуэзских военных галер. Корабли Полани – неплохая добыча, и кто знает, не придется ли тебе еще познакомиться с генуэзской тюрьмой, прежде чем ты вернешься домой!
Пробыв некоторое время в школе фехтования, друзья отправились в гондоле к синьору Полани. Его самого не было дома, но молодых людей тотчас же попросили наверх к молодым синьоринам.
– Милые кузины, – сказал при входе Маттео, – как я счастлив, что вы избавились от всяких бед и благополучно вернулись домой! Вся Венеция только и говорит, что о вашем приключении; вы – героини дня! Вы не можете себе представить, сколько тут было волнений по поводу вашего похищения.
– Чем скорее перестанут нами заниматься, – тем лучше, Маттео, – возразила Мария, – иначе нам придется сидеть затворницами дома до тех пор, пока какое-либо другое событие не отвлечет внимание от нас. Нам, право, вовсе не хочется, чтобы на нас указывали пальцами. Уж если венецианцы так интересуются нами, то им следовало бы прежде всего заняться поисками места, куда нас увезли.
– Но, уверяю вас, Мария, что все усилия были употреблены на это; вас искали везде; нет гондольера, которого не опрашивали бы по несколько раз о том, куда он перевозил пассажиров в этот день. Все рыбачьи острова были под наблюдением. Никогда еще, кажется, не было подобной погони! Но кому же могло прийти в голову, что вы в это время находились на острове Сан-Николо! Что касается меня самого, то я все время проводил в гондоле, пристально всматриваясь в окна каждого дома, мимо которого проезжал, в надежде увидать у окна призывный знак белым платочком. То же делал и Фрэнсис; он не менее других был занят вашими поисками.
– Что касается Фрэнсиса, то это дело другое, – отвечала Мария, не обращая внимания на знаки, которые ей делал молодой человек. – Он, как оказывается, умнее всех наших молодых венецианцев, и если бы не он, то, очень вероятно, мы и до сих пор находились бы в нашем заточении, из которого Бог весть куда увез бы нас Мочениго.
– Фрэнсис?! – вскричал удивленный Маттео. – Как, разве это он указал вашему отцу, где вы находитесь?
– Прости мне, что я тебе не говорил об этом раньше, Маттео, – нехотя подтвердил Фрэнсис, – но синьор Полани, как и отец мой, так настаивали на том, чтобы я молчал о своем участии в этом деле, что я счел за лучшее скрыть истину даже от тебя. Скажу только, что я напал на след синьорин лишь благодаря чистой случайности.
– Нет, нет, – вступилась Мария, – это была не случайность: вы открыли наш след благодаря вашей энергии и уму. Я не знала, Фрэнсис, что вы хотели сохранить это дело в тайне. Мы будем осторожнее в другой раз.
– Но как все это произошло, Фрэнсис? – спросил Маттео. – Теперь, когда я уже узнал главное, то, вероятно, ты расскажешь мне и остальное.
– Все произошло очень просто, – отвечал Фрэнсис и в коротких словах рассказал то, что уже известно нашим читателям.
– Очевидно, умение грести ведет ко всевозможным интересным приключениям, и если бы ты, Фрэнсис, не обладал этим искусством, то едва ли избег бы плачевной участи. Однако прекрасно все-таки ты делаешь, что покидаешь на время Венецию; слуги моего родственника могут передать друзьям Руджиеро о твоем участии в этом деле, а они, наверное, употребят все усилия, чтобы допытаться, каким образом синьор Полани получил сведения о месте пленения его дочерей; следовательно, самое благоразумное с его стороны – услать тебя подальше из Венеции.
– Как?! – вскричали молодые девушки, – разве вы покидаете нас, Фрэнсис?
– Я уезжаю завтра утром на корабле вашего отца, синьорины.
– Но когда же вы вернетесь? – спросила Мария.
– Надеюсь иметь удовольствие увидеть вас довольно скоро, синьорина. Я поступаю на службу к вашему отцу и буду совершать постоянные рейсы с кораблем из Венеции в какой-либо отдаленный порт и обратно.
– Это утешительно, – отвечала Мария, – а то мы бы поссорились с отцом, если бы он позволил вам удалиться навсегда из Венеции после всего, что вы для нас сделали, не правда ли, Джулия?
Но Джулия отошла к окну и, по-видимому, не слышала вопроса.
– Итак, мы будем иметь удовольствие с вами видеться от времени до времени, – продолжала Мария. – Вы будете приезжать сюда через каждые два-три месяца, и я постараюсь каждый раз уговорить отца не торопиться с новой отправкой в путь своего корабля, коль скоро вы будете здесь. Нам будет казаться, что к нам вернулся наш брат; впрочем, мы так и относимся к вам, как к родному брату, Фрэнсис. Я полагаю, что теперь уже нас оставит в покое этот ужасный человек, но если бы я опасалась новых покушений с его стороны, то упросила бы отца удержать вас здесь, хотя бы на время, так как уверена в том, что вы сумеете нас защитить от всяких бед.
– Я убежден, что Мочениго вас не будет больше беспокоить, – отвечал Фрэнсис, – ему придется искупить свою вину продолжительным арестом в тюрьме.
– Я думаю, что это самое меньшее наказание, к которому его следует приговорить, – с негодованием произнесла Мария; – во всяком случае я буду чувствовать себя спокойнее, пока он сидит взаперти.
Спустя некоторое время Фрэнсис и его друг простились с молодыми синьоринами и удалились.
– Ты, однако, родился под счастливой звездой, Фрэнсис, – сказал Маттео, усаживаясь с ним в гондолу. – Прекрасно делает синьор Полани, что удаляет тебя из Венеции, где немало молодых людей, которые будут завидовать отношению к тебе моих кузин.
– Какой вздор! – покраснев с досады, отвечал Фрэнсис. – Удивляюсь, право, Маттео, как ты можешь говорить такие глупости!
– Ну, хорошо, хорошо! Поживем – увидим! – смеясь, отвечал Маттео. – Мария старше тебя; это верно, но Джулия как раз подходит к тебе по годам. Уже теперь, как уверяет Мария, они смотрят на тебя как на брата и защитника, а года через два-три они заговорят другое!
– Все, что ты говоришь, так глупо, – нетерпеливо вскричал Фрэнсис, – что я попрошу тебя лучше замолчать!
Маттео прислонился к подушкам сиденья и начал насвистывать какую-то песенку.
– Ладно, не буду говорить об этом теперь, Фрэнсис, – сказал он после короткого молчания, – но признаюсь откровенно, что я, со своей стороны, был бы очень рад заслужить такое внимание моих прелестных кузин, каким они удостаивают тебя.
Следующее утро Фрэнсис провел со своим отцом в разговорах о предстоящем отъезде и планах на будущее.
– Я надеюсь видеться с тобою время от времени, Фрэнсис, – говорил ему отец. – Полани, наверное, даст тебе возможность заезжать в Англию, куда я в скором времени переезжаю; его корабли ради торговых целей будут приставать к берегам нашей родины. Полани обещает мне относиться к тебе как к сыну, и я уверен, что случись что-либо со мною, он обеспечит твое будущее. Теперь, сын мой, вот тебе мой совет: будь сдержан и не бросайся навстречу рискованным приключениям; помни, что и на торговом судне можно подвергнуться большой опасности. Средиземное море кишит шайками морских разбойников, несмотря на усилия Венеции подавить разбой; если же возникнет война, то даже из самой Венеции и Генуи отплывет в море множество судов, которые мало чем отличаются от кораблей пиратов. Я сильно опасаюсь, что Венеции грозит в будущем большая опасность. Несомненно, что Генуя, Падуя и Венгрия заключили союз против Венецианской республики и, несмотря на все ее могущество, ей придется употребить немало усилий, чтобы выйти из опасности, которая ей угрожает. Венеция обладает великим даром терпения и отвагой; благодаря этим качествам ей удалось завоевать то высокое положение, которым она пользуется во всей Европе. Да, Венеция во многом достойна удивления и, хотя я рад буду вернуться в Англию, но покидаю Венецию с сожалением. Ну а теперь, сын мой, пора тебе отправляться на корабль. Полани сказал, что он отчаливает в десять часов, а теперь уже девять. Я очень рад, что с тобою будет Джузеппе; он честный малый и очень к тебе привязан. Он может быть тебе полезен. Твои вещи уже отправлены, пора и нам идти.