Страница 4 из 5
Ну, о вере в звезду - это так, красивое выражение, не свойственное, в общем-то, Фашисту. Он сам как-то подсчитал, что процентов на восемьдесят он циник, причём - стопроцентный. И только на сколько-то из оставшихся двадцати, не на все даже, - романтик. И романтик не в смысле "ахов" и "охов", а по части веры, опять же, в свою счастливую звезду и высокое предназначение.
Про звезду и предназначение, правда, не очень понятно было. Но об этом надо будет как-нибудь на досуге, желательно - на сытый желудок, поразмышлять поосновательней и формулировочки отшлифовать.
Когда Фашист пробегал лесную поляну с большим пнём посередине, навстречу ему выскочил заметно вспотевший Предатель.
- Стой! Что случилось? - спросил Предателя Фашист.
Предатель остановился и попробовал перевести дыхание.
- Они узнали.
- И?..
- Порвут, похоже, - выдохнул Предатель и тревожно оглянулся. Он близок к панике. Даже всегдашнее выражение отвращения на его морде заметно подразмылось.
Фашист самодовольно улыбнулся.
- Не порвут. Давай - вон туда.
Фашист и Предатель выбежали на середину поляны и остановились около пня.
- Обозлились чего-то, - с деланным недоумением на морде и словно бы оправдываясь произнёс спустя секунду Предатель, немного успокоившись.
- Спина к спине, - приказал Фашист. - Главное - страх не показать.
И вот уже выбежавшие на поляну Спецназ, Турист, Сплетница, Обжора и Лежебока окружают Фашиста и Предателя, прижавшихся хвостами к основанию пня.
- Фашист, этот подлец... - начал Спецназ.
Однако Фашист выслушивать его не намерен.
- Правильно, они все должны умереть.
- Кто - все? Списки уже составлены? - задёргалась Сплетница.
Фашист усмехнулся, окинул собак высокомерным взором, затем запрыгнул на пень.
- Составлены. Списки давно уже составлены, - с пафосом заявил он. - Я неоднократно говорил и повторяю: все эти таксы, бультерьеры, мастины и чаю-нечаю должны умереть. Выжить имеет право сильнейший, тот, кого природа приемлет.
- То есть, у кого аппетит? - уточнила Обжора.
- Думаю, тот, кто обществу полезен, - поправил её Спецназ.
- Да, кто обо всём и всегда. Я, значит, - предложила свою версию Сплетница.
- Им делают по десять прививок! - округляет глаза Фашист. - Да если мне десять прививок - я стану бессмертным. Даже ещё больше, чем люди. Люди бессмертны максимум до ста лет, а я был бы бессмертен до... Ну, до ста десяти, по меньшей мере. Да я неделю не ел, размышляя о судьбах собачьей популяции, и ничего. Кстати, я проглотил бы чего-нибудь.
Фашист, заметно погрустнев, осмотрел слушателей, затем спрыгнул с пенька.
Обжора придвинулась к Фашисту.
- Будет взрыв, и нажрёмся. Если, как и я, уцелеешь.
Её слова услышал Спецназ.
- Никто не уцелеет! - с раздражением проговорил он.
- Можем уйти, а потом вернуться. У меня имеется несколько прекрасных маршрутов, - объявил Турист.
Предатель усмехнулся.
- Далеко не уйдёте. Да, взрыв очень скоро.
- Смотря как идти, - загорячился Турист. - До противоположной стороны экватора, я слышал, всего двадцать тысяч кэмэ.
Лежебока закатила глаза.
- Двадцать тысяч! Кхе-кхе! Километр-то много. Меньше намного, чем вокруг станции.
- Мать хромает! - вдруг раздался радостный вскрик Сплетницы. - С утра не хромала, а теперь хромает! Мать, почему хромаешь? Ну! Ну-ну!
И все обернулись к выбежавшей на поляну Матери. И увидели, что она и в самом деле заметно припадает на правую переднюю лапу.
Мать, добежав до сородичей, присела и бросила печальный взгляд на Спецназа.
- Я шла с детьми... В общем, он ударил меня.
- Это ещё что такое? - Обжора с возмущением воззрилась на Спецназа. - Мало того что детьми практически не занимается...
- Да я ни разу лапу не поднял! - вскричал Спецназ и подбежал к Матери. - Кто? Как ударил?
- Не знаешь, как бьют собак? Безквартирных собак пинают.
- Кто посмел? Ты же Мать! Ты мать четверых щенков, не считая... Ну, кто прошлое помянет... - Спецназ выхватывает зубами репей, прицепившийся к шерсти на шее Матери, и отбрасывает его в сторону.
- Сутулый с усами? - потягиваясь, произнёс Предатель.
- Да, - обернулась к нему Мать. - На тебя, кстати, очень похож.
- Я его прозвал Тараканом.
- А дети? - обеспокоился Спецназ.
- Думала, тоже пинать будет. Но я их с дороги, чтоб не достал... - поведала Мать.
Спецназ помотал головой.
- Он всех достанет, если я меры не предприму.
Фашист насмешливо фыркнул и вспрыгнул на пень.
- Истинные псы выживут, - самодовольно объявил он. - А эти все, ну, экстерьерные, которые спят с хозяевами в одной постели, помрут. И это справедливо. Их моют, стригут и даже, возможно, завивают. Разврат! - Фашист покинул трибуну, обернулся к Сплетнице и, состроив презрительную морду, спросил: - Искусственная завивочка?
- Не твоё дело! - огрызнулась Сплетница. - В прошлой жизни, кстати, у меня был знакомый буль с металло-керамическим мостом. И что? Или ему всю жизнь кашку хлебать?
Фашист ухмыльнулся.
- Он должен был умереть. Не сохранил зубы - что ж... Такой закон.
Спецназ поднялся на задние лапы и постучал по срезу пня.
- Звери, мы с людьми живём!
- Мы не взрываем друг друга, - счёл необходимым возразить Предатель. - Впрочем, если взрыв... - Предатель улыбнулся. - Да, это будет и мой подвиг. Не только террориста Таракана.
Спецназ обернулся к Матери.
- Ты его видела. Мать, опасность грозит и твоим детям.
- Мои дети - не только мои дети.
- Я не об этом. Где ты его видела?
Собаки окружают Мать. Все, за исключением прилёгшего на травку Фашиста, а также Предателя, который, стараясь остаться незамеченным, пятится к ближайшим кустам.
- Если туда ломанёмся, такой-то толпой, то всех детёнышей перебудим. Они же рядом, за речкой.
Лежебока подняла взгляд на солнце.
- Тихий час? Кхе! Кхе! Не рано ли? Хотя я тоже полежала бы, да кушать хочется.
- Показывай! - решительно произнёс Спецназ.
- Да-да! - подступила к Матери Сплетница.
- А вы возьмёте да и разлаетесь ни с того ни с сего. Собаки и есть собаки, да ещё без роду без племени, не благородные.
Фашист, уловивший нотки превосходства в голосе Матери, вскинул голову и приподнялся.
- Ах-ах, не благородные! Да мы и есть элита. Мы выживаем там, где всё живое вымирает. Если не считать крыс.
- При взрыве и крысы погибнут, - поспешил заявить Спецназ.
Сплетница покачала головой.
- Насчёт крыс сомневаюсь.
- Крысы не погибнут, - возразила Обжора. - После взрыва они откормятся и станут таксами. Но без родословных и прочих ксив.
- А станут таксами, то и помрут, - оживился Фашист. - Таксы - вырожденцы, которые без прививок, уколов, капельниц и прочих систем...
Не закончив, Фашист вскочил, подбежал к пню и присел, готовясь запрыгнуть на него. Однако оказавшийся поблизости Спецназ грубо оттолкнул его от трибуны и угрожающе клацнул зубами.
- Хватит, слышали! Кстати, где Предатель?
Спецназ принялся оглядываться по сторонам.
- Он всегда делает одно и то же. Он предаёт, - с мстительной усмешкой ответил Фашист.
Сплетница радостно подпрыгнула.
- Он же ушёл! Я знала, я видела!
- Что ж молчала-то? - рыкнул Спецназ.
- Любая новость должна быть ко времени. И я вижу, что именно сейчас эта новость особенно востребована. Мой нюх...
- Идиотка! - перебил Спецназ. - В твоей голове не извилины, а кудряшки!
Лежебока, лениво потягиваясь, объявила:
- Если сейчас побежите искать Предателя и террориста, то я, пожалуй, прилягу. Хотя и голодная.
- Сограждане, - с пафосом проговорил Спецназ, - мы должны объединиться в борьбе за выживание!
- А если просто хочется кушать и объедаться? Если хочется всего лишь быть сытым и счастливым? - поспешила возразить Обжора.
Спецназ раздражён.
- Вы способны лишь визгливой стаей на проезжающие автомобили бросаться!