Страница 2 из 16
Благодать была дарована праотцам, ее надо было только хранить. Но после грехопадения, когда первородный грех, как наследственная болезнь, живет в человеке, как язва разъедает его душу, благодать необходимо искать, как потерянное сокровище, стяжевать и хранить ее в непрестанной борьбе с грехом, который источает наша падшая природа, находящаяся под воздействием темных сил. Метафизика греха – это вечное демоноуподобление, поэтому грех – самое большое несчастье и самое большое зло на земле.
Гуманист Сократ сказал: «Познай самого себя», но несмотря на свой великий ум, он не смог познать свою собственную душу и объяснял грех незнанием, которое можно преодолеть через воспитание и обучение. Однако сам же Сократ и выявил несостоятельность такого объяснения. Его любимый ученик, его воспитанник, которого он спас в бою от смерти, показал себя искусным интриганом, а затем – предателем Афин.
Только благодать Божия открывает человеку ужас вечной смерти. Поэтому святые, видя человеческую природу в падении, оплакивали свою душу день и ночь. Современные либеральные представления о возможности спасения, то есть богообщения, без благодати Божией, происходят от той же духовной лжи, от неведения греха, вкоренившегося в человеке, въевшегося в его природу, победить который может только благодать. Эти именующие себя христианами язычники повторяют догмат гуманизма: «Человек – это звучит гордо», но «диавол» – звучит еще более гордо, поэтому гуманизм, ставящий человека на место Бога, в конце концов, ставит демона на место человека.
Господь сделал нечто даже большее, чем творение мира и создание человека. Он заменил падшего человека Собой. В этом произошло искупление на метафизическом плане. Здесь изменилась духовная ситуация: демон потерял господство над человеком и стал по отношению к нему силой внешней; он не может властвовать над христианином, так как после крещения Христос Сам невидимо обитает в человеке и благодать царствует в его сердце.
Царство Небесное обещано Церкви. Церковь – это преддверие Небесного Царства, как бы паперть перед вратами Небесного Храма. Церковь – это поле благодати, без которой человеку невозможно соединиться с Богом. Кто не в Церкви, тот остается со своей неисцеленной греховной природой, а грех – это центробежная сила. Значит, кто не в Церкви, тот в сокровенных глубинах своей души против Церкви. Только благодать крещения и причащение могут изгнать темный дух из человеческого сердца, свергнуть сатану с престола души. Гуманисты же считают, что это под силу и самому человеку, стоит лишь «засучить рукава».
Мы говорили преимущественно о природе человека, которая едина для всего человечества, следовательно, представляет собой родовое понятие. Но человек так же представляет собой личность, которую можно условно и не вполне точно назвать по отношению к природе понятием видовым. Личность обладает возможностью выбора, поэтому она может на всех этапах духовного пути принимать благодать, то есть стараться покорить себя благодати, или отвергать благодать, противоборствуя ей. Без искупления человеческой природы Спасителем невозможно спасение личности, а без воли человека невозможно общение с благодатью. В этом – тайна спасения.
Найти Бога и самого себя
Спастись – значит найти Бога и самого себя. Каждый человек – неповторимое явление, в этом выражены премудрость и красота Создателя. Некоторые считают спасением отказ от себя как личности и индивидуальности, растворение в какой-то общей, абстрактной идее. Это, как нам кажется, заблуждение.
Человек должен освободиться не от себя, а от чуждого в себе, сохранив свою личность и индивидуальность как дар Божий. Если бы целью творения было обобщение и унификация, то Господь мог сотворить нас в виде одинаковых геометрических фигур. Каждый человек имеет неповторимую телесную структуру. Это знак того, что каждый имеет и единственную во всем мироздании душу. И в этом как бы приоткрывается нам красота Божия, отображенная не в однообразии, а в многообразии Своего творения.
Человек должен найти себя среди чуждого, вторгшегося в него, обступившего со всех сторон. А чуждое – это грех, страсти и мир. Но на духовном пути часто встречается именно такая ошибка: чтобы освободиться от чуждого и наносного, человек ломает не только грех, но и себя, уничтожает данную ему от Бога неповторимость своей личности, то есть лицо своей души. Это похоже на то, как если бы реставратор, вместо того чтобы очистить картину от копоти и грязи, загрунтовал ее и написал на том же холсте другую картину, да при этом еще и неумело.
Нам кажется, что есть две опасности на духовном пути, когда человек калечит себя, свою жизнь, как певец, который поет чужим голосом, – это принуждение, то есть насилие, и подражание. Человек может подражать примерам из книг, встречающимся ему людям, абстрактному и идеальному образу, созданному им в мечтах, забывая при том, что этот пример – жизнь другого человека, отражение другой личности и другой индивидуальности, а абстрактный образ всегда соединен с разгоряченной мечтательностью и не имеет к нам как конкретной реалии никакого отношения. Это подражание другому тесно связано с воображением и потому становится для души прокрустовым ложем, если она ориентируется не на дух, а на внешнее. Мы всегда остаемся собой, другой личностью мы не станем никогда, но свое «я» мы можем испортить и покалечить, то есть потерять свой путь. Нам нужно найти свое, поэтому человек, учитывая опыт и пример других, должен не отождествлять себя с ними, а исходить из самого себя, только отличать, что наше, а что чужое, что присуще нашей душе, а что наносное. Он должен решить задачу – в пересекающихся линиях найти свой, а не чужой путь. В служении Богу, в духовной жизни важно не терять своей личности, но не того, что считает личностью мир, – сгустка гордыни и тщеславия, – а своей внутренней неповторимости, такой же, как и узор на пальцах или тембр человеческого голоса. Если это не будет найдено в духовной жизни, человек будет фальшивить, подделываться под кого-то – под персонажей прочитанных книг, под окружающих людей или свою собственную мечту. Но в то же время здесь очень важно ни в коем случае не отождествлять себя со своими страстями, привязанностями, со своей гордыней, со своим неестественным состоянием, так же, как не отождествляет себя со своей болезнью больной.
Человек находит себя, только борясь с грехом: он как бы выкапывает и извлекает себя из земли своих страстей. Как отличить голос греха и страстей от голоса души? На голос греха сердце отзывается тревожным чувством, оно или затаившись молчит, или, образно выражаясь, стонет. Грех сжимает человеческое сердце, делает его маленьким, узким и серым. Некая тень падает на человека – тень грядущего возмездия. Голос страсти сопровождается чувством наслаждения, при этом ум как бы смежает свои глаза, погружается во тьму, а внимание сливается с чувством наслаждения, пьет его как чашу с опьяняющим сладким напитком. По своему действию наслаждение – это усыпление, погружение в подсознание, в процесс, не имеющий цели, то есть когда целью становится сам процесс или мутная радость нервов и крови, похожая на странное удовольствие, которое испытывает человек, расчесывая на своем теле лишаи или рану. Признак страсти – погашение ума (будь это гнев или похоть), чуждая душе излишняя привязанность к кому-нибудь или чему-нибудь, мысль, что мы не можем жить без этого («другого»). Более того, подсознательно предмет страсти приобретает для нас значение самого Божества.
Следование своему пути приносит человеку чувство мира, а при действии благодати, когда снимаются все противоречия, – великий покой и внутреннюю свободу, как будто у него расширяется сердце (духу становится в сердце не тесно). И еще – чувство радости. Чужой путь редко дает радость. Духовная радость может присутствовать и при глубоком покаянии человека. Здесь не эмоциональная земная радость, а мир сердца, озаренный теплым светом. Когда благодать в душе говорит: «Это мое», – там нет сомнений; а когда вместо духа страсть говорит: «Это мое», – то сомнения и смущения возникают в сердце, колеблют и тревожат его. Но страсть своей агрессивной энергией подавляет тревогу, отгоняет сознание от сердца, как пса от чужого двора, и заставляет рассудок лгать самому себе.