Страница 8 из 98
Смешно получилось. Я, вроде бы, писатель: должен обладать эрудицией, которая спасла бы меня из любой ситуации, но на деле я казался самому себе жалким посмешищем. Вот он я: будущий глава семейства, покачиваюсь на ногах и шмыгаю носом, вместо того, чтобы что-то предпринять!
Кто меня забросил сюда и зачем? Как только я это пойму, выход найдется сам собой!
Я сел, подвернув ноги под себя: так было чуточку теплее.
Итак, как только я собрался написать мистический роман, сразу начались неприятности.
Начать с того, что в игрушке, выскочивший из-за угла монстр, в тот же миг расстрелял юнита, которым я играл на «ноуте» почти в самом финале игры.
Потом пришла Лера, появились этот старичок и Яга.
Все, словно, говорило: остановись, не двигайся в этом направлении. А я не просто не внял голосу вселенной, но даже не смог правильно растолковать эти знаки.
Грустно, но факт. Похоже, я не писатель, а самоуверенный болван.
И что теперь? Как искать путь домой?
Вот кому я мог так помешать, что меня вырвали из квартиры и зашвырнули то ли в Тибет, то ли в Альпы – как тут разобрать? Вопрос ведь уже не в том, как это могло произойти, а как отсюда выбраться!
Что толку в том, что мне показали какую-то неясную тайну мироздания, если я, все равно, сгину в этих безлюдных местах?
Кому выгодно, чтобы я пропал?
Теоретически, я мог оказаться здесь, потому что помешал другому писателю, который известен и знаменит, гребет деньги лопатой, но создать настоящий мистический роман он не хочет, и не может позволить кому-то другому это сделать.
Еще я мог нечаянно встать на пути темных сил. Тогда меня просто размазали бы по стене.
Мое увлечение всем таинственным неугодно ангелам, вот меня и сослали, чтобы я здесь уму-разуму поднабрался.
Опять не сходится: светлые – они сначала предупреждают, а уж потом принимают меры.
Но кто бы мне ни помог очутиться здесь, ему явно от меня что-то нужно. А что я умею делать лучше всего?
Ну, дак… Ничего. Разве, что романы писать. Правда, ни одного так и не закончил. Даже не начал.
Ладно, а вдруг это сработает?
Кому-то, кроме меня, нужно, чтобы я создал мистический роман. Но в реальности я его не напишу никогда. Это все прекрасно понимают, поэтому на высшем совете истинных правителей Земли решено было вырвать меня из уютного быта, лишить всего и заставить работать на благо, так сказать, всего прогрессивного человечества!
Да когда же солнце взойдет?!
Это вначале казалось, что все отлично, а теперь начал пробирать ночной холод, кожа стала гусиной, зубы клацают.
Написать роман в обмен на возвращение домой – да легко. Вот только чем, на чем и где? Зубилом на скалах? Или известкой и углем? А потом, когда найдут мой труп, решат, что я – вытаявший первобытный человек, не создавший гениальный текст, а занимавшийся наскальной живописью.
Ноги стали затекать от неудобной позы. Я расправил их и повалился на бок. Что ж так больно и медленно кровь восстанавливает свое нормальное обращение?
– Боги! – закричал я в звездное небо. – Я согласен, я все напишу, только верните меня домой!
Конечно, ответом была тишина.
Я нагло решил, что только я во всей вселенной могу написать нечто неподражаемое, вот расплата меня и нашла. Дерзай, и достигнешь! Ищи, и тебе откроются величайшие тайны!
Как там, у Тарковского, в «Жертвоприношении»: «Если каждый день в одно и то же время совершать одни и те же движения, словно ритуал, мир изменится»…
Интересно, где я, в самом деле? Могло быть так, что я провалился внутрь самого себя?
Нет, чисто с абстрактной точки зрения? Вот что я знаю об играх разума? Настоящего, а не виртуального, не «киношного»?
Небо на востоке зарумянилось.
Ладно, есть у меня пара затасканных идей о святой инквизиции в современном мире. На рассказ потянет. Но роман – это уж слишком…
Навь. §1. Инквизитор
Я мерил комнату шагами. За не зашторенным окном небо было красно-коричневым, как глина, как кирпичная кладка.
Совсем обнаглели эти дозорные! Куда только смотрят? Опять, небось, нажрались. Руку даю на отсечение: патруль пьяный. Наверняка спорят о добре и зле. Или о ценах на нефть.
И нужно бы их приструнить, но только работать тогда будет не с кем. Ведь дозорные тоже люди. У них жены и дети. Каждый раз, когда они приходят домой, вынуждены врать о том, как несли вахту на каком-нибудь заводе или в магазине. А я служу им прикрытием: занимаюсь отводом любопытных глаз, оформлением трудовых книжек, липовых договоров. Вот они и пьют.
Ордену проще, если дозорных считают охранниками. Или ночными сторожами. Вопросов меньше. Но им самим это не нравится. Честолюбивые парни. А вокруг столько возможностей для карьерного роста! Я уже поднимал этот вопрос в Москве. До гофмейстера дошел. Метал там громы и молнии. В прямом и в переносном смысле.
И вот итог: я – полномочный представитель Инквизиции в Екатеринбурге. Скажем честно: это – ссылка. С глаз долой, из сердца – вон.
Я снова глянул в окно.
Красно-коричневое небо давило на город. Оно было тяжелое, набухшее, грязное. Патруль должен был сообщить об этом дежурному метеорологу, чтобы адепты седьмого круга успели использовать заклятие наведения подобия. Примитивное, но действенное. Ночное небо должно быть черным. Почему никто не почесался?
А мне самому осточертело вечно что-то за кого-то делать. Да, я могу навести порядок, но я – инквизитор, а не шаман третьего класса. Тем более, что любой, кто случайно выглянет в окно, решит, что над городом висит обычный смог.
В принципе, можно было бы закрывать глаза на все эти мелкие уставные нарушения, но вся беда в том, что в мире есть еще и дети. И главное их, детское, преимущество – в честном восприятии мира. Им все интересно, у них нет заранее заготовленных ответов. И именно они чаще всего докапываются до истины.
Хотя, с другой стороны, откуда дети могут догадаться, что небо – это зеркало психосоматического регенерирующего пси-энергетического поля, проще говоря: отражение основных мыслей и поступков всех живых существ?
Я еще раз прошелся по кабинету, остановился у окна и нервно побарабанил пальцами. Где же Игорь? Он должен был вернуться десять минут назад.
Накрапывал дождь. И это паршиво. Его быть не должно. И красных туч после захода солнца – тоже. Если люди заметят, разразится скандал. Но сейчас куда важнее, что мне скажет Игорь. Нельзя тратить силу по пустякам.
Я смотрел на красно-коричневое небо. Вспомнилась Голгофа. Ну да, небеса тогда тоже были затянуты кровавой пеленой.
Да, две тысячи лет тому назад Иисус сделал очень нужное для всех нас дело. Он повел людей на эшафот. И люди пошли за ним стройными колоннами. Они так ничего и не поняли.
Впрочем, христианство уже издыхает. Никто больше не хочет страдать добровольно. Люди обленились и поумнели. Вериги и цепи – все осталось в прошлом.
Варфоломеевские ночи, европейская чума, очистительные костры – весь набор, порожденный католицизмом и борьбой с ересью, больше не завораживает умы.
Даже реклама с изображением Сатаны в московском метро вызвала лишь легкую волну официального раздражения церкви. Людям все равно.
Значит, пришло наше время. Нужно только не ошибиться в расчетах. Смена власти и идеологий – дело тонкое.
Я глянул на часы. Может, Игорь попал в пробку? Сомнительно. Не тот человек.
Уж не засыпался ли мой устранитель по дороге? Скажем, столкнулся с ищейками Темной Ложи? Нет, вряд ли. Не средние же века. Может, авария?
Но биосканер, подключенный к сети, молчал. В случае опасности он бы взревел и высветил местонахождение Игоря.
Биосканер – вещь надежная, не подведет. И отключения электричества нам не страшны. У нас ведь задействованы и блоки питания, и резервные магические станции. Это только в дурацких фильмах стоит перерубить кабель или вывинтить пробку, и мир рушится.
Так что пока все в порядке. Игорь жив.