Страница 10 из 98
И буду я там инспектировать хантов и манси. Радужная перспектива. Да еще и своих ребят утащу в это болото. Нет, нужно быть осторожным. Никаких сканирований мозга! Ничего, что хоть как-то может задеть гордыню гофмейстера.
Впереди метнулся человек. Остановился. Кинулся наперерез.
Ненавижу таких пешеходов: ты либо стой, либо беги!
Я ударил по тормозам. Раздался глухой удар о капот. Парень, так неудачно выскочивший на дорогу, отлетел в сторону.
Через мгновение человек поднялся на ноги. В руках он крутил очки – те слетели с него, но не разбились. Он был бледен, как смерть.
Я выскочил из машины:
– Что ж ты, парень, сигаешь прямо под колеса?
– Между прочим, это – пешеходная зона! – буркнул сбитый, и водрузил очки на нос.
Конечно, он прав. Но это, все равно, не дает оснований дергаться перед машиной.
– Садись, довезу.
– Сам дохромаю. – проворчал парень.
– Садись!
Человек подчинился.
Я сел за руль:
– Куда?
Парень назвал адрес.
– Педагогическая, семь «а»? – переспросил я. – В гости что ли?
– Домой. – вздохнул сбитый и отвернулся.
Я знал это место. Это был двухэтажный барак с общей кухней, туалетом и душем на каждом этаже. Кошмар, одним словом. Городские, обычно, в таких местах не живут. Только гастробайтеры и студенты.
– Местный? – спросил я, выворачивая на Гагарина.
– Да.
Врет? Или ушел от родителей, решил пожить самостоятельно?
Проверять пока не хотелось. Кто знает, сколько, на самом деле, приставлено ко мне соглядатаев? Лучше бы Москва дозорным более престижное прикрытие устроила. Вечно у нас швыряют деньги на ветер.
– Как зовут?
– А вам-то что?
– Ну, так, ради приличия. – я даже улыбнулся: нет, не шпик, слишком открыт. – Вот я – Лев Григорьевич.
– А я – Костя. – сказал парень, и, подумав, добавил, – Константин Юрьевич.
Совпадение? Мало ли в городе таких вот Юрьевичей: худых, нервных, с длинными волосами, в очках? Наверное, пару тысяч. И все же… Я ведь даже не видел этого Костю. Просто нашел информацию через Интернет. Обнаружил любительский сайт, от которого шибануло магией. Вычислил и адрес, и телефон. Но сам с этим человеком не сталкивался. Да и Игорь ничего не сказал, ну, кроме того, что Костя сейчас должен сидеть у компьютера. Несколько мгновений я колебался. Нет, нельзя ехать в одной машине неизвестно с кем!
Я сузил глаза и прошептал заклятие видимости.
Люблю я эти старославянские обороты. «Яко Яхве избавит тебя от сети ловчей, тако и аз многогрешный обаче очима…».
Время застыло. Серый смерч сорвался с моих губ и заполнил кабину табачным дымом. Секунда – и проявилась аура моего пассажира.
Темно-коричный нимб сантиметров в шестьдесят полыхал над головою. И казалось, что в этом круге над волосами танцуют красные змеи. Это были ярость, уязвленная гордость и неутоленное желание всего сразу: и женщин, и водки, и славы.
Я даже вздрогнул и поставил зеркальный щит. Это что за бесенка я подобрал? Если он из Москвы, то прикрытие у него – выше всяких похвал. Но если то, что я увидел, и есть его душа, то я ему не завидую.
– Что-то не так? – Костя нервно поерзал.
– Все путем. – автоматически выдохнул я. – Жена от меня ушла. Понимаешь, собрала вещички – и привет! Записка: «Извини, полюбила другого».
– Бывает. – в глазах паренька блеснуло сочувствие. Похоже, он даже хотел рассказать о каком-то знакомом, которого кинула подруга, но вовремя прикусил язык.
Умный. Далеко пойдет. Если мы не остановим. И если тот, за кого себя выдает.
– А ты чем занимаешься?
Парень сразу напрягся:
– А что?
– Понимаешь, хреново мне. Не могу я со своей бедой пойти к друзьям. Чиновник я среднего руководящего звена. Этим все и сказано. Мне бы напиться вдрызг, но с кем-нибудь малознакомым.
– Я вам не верю. – буркнул Костя.
Умница! Правильно: не верь, но только вслух об этом не говорят. Для москвича – прокол непростительный.
– Ты не понял: я – чиновник. У меня все есть. И водка, и закуска, и квартира. И жена вот, была. А на «десятку» ты внимания не обращай. Она мне для работы нужна. Ненавижу общественный транспорт, но и злого шепота старушек в спину тоже не люблю.
– Конспиратор. – ехидно прищурился Костя.
– Ага. – я зевнул. – Бывший секретарь обкома партии, только в Звенигородске.
– На повышение, значит, пошел? – буркнул Костя.
– Типа того.
Мы свернули на Педагогическую, и уперлись в нужный дом.
– Ну, так как? Поехали ко мне?
– Я не люблю, когда зажравшиеся буржуи начинают жаловаться на жизнь!
Молодец, парень: зубки есть!
– Мне не хочется делиться с тобой, хороша была моя жена или нет. – я выключил дальний свет. – Но в эту ночь хочется почувствовать, что я не одинок в этом мире.
– Это тебе еще мало досталось! – злобно бросил Костя, хлопая дверью. – Олигарх вонючий!
Я улыбнулся.
Он вернется. Обязательно. Слишком порывист.
Костю проглотил грязный, обшарпанный подъезд.
Ничего, время у меня есть. Что-то в этом пареньке меня зацепило. Было в его озлобленности нечто странное. Неужели, и, правда, местный? Но живет у родителей, в нищете. Тогда, в принципе, все понятно.
А если нет?
Я вышел из машины.
Падал мокрый снег.
На припорошенной земле валялись использованные одноразовые шприцы: больше десятка.
Я отвернулся. Вот они, люди: наркоманы и сволочи. Все такие, все без исключения. А мы их еще оберегаем, контролируем рождаемость, войны, стихийные бедствия. И где благодарность?
Впрочем, что это я, в самом деле? Дождь и снег как-то на меня разлагающе действуют.
Подъездная дверь скрипнула.
Костя вышел:
– Эй, ты здесь?
Я ждал.
– Ладно, не обижайся. – мальчишка улыбнулся. – Поехали.
Мы сели в машину.
Я ни о чем не спрашивал. И так все было ясно.
– Если ты «голубой» и станешь приставать – урою! – глухо сказал Костя и показал складной нож.
– Я нормальной ориентации. – усмехнулся я в ответ. – У меня дома стационарный телефон. Кстати, возьми. – и я протянул Косте «сотовик». – Позвони кому-нибудь прямо сейчас, подстрахуйся. И оставь себе в залог безопасности.
Костя как-то странно сгорбился, телефон взял, но звонить не стал:
– Я, вообще-то, здесь не живу.
– Ясно.
Костя отмахнулся:
– С предками поссорился. Обиделся я на них.
Еще бы ты не ссорился с такой-то аурой! Странно, вообще, что полгорода ножичком не перерезал.
– Так куда едем? – я вывернул на проспект.
– Ты же, вроде, приглашал. Или мне память изменяет?
– Но я же буржуй поганый.
– Трепло ты, а не буржуй, – отмахнулся Костя. – А то я чиновников не видел. Они вот так мобильниками не швыряются. А если я сейчас выскочу из машины? А если ты дома напьешься, а я корешей вызову, и мы тебя обчистим? Что тогда?
– Ой, напугал! У меня аж поджилки трясутся. Что ты можешь вынести у меня из дома? Ну, на двадцать, ну на пятьдесят тысяч, и только. Я ведь настоящие деньги, а не мелочь всякую в шкафчике не держу. У меня счет в берлинском банке.
– А почему не в швейцарском?
– Я похож на идиота?
Костя помолчал. Похоже, он просто не знал об операции ФСБ по зачистке денежных переводов за границу. Возможно, он – обычный парень. А я тут навертел себе в башке, черт знает что.
– От тебя, правда, жена ушла?
Я достал из внутреннего кармана кошелек, раскрыл его. Красивое женское лицо улыбалось под прозрачной пленкой. Лицо реальной женщины. Аллы. Я специально ношу его с собой именно для таких вот случаев.
Костя посмотрел на фотографию и слегка расслабился. Похоже, поверил. Или сделал вид, что верит.
Что ж, похоже, начиналась вторая часть Марлезонского балета. Лишь бы я оказался в роли мушкетера или, на худой конец, в шкуре Анны Австрийской.
Примерять личину обведенного вокруг пальца кардинала или облапошенного короля что-то не хотелось. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского!