Хвостатые звезды

Незадолго до своей смерти он записал в дневнике: «Настанет день, когда явится человек, который покажет, в какой части неба блуждают кометы, почему они так резко различаются от планет, и определит их природу. Несомненно, что на долю наших потомков останется большая часть истин, еще не открытых».

В год смерти Сенеки, в 66 году нашей эры, на небе в созвездии Козерога появилась яркая комета, с которой мы потом еще не раз встретимся.

Через два года после смерти Сенеки возмутившиеся римские легионы провозгласили нового императора, а Нерон, бежавший из императорского дворца в женском платье, принужден был всадить кинжал себе в горло.

В это время шла кровавая иудейская война, продолжавшаяся уже два года. Римские войска, возглавляемые любимым полководцем Нерона Веспасианом Флавием, занимали один за другим маленькие иудейские города, заливая кровью равнины и холмы тогдашней Палестины. Веспасиан уже готовился осадить столицу еврейского государства — Иерусалим, но известие о перевороте в Риме побудило его заняться личными делами. Менее чем через год Веспасиан вторгся в Рим и объявил себя императором. Весною 70 года сын Веспасиана, Тит Флавий, начал жестокую осаду Иерусалима, а на небе засияла новая ослепительно яркая комета. Римский историк Плиний писал, что на нее с‘ трудом можно было смотреть, ибо в ней заметно было «изображение божие в человеческом виде».

При войсках Тита находился талантливый еврейский писатель и историк Иосиф Флавий. Он с ужасом наблюдал, как комета, грозившая, по его мнению, гибелью Иерусалиму, освещала кроваво-красным светом иерусалимские холмы. Особенно зловещей казалась эта комета несчастным осажденным, голод которых дошел до крайней степени.

Вскоре комета исчезла, а Иерусалим пал. Когда Тит с триумфом вернулся в Рим и сообщил своему отцу о содействии кометы в осаде Иерусалима, этот грубый и простой солдат с трезвым умом посмеялся над суеверием своего сына.

Через девять лет, в 79 году, Веспасиан заболел тяжелой болезнью. В этот год на небе снова появилась косматая звезда. Заметив однажды, что врачи со страхом втихомолку поговаривают в его присутствии о комете, больной Веспасиан обратился к ним со следующими словами: «Вы волнуетесь за меня напрасно. Эта волосатая звезда смотрит не на меня, она угрожает скорее царю Парфянскому, потому что он с волосами, а я лысый».

От Птоломея до Коперника

рошло несколько десятилетий после описанных в предыдущей главе событий.

На южном побережье Средиземного моря, в земле египетских фараонов, широко разросся город Александрия, основанный еще Александром Македонским. Здесь находилась знаменитая Александрийская библиотека — научный центр тогдашнего мира. В этой библиотеке не только хранились ценнейшие рукописи, но она объединяла в своих стенах знаменитую александрийскую школу ученых и философов.

Одним из этих ученых и был Клавдий Птоломей. Он был не только отличным астрономом-наблюдателем своего времени, но и мыслителем, прекрасно знакомым с сочинениями Аристотеля и других древних философов. Во времена Птоломея уже стало ясно, что объяснение движения планет, данное Аристотелем, не согласовывалось с действительностью. Наблюдения показывали, что планеты двигаются по небу очень сложными путями. Они не передвигаются все время в одном направлении, а часто останавливаются, даже поворачивают назад, а потом снова движутся вперед, описывая на небе какие-то загадочные петли. Если бы планеты были прикреплены к хрустальным сферам, как учил Аристотель, то, конечно, их движение было бы гораздо проще.

Много лет потратил Клавдий Птоломей, чтобы ответить на вопрос, почему так двигаются планеты. Иногда, вспоминая прочитанное в древних рукописях, он как будто начинал соглашаться с мнением Аристарха Самосского, за полтысячелетие до него утверждавшего, что наша Земля движется вокруг Солнца. Это учение было необычайно смелым в те времена: недаром современники Аристарха обвинили его в безбожии и вынудили бежать из Афин.

Но если Земля движется, то почему же мы этого не замечаем? И Птоломей записывает в своем дневнике: «Легче, кажется, двигать самые планеты, чем постичь их движение».

Птолемею, наконец, удалось объяснить движение планет, как ему казалось, удовлетворительным образом. «Пусть, — рассуждал он, — хрустальные сферы на самом деле не существуют, а планеты, ни к чему не прикрепленные, движутся вокруг нашей Земли. Это движение кажется нам сложным потому, что сама планета кружится по маленькому кружку— эпициклу, а центр эпицикла обращается вокруг Земли по большому кругу — деференту. Тогда, если плоскости этих кругов Не совпадают, нам с Земли будет неизбежно казаться, что планеты идут то назад, то вперед, описывая на небе петли».

Птоломей подсчитал размеры эпициклов и деферентов для каждой планеты и на основе своих расчетов сумел даже предсказать наперед путь планет по небу.

Вычисления при этом получились очень сложные и утомительные. Но Птоломей писал в одной из своих книг: «Нас не должна устрашать многосложность гипотез или трудность вычислений, а мы должны единственно заботиться о том, чтобы, по возможности, удовлетворительно объяснить явления природы. Да и зачем удивляться сложному движению небесных тел, если самая сущность их вовсе неизвестна?»

Сам Птоломей не считал, что его гипотеза окончательна и вполне соответствует действительности. Она лишь сравнительно хорошо объясняла наблюдаемые факты. Свою знаменитую теорию эпициклов и деферентов он опубликовал в обширном сочинении под названием «Великое построение».

В этой работе Птоломей объединил все теории и наблюдения своих предшественников. Интересно, что в 13 книгах, составивших это сочинение, почти ни слова не говорится о кометах. Объясняется это тем, что Птоломей был согласен с мнением Аристотеля о земной природе этих светил и не считал их небесными телами.

При жизни Птоломея, в 141 году, появлялась яркая комета, но в Европе она была плохо видна; только в Китае ее путь на небе был подробно зарегистрирован.

После смерти Птоломея астрономия пришла в упадок. Вскоре наступила мрачная эпоха средневековья, когда всякое свободное движение человеческой мысли подавлялось церковными мракобесами. На смену древней астрономии пришла астрология — лженаука, утверждавшая, что небесные светила влияют на судьбы людей. Астрологи уверяли, что по расположению планет на небе в момент рождения каждого человека можно узнать его дальнейшую судьбу. Считалось, что небесные светила, «под знаком» которых родился человек, оказывают решающее влияние не только на его судьбу, но даже на внешний облик и характер. Так, например, под «покровительством» планеты Марса будто бы рождались военные, убийцы, медики, парикмахеры, мясники, пожарные и повара. Объяснялось это странное сочетание профессий тем, что Марс у древних римлян считался богом войны, и поэтому под его покровительством, по мнению астрологов, могли рождаться только люди, в своей дальнейшей жизни имеющие отношение к крови, огню или колющим и режущим предметам.

В соответствии с подобными взглядами и кометы в древности были не предметом изучения, а лишь причиной панического страха. При появлении кометы ожидали различных бедствий.

Когда в 400 году над Константинополем засияла яркая комета, она, по мнению древнего историка Сократа, могла предвещать только гибель этому великому городу. Впрочем, как известно, комета «ошиблась» больше чем на тысячелетие.

Спустя полвека полчища гуннов, возглавляемые Аттилою, именовавшим себя «бичом божиим», вторглись во Францию и подвергли разгрому древние города северной части этой страны. Положение римских войск, противостоящих Аттиле и возглавляемых Аэцием, казалось многим безнадежным. Но благодаря искусству полководца и организованным действиям римлян, войска Аэция нанесли все же поражение варварам в битве на Марне. В это время на небе появилась грозная хвостатая звезда, и многие римские солдаты приписывали «чудо» победы именно ей, а не собственным усилиям. Это произошло в 451 году, а когда в 590 году в Европе распространилась эпидемия чумы, никто не сомневался, что именно комета, появившаяся в тот год, принесла эту чуму.