Страница 73 из 82
Он убрал мне с лица влажные пряди и провёл большим пальцем по губам.
— Я причинил тебе боль?
Я пожала плечами.
— Немного. Но это того стоило.
Он провёл мне рукой вдоль рёбер и бедра, чтобы затем обхватить пальцами запястье. Связь вспыхнула и была сильнее, чем когда-либо. Она спасла мне жизнь. Не раз она вытаскивала меня из сердца магии, даря силу, утешение и выносливость. А теперь она донесла до меня слова Люка, прежде, чем он произнёс их вслух.
— Я люблю тебя, — сказал он.
Я опёрлась на локоть, чувствуя себя более обнажённой, чем ещё несколько минут назад и спряталась за шуткой:
— Это не верный порядок. На самом деле ты должен был сказать это раньше, чтобы уговорить меня заняться с тобой сексом.
— В следующий раз я подумаю об этом, — ответил он тем же тоном, что и я и коснулся моего лба своим. — Я люблю тебя, Мышонок, и это не имеет ничего общего с тем, чем мы только что занимались. Просто это из-за тебя. Это всегда была только ты.
Он переплёл свои пальцы с моими и продолжил:
— Я знаю, что дома тебе нужно ещё многое уладить. Я подожду столько, сколько захочешь.
— Я хочу только тебя, — сказала я. — Навсегда, уже забыл? Я позабочусь обо всём, а потом вернусь.
— Мы позаботимся, — поправил он. — Вместе. Мне нравиться, как это звучит.
— Хорошо, — я зевнула и закрыла рот рукой, а он ухмыльнулся.
— Мир от тебя не убежит, — сказал он. — Теперь поспи.
Я, свернувшись в клубок, прижалась к нему и даже не пыталась возражать.
— Вместе.
Когда я проснулась, в комнате был полумрак, а выражение лица Люка волчьим и очаровательным.
— Хорошо спала? — спросил он, водя по мне рукой.
— Который час? — я резко села, натягивая на грудь простынь. — О боже. Я что, проспала весь день?
— Скоро обед. Я уже хотел тебя будить. Твой телефон пищал всё это время, как сумасшедший, как один из этих маленьких роботов, что держат в качестве домашних животных.
Я встала с постели, умудрившись обернуть себя простыней, как огромным полотенцем. Усмешка Люка стала шире.
— Чего стесняешься?
— Я под ней голая.
Я прошлёпала в гостиную, в поисках моей сумки, которую бросила, когда мы вошли.
— И тебе это идёт. Прежде ты не была такой!
— Ты отвлёк меня поцелуями. И ещё многим другим.
Я рылась в сумке, перебирая ручки, тетрадки, заколки и батончик гранолы.
— И ещё многим другим? — тихо рассмеялся он. — Это приглашение?
Я схватила телефон и просмотрела список пропущенных звонков и многочисленных сообщений: Колин, Лена, мама, Ник Петрос. Одно единственное сообщение от Дженни.
— Я не хочу этим заниматься.
Я села на диван.
— Тогда не занимайся, — сказал он. — Останься здесь. Со мной.
— Я должна остановить Билли. Моя мать в опасности, понимаешь? Если он не гнушается причинить вред мне, тогда наверняка и ей тоже.
— Я мог бы с ним разобраться, если не возражаешь.
Я покачала головой. Если бы я попросила разобраться Люка, это выглядело бы как признание, что я слишком напугана, чтобы справиться самой. Я хотела быть такой, какой он думал, что я могу ей быть: сильной и решительной. Билли необязательно умирать. Просто в будущем он не должен вмешиваться в жизнь моей семьи.
— Мой дядя. Моя битва.
Он с нечастым видом кивнул.
— Когда отправляемся?
Глава 40
— Заходи, — сказала я Люку, когда мы стояли у дверей веранды.
Из Межпространства мы вышли с боковой стороны дома, высматривая машины. Даже Форда Тауруса моей мамы не было на месте, но я видела через окно, как она с опущенной головой драит раковину.
— Ты уверенна, что это подходящее время знакомить меня с ней? — спросил Люк. — Учитывая обстоятельства, сейчас ей нужно многое переварить.
Подходящий момент, чтобы рассказать маме о Люке, никогда не наступит. Поэтому я открыла дверь, и он последовал за мной. Казалось, он почти нервничает. Люк, которого я ещё никогда не видела, чтобы он нервничал! Который в считанные секунды завладевал любым помещением, в которое входил. А перспектива встречи с моей мамой заставила побледнеть его кожу под золотистым оттенком. Это было странно трогательно.
— Мо! — когда мы вошли, моя мать резко повернулась и так сильно сжала губку, что вдоль её руки потекла мыльная вода. — Где ты была? Мы были в панике!
— Я сожалею.
Я знала, на что это было похоже. Меня не было всю ночь, волосы ещё влажные от поспешного душа и на мне был одет кашемировый свитер Люка, в то время, как он не отходил от меня ни на шаг. И этот один раз ситуация была именно такой, какой и выглядела.
Я даже не пыталась сказать матери, чтобы она не беспокоилась, потому что понимала, что уже целый день была не в курсе происходящего. Должно быть она беспокоилась о всевозможных вещах, а Люк был ещё её самой ничтожной проблемой.
— Где Билли и отец?
— Где ты была? — спросила она ещё раз пронзительным голосом и со слезами на глазах.
— Где они, мам?
— Твой дядя, вероятно, в баре. Твой отец объезжает окрестности и ищет тебя. Где Колин? Он же должен был приглядывать за тобой.
— Ему нужно было уйти.
Я подавила дрожь в голосе, напоминая себе, что так будет лучше для всех нас.
Её взгляд с нескрываемой враждебностью метнулся к Люку.
— Могу себе представить, почему.
— У Колина есть сестра. Ты знала об этом?
— Сестра? Он никогда не говорил, что… Ему нужно было привести её к нам в гости.
— Она была больна. Слишком больна, чтобы навещать нас. Теперь ей стало лучше, но им нужно начать всё заново. Они уехали, мам.
Сжав губы, она выкрутила кухонное полотенце, так что оно чуть не порвалось.
— А кто тогда это?
— Люк ДеФудре, — сказал он, выходя вперёд и протягивая ей руку. — Рад познакомиться, мэм.
Должно быть дело было в акценте, решила я. В акценте или в том, как его улыбка в одно и тоже время была торжественной и соблазнительной или в том, как он слегка поклонился, словно придворный. Какой бы трюк он не применил, моя мама оттаяла на несколько градусов — с арктической температуры на только ещё зимнюю. И учитывая то, насколько сейчас всё было ужасно, это был невероятный успех.
— Значит ты друг Мо?
— Да, мэм.
— Что ж, Люк, — сказала она. — Сейчас нам нужно решить кое-какие… семейные вопросы. Может ты через пару недель зайдёшь на ужин? Тогда мы сможем с тобой немного познакомиться. Но на данный момент должна попросить тебя извинить нас.
Солидарность. Фасад учтивости, который она демонстрировала большую часть своей жизни. Было невозможно делать вид, что всё в порядке, поэтому она с заученной ловкостью пыталась ограничить ущерб.
Люк вежливо кивнул.
— Я ценю это, мэм, но, к сожалению, не могу уйти.
— О, правда?
— Не в том случае, когда у Мо проблемы. Не в том случае, когда ей, возможно, понадобится помощь.
— Что нужно Мо, — сказала мама, — это кто-то, кто сможет о ней позаботиться. Сможет её защитить.
— Собственно, она на не особо хочет, чтобы её кто-то защищал, — ответил Люк. — Хотелось бы мне, чтобы это было не так, но я научился тому, что, когда она приняла решение, лучше с ней не спорить.
— Я сама могу о себе позаботиться, — объяснила я.
— Я никогда не говорил, что ты на это не способна, — ответил он.
— Но, возможно, всё-таки не плохо иметь меня поблизости.
Моя мать отложила в сторону кухонное полотенце и вцепилась обоими руками в край раковины. Видимо, она боролась с собой. В конце концов, она снова повернулась к нам.
— Вы голодны? Я могла бы сделать бутерброды, если хотите.
Она была слишком взволнована, чтобы готовить. Должно быть от беспокойства она чуть не теряла рассудок, а я собиралась ещё усугубить ситуацию.
— Я не могу остаться, — начала я, но зазвонил телефон, и мы вздрогнули.
— Возможно, это твой отец, — сказала она, бросившись к телефону и подняла трубку посреди звонка. По тому, как вытянулось её лицо я поняла, что это не отец, и она протянула меня трубку.