Страница 45 из 82
— Я не говорила, что это Он.
Мой отец сложил ноги на журнальный столик — кощунство, которое он сможет пережить только потому, что мама спит. — Я видел его в ресторане. На кого он работает?
Вот тебе и сохранила Люка в секрете. Но это также доказывает, что дядя ничего не рассказал ему о магии. Я коротко задумалась, каким будут следующий шаг Билли: как он попытается убедить меня. Мой отец нетерпеливо заворчал, и я вернулась к реальности.
— Ни на кого. Он не из Чикаго.
— Ты уверена? Не всегда можно доверять тому, что говорят о себе люди.
— Я это осознаю. У него нет связей с мафией.
— По крайней мере, что-то, — он скрестил руки за головой. — Знаешь, когда я вернулся домой, я думал, что смогу начать всё оттуда, где остановился. Что смогу вернуть свою прежнюю жизнь.
— О, значит вот что ты сделал? Вернул себе прежнюю жизнь? Я думала, что это всего лишь обычные преступления. Мне было не ясно, что с этим связано так много сентиментальности.
— Это только работа, — сказал он. — Я хотел вернуть семью.
— Ты уже когда-нибудь задумывался над тем, что одно, возможно, может исключать другое?
— Ты уже когда-нибудь задумывалась над тем, что ты, возможно, знаешь не всё? — ответил он. Потом он заговорил более мягко. — С твоей матерью и мной… всё так, как будто я никогда и не уходил. Ничего не изменилось. Но ты… ты другая.
— Мне было тогда пять. Изменение было, так сказать, неизбежным.
— Гнев — это одно, Мо, но здесь нечто большее. Твоя мать тоже это видит и беспокоиться. Твой же дядя видит и считает это подходящим шансом. А вот я вижу кого-то, кто выглядит старше своих лет. Жёстче, чем должен быть. И теперь я просто пытаюсь предложить тебе что-то получше.
Я пожала плечом. События последних шести месяцев преобразили меня, как странная, мучительная алхимия. Необъяснимо и необратимо. И в конечном итоге, это была не вина моего отца. А лишь моя собственная.
— Я тебя об этом не просила, — сказала я, но в этот раз в моих словах не было гнева.
— Нет. Точно так же, как Доннелли не просил тебя вступаться за него, но ты всё-таки заключила сделку с Билли. Иногда нужно сделать что-то ужасное, чтобы предотвратить вещи ещё более чудовищные. Иногда приходится допускать ужасные вещи, — он ударил себя по колену и встал с дивана. — Поверь хоть этот один раз своему старику.
— Ты не давал мне для этого никаких оснований.
— Двенадцать лет с монахинями, и ты всё ещё не поняла. Поэтому-то это и называется верой, дорогая, — он поднимался по лестнице тяжело ступая, намного более уставший, чем показывал. — И ложись поскорее спать.
Я не думала, дорога до школы может стать ещё более ужасной, чем была в пятницу, что Колин немного оттает до понедельника. У него были целые выходные, чтобы обдумать, что я сделала, и ему станет ясно, что у меня были хорошие намерения. Он простит меня или, по крайней мере, начнёт постепенно прощать, и мы найдём способ, как сможем двигаться вперёд, даже если дорога будет трудной.
Я ошиблась, как всегда.
Он не смотрел на меня. По нему даже не было видно, что он сердится, он лишь казался… непроницаемым. Я могла бы стучать кулаками по стене, которую он возвёл вокруг себя, но это ничего не дало бы. Я заработала бы только синяки.
Я сложила руки на коленях и стала ждать. Чем дольше длилось молчание, тем сложнее было его нарушить. Скоро это будет невозможно сделать.
Мне хотелось плакать, но я не стала. Если мы хотим найти решение, то оно должно основываться не на том, что Колин пожалел меня. Мы должны оставаться на равных. Поэтому я, стиснув зубы, молчала, как и он.
Когда мы остановились возле школы, я ухватилась за ручку двери.
— До скорого.
— Я никогда не лгал, — сказал он.
Я ухватилась крепче за ремень сумки.
— Что?
Он смотрел вперёд.
— Я никогда не обманывал тебя. Ни одного раза.
— Я знаю, — я сглотнула. — Ты просто отказывался сказать мне правду.
Не дождавшись ответа, я перебросила сумку через плечо и пошла в здание школы.
В коридорах, как всегда, бушевала, словно море, хаотичная толпа, и я, по старой привычке, позволила ей подхватить себя, в надежде, что драмы тысячи других людей скроют мою собственную. Я смотрела в пол, засунула вещи в шкафчик и пошла на первый урок.
Здесь я могла оглушить себя скукой, и даже если это будет всего на один день, это означало облегчение: не испытывать никакой боли, никаких желаний и не чувствовать ответственности.
Только вот Ниобе, когда я зашла, разговорила с учительницей, и ей как-то удавалось выглядеть скучающей и в одно и тоже время властной. Когда я прошла к своему столу, она прервала разговор.
— Что ты натворила на этот раз? — пробормотала Лена.
— Я уже сама запуталась, — ответила я.
Кивком головы Ниобе показала, чтобы я следовала за ней. Я собрала книги и вышла за ней в коридор.
— Во первых, — сказала она, — если уж пропускаешь школу, сделай одолжение и предупреди меня, чтобы я могла придумать объяснение. Всякий раз, когда ты исчезаешь, сестра Донна считает своим долгом навестить меня и обсудить достижения твоих успехов. Это раздражает.
— Мне жаль, что я причиняю тебе такие беспокойства, — сказала я, хотя мне вовсе не было жаль. Судя по насмешливому взгляду, который бросила на меня Ниобе, она тоже не поверила ни одному моему слову. — Что ещё? Полагаю, ты уже слышала, что случилось на церемонии выбора преемника.
— Слышала, — она одарила меня короткой, удовлетворённой улыбкой.
— Антон должно быть кипит от гнева.
— Думаешь, он снова начнёт меня преследовать?
— Тебя хорошо охраняют. Заклинание сокрытия скрывает тебя от Сумрачных. Самый лучший шанс представиться ему во время второй части церемонии, но, возможно, у него недостаточно сторонников, чтобы атаковать тебя публично.
Это меня не успокоило.
— Он ведь уже нападал на меня публично.
— Да. Но твой выход во время церемонии изменил мнение, которое составили о тебе люди.
— Как это?
— Раньше ты была Плоской, принявшая судьбу другой. Ты остановила Разрушительный поток, и на этом твоя работа закончилась. В глазах большинства ты была той, без кого можно обойтись. Теперь же ты кто-то, с кем нужно считаться. Они не знают, что им делать, бояться или поклоняться тебе.
Оба варианта были мне неприятны.
— А оставить меня в покое даже не обсуждается?
Смех Ниобе, словно музыкальная подвеска, разнёсся эхом по коридору.
— Не думаю, что этот вариант когда-нибудь существовал, но теперь уж точно нет, — она загнала меня в пустой класс.
— Они меня не выберут. Я сделала это только для того, чтобы разозлить Антона.
Я пересекла комнату и выглянула в окно, как будто посмотрев в него увижу, как он идёт. Просто я никак не могла избавиться от тошноты, а ужас, который испытала во время нападения на заднем дворе Моргана, снова накатил на меня ледяными волнами.
— Как утешительно узнать, что ты преуспела.
Она принялась выводить на доске символы, и магия отреагировала, немного успокоившись.
Мгновение спустя в дверях появилась Констанция.
— Я получила сообщение? — на её лице читалось растерянность до тех пор, пока она не обнаружила меня, и растерянность превратилась в раздражение — Что теперь?
— Будем упражняться, — сказала Ниобе. — Эта классная комната в течение следующих двух часов будет пустой. Вам нужно больше времени, но…
— Я не могу постоянно пропускать уроки, — возразила я. — Даже если ты можешь повлиять на школу.
— Возможно, тебе следовало подумать об этом прежде, чем ты исчезла вчера с Люком.
— С Люком? — спросила Констанция, закрыла за собой дверь и заперла её быстрым заклинанием. — Ты прогуляла школу, чтобы зависать с Люком? А что сказал на это твой парень?
Колин не сказал ничего, и я сомневалась в том, что он вообще был ещё моим парнем, но Констанции это знать не обязательно. Я встала и нервно завязала волосы в узел.
— Может уже начнём?