Вайсштальберг

Демоны всё-таки вошли в моё сознание, но не полновластно, а в качестве альтернативной силы, подчинение которой не являлось для меня обязательным. Я научился отделять в себе мысли появляющиеся вследствие работы собственного мозга от воздействия ментальных сущностей, называемых мною чёрными демонами или тенями. Я научился распознавать врага рода человеческого, побуждающего в нас стремление к смертельно опасным поступкам. Они толкали меня поджечь Вайсштальберг, а этот означало, что они могли внушать похожие мысли и другим людям, и, зная их чудовищные способности - умение на атомарном уровне врастать в человека, я понимал, сколь малое число атакуемых демонами смогло бы эффективно от них защититься.

Поэтому вместо того, чтобы крушить и жечь, чего хотят от меня эти странные полупрозрачные создания, я устроился за письменным столом и весь день потратил на описание демонов, их предполагаемой сущности и непостижимых намерениях. Я ощущал себя средневековым монахом, измученным бесами, при неровном свете свечи описывающим свою незримую духовную борьбу на листах пергамена. 'Сиё чтение душеполезно должно быть', - так мыслил я.

7. 4

Я уже давно осознал, что связавшись с демонами, попал во временную петлю, по-видимому, сплетённую самим Вайсштальбергом, потому что таким образом он спасал себя от разрушений, вызванных моим недобровольным умопомешательством. Радовало, что В. справедливо разобрался в ситуации, вместо того, чтобы посчитать меня главным виновником поджога и просто уничтожить, организовав упавший кирпич или рухнувшую лестницу. В. знал, в чём подлинный корень проблемы и, повторяя раз за разом этот день, давал мне возможность сразиться с тенями и постепенно их победить неведомым и чудесным образом. И посланцы мира, который мы бы назвали адом, отступили от меня, осознав бессмысленность дальнейших атак.

О демонах я, в сущности, узнал одно - они появляются из башни. А это уже был чёткий след. Вайсштальберг дал мне увидеть, как башня исторгает сонмы теней, и теперь я знал, какие действия совершу в дальнейшем.

Вайсштальберг по-королевски наградил меня. Утром нового дня на столе моей комнаты лежал округлый прозрачный камень, внутри которого полыхали оттенки бирюзы, смарагда, александрита и сапфира. Я показал находку Адриану Ксенофонтовичу и старик заметно оживился.

- О, это весьма редкая вещица, уникум, настоящий артефакт! Вы молодой человек имеет представление о том, когда появилась оптика и оптические приборы?

- В эпоху Средневековья.

- Вы правы, мой друг, и вы же не правы. Разумеется, именно труды крупных европейских учёных второго тысячелетия создали всеобъемлющий научный базис, позволивший в дальнейшем расшифровать многие тайны природы, в том числе и оптические свойства. Сами же свойства были известны издревле. Во времена Древнего Рима продавались увеличительные шары, в Древней Греции с помощью выпуклого стекла и солнечных лучей добывали огонь, но даже и древние боги, о которых мы не знаем почти ничего, даже их имён и названий культа, были порой снабжены особыми мистико-оптическими приборами. Мрачные древние боги стояли за пределами истории и тысячелетиями властвовали над народами и те строили им огромные святилища, до сих пор поражающие своими масштабами современных людей. Представьте скопления жалких лачуг, теснящихся столетиями на скудном каменистом поле, представьте убогое существование, которое влачили люди в те времена. Вместе с тем, вдохновлённые религией, они создавали грандиозные архитектурные памятники, пережившие их на тысячи лет. Мы мало знаем о тех временах, почти ничего, но архетипические образы известны. - Адриан Ксенофонтович выразительно нахмурил брови. - Первое, там были боги. Второе, боги были жестоки и не знали моральных ограничений. Третье, им приносились обильные жертвы, как правило, перед деревянной, каменной или железной статуей бога, являющейся центром культа. У древних людей были боги и изображения их богов! Ещё до появления письменности и письменной истории, когда ещё не существовало многое, ныне обычное, люди имели нечто важное, являвшееся для них живым символом, побуждающим к поступкам, смелым и отважным. Статуи древних богов - вот во что они вкладывали большую часть своего мастерства. Так вот. - Адриан Ксенофонтович вышагивал по двору В., постукивая по камням своей палкой, без которой он никуда не выходил. - Древние люди изготавливали порой совершенные произведения искусства в виде изображения своих богов и упорная интеллектуальная мысль всего народа жижделась на почтении божества и выработке новых способов его выражения. В те времена зародилась мистико-религиозная школа оптической магии, основанная на модернизации старых идолов богов путём применения названной науки. У статуй богов появились живые светящиеся глаза, поражающие паломников. Так появились первые линзы и первые магические камни.

- Постойте, так значит это... - я поднял на ладони искрящийся камень.

- Глаз бога. Такие линзы вкладывались в глазницы статуй древних божеств. Считалось, что они не только обладают внешней красотой, но и имеют магическое влияние - способны излечивать и испепелять, менять судьбу человека. И боюсь, что это всё, что мы сможем узнать. Никогда не узнаем ни имени бога, ни его характера, ни генеалогии. Нет таких каталогов, что могли бы нам помочь.

Выслушав Адриана Ксенофонтовича, я задумался о возможных свойствах глаза. Сначала я попробовал его использовать как простую линзу, сфокусировав солнечный луч. Результата не было. Тогда я попытался собрать с помощью артефакта темноту, воспользовавшись принципом антидвигателя, переворачивающего с головы на ноги земные физические представления. Тоже без толку. Тогда я просто посмотрел в него, и это было правильно. Мир сквозь глаз бога выглядел обычным, только слегка размытым и блистающим. Но посередине обзора виднелась белая точка, напоминающая о разметке оптического прицела. Я направил точку на первый попавшийся предмет, коим оказалась толстая стеариновая свеча в глиняной подставке, горевшая на моём столе, и вгляделся в неё сквозь сполохи волшебного камня. Пламя свечи колыхнулось один раз, другой, третий и пропало. Убрав от лица камень, я посмотрел на стол и увидел, что свеча исчезла, оставив после себя лишь слабый запах и несколько твердеющих на плошке капель. Так я выяснил, что глаз бога позволяет аннигилировать предметы, находящиеся в Вайсштальберге.

8 Цивилизация игры

Ночью я видел, как вереницы вещей проносятся вокруг, словно скоростные змеи и постигал религиозно-философское обоснование консьюмеризма. Я был в космической темноте, где не было ничего, и лишь моя голова давала представление об условном верхе и севере, ноги были низом и югом, руки - западом и востоком. Лишь изредка куски причудливо деформированной материи проносились вблизи меня, и я хватал их, преисполненный любопытства, мял красную глину, создавал новые небесные тела и целые системы. Я научился становиться микроскопическим. Я научился превращаться в предельно малое существо. Я познал, что живые существа находятся в пределах множества уровней, связанных между собой в энергетическом и физическом планах, никогда не пересекаясь. И если ранее я знал только о вселенной, галактиках звёздных системах, животных на планете, малых организмах и вирусах, то в том сне передо мной открылись десятки других пространств многообразной жизни. Во сне на меня изливались потоки неизъяснимой благодати, словно я совершил в жизни какое-то особенное действие, удостоившись прикоснуться к всемирной гармонии.

Потом всё необъяснимо и внезапно кончилось и наступило новое: чёрное великое поле, освещаемое только низко нависшей Луной - несомненной нашей, земной, но висящей так низко, что её белый диск закрывал четверть неба, льющиеся по воздуху звуки страдающей виолончели, скрытые под капюшонами сгорбленные фигуры, толкущиеся перед машиной, являющейся объектом непонятного культа, запах нефти, используемой жрецами будущего в качестве священного вещества.