Страница 6 из 19
Шваркнул объездчик кастрюлю на стол и взял ложку, чтобы приняться за еду.
Только баба тут завизжала что есть мочи:
— А я? Ты будешь жрать, а я нет? Тогда и тебе не дам! Так и знай!
Схватила объездчица кастрюлю и — бац! Пока только дном, но так шарахнула по столу, что фасоль в сметане брызнула во все стороны, а свинина копченая прыгнула объездчику прямо в лицо, будто какая-нибудь живая, скользкая жаба.
Ух ты-ы! Ну дела, я вам доложу! Хоть стой, хоть падай, хоть караул кричи!
Объездчик с ревом кинулся в угол, за своей палкой. Баба же, неистово визжа, схватила вилку, которой мясо на сковороде переворачивают: дескать, посмей только тронуть, я тебе сразу кишки наружу выпущу! Детишки, все трое, что дремали уже в своем углу, тоже пронзительно завопили: батя мамку убивает. Даже объездчиков легавый пес от ужаса взвыл на кухне.
Это и был тот концерт, который Гажи мог бы услышать еще во дворе, если бы мог что-то воспринимать.
Но зато Гажи его и прервал!
Сами представьте: вдруг с шумом распахивается дверь, и в хату влетает Гажи. Влетает он головой вперед и растягивается во весь рост на полу.
От изумления, от неожиданности в хате воцарилась тишина, и только один сверх меры старательный объездчиков отпрыск продолжал тоненьким голосишком вопить: ай-яй-яй-яй!
Тут объездчик с женой немного опомнились и подбежали к лежащему Гажи.
— Ты гляди-ка! Один, два, три, четыре зайца! — подхватил первым делом объездчик палку с висящими на ней, будто груши на ветке, зайцами.
И вдруг разразился отчаянным хохотом.
— Ах ты, разбойник! — набросилась баба на мужа. — Ты, стало быть, нарочно меня заводил, а сам послал этого беднягу за зайцами, чтобы он тут у нас ноги протянул.
— Черт с рогами его послал, а не я, — запротестовал объездчик. — Я сам не знаю, где он их раздобыл.
— Ну, коли вправду не врешь, тогда надо спросить у этого, — сказала объездчица, глядя на Гажи, все еще с сомнением в голосе: не разыгрывает ли ее муж. — Смотри-ка: несчастный-то уж не помирать ли собрался? Эй, Гажи, что с тобой?
Объездчица и ее муж наклонились над Гажи, который лежал ничком, повернув голову, без сознания. Брезгливо касаясь драной его одежонки, они трясли его, дергали, хмыкали удивленно. Хоть узнать бы, прежде чем Гажи испустит дух, где он взял этих зайцев.
Объездчица поднесла теплую свою ладонь к сизым, шершавым губам Гажи и, подержав, кивнула:
— Дышит он, дышит! Слаб только очень. Скоро очухается, наверное. Дай ему палинки. Пусть понюхает — тогда очнется, а коли нет, влей ему в рот чуть-чуть. Я не буду его тут стеречь. Пойду приготовлю зайца на ужин. Ох ты, какие жирные-то! Жаль, освежевать не поможешь. Оно бы быстрее пошло…
И объездчица срезала одного зайца с палки и ушла с ним на кухню. А объездчик бутылку с палинкой притащил и попробовал оживить Гажи.
Но не успел он присесть рядом с ним, как Гажи сам очнулся. И, только глаза открыв, застонал, заворочался, потом, тяжело дыша, приподнялся, сел и плаксивым голосом сказал объездчику:
— Ничего, ничего, все в порядке! Зайцев я притащил. Это вы их в снег спрятали?
Вот таким человеком был Гажи. В святой нетребовательности своей он даже дух испустить позволить себе не мог тут, в чистой и теплой горнице, чтобы не причинить неудобства хозяевам. Попробовал он было встать на ноги, силенки напряг, но не смог, повалился обратно. И в отчаянии посмотрел на объездчика. И уж так счастлив был, что тот на него не заругался, а, наоборот, предложил стаканчик палинки.
— Ну-ка, держи, сперва выпей вот! Сразу в чувство придешь. А потом расскажешь, как попали к тебе эти зайцы!
— Благослови вас господь! — опрокинул Гажи палинку, и все его ветхое тело, измученную его душу охватила приятная бодрящая теплота.
— Ну, еще раз! Выпей-ка! — протянул объездчик новый стаканчик, и Гажи, послав его следом за первым, опять попробовал встать.
И опять ничего у него не вышло.
— Ай-яй-яй! — запричитал он, оправдываясь. — Немножечко ослабел я. С утра, с самого утра…
— Ага! Да ты есть хочешь, наверно! — догадался объездчик, и взгляд его упал на кастрюлю, сиротливо стоящую на столе. — Погоди-ка! Фасоль-то еще, может, не остыла. Это тебе будет в самый раз. Сейчас дам. ешь на здоровье!
Очень кстати явился Гажи, не придется выбрасывать ужин, который пропал бы из-за заячьего паирикаша.
Объездчик взял со стола кастрюлю и вместе с ложкой поставил на пол, около Гажи. И даже, к счастью, нашел на полу выпрыгнувший кусок копченой хребтины и незаметно кинул его в кастрюлю.
Ну а Гажи, как человек воспитанный, отодвинулся со своим нежданно-негаданно доставшимся ему царским ужином в уголок и там уплел его за милую душу.
Когда объездчик узнал у Гажи, как тот нашел зайцев, он, ясное дело, сразу же догадался, кто их припрятал. Кто же мог это быть, кроме возчика?
Когда директор позвал объездчика к себе для беседы, возчик воспользовался моментом и слегка пощипал банковские охотничьи трофеи.
Ха-ха-ха-ха-ха! И повеселились же, обсуждая это, объездчик с женой. Не иначе как сам господь бог решил нынче установить справедливость, а заодно позабавиться! Директора-жмота он наказал, отняв часть добычи руками пройдохи возчика. А у этого вора забрал краденое чистыми руками Гажи. Конечно, забрал, чтобы одарить объездчика, своего честного, не запятнанного дурными помыслами слугу!
А-ха-ха-ха-ха! Объездчик с женой чуть не умирали со смеху, когда говорили, как здорово распорядилась судьба.
Но обсуждение это шло уже на кухне, в пару и в чаду. И Гажи тоже при сем присутствовал. Он лихо расправился с остатками фасоли и теперь, обретя прежнюю силу, старательно помогал хозяевам.
Зайцев надо было освежевать, потом выпотрошить. Так что Гажи то бежал за водой к колодцу, то дрова приносил хозяйке, то заячьи тушки держал, помогая хозяину при разделке.
За все эти его старания не заставила себя ждать и награда.
— А ты бы пример брал с этого недокормыша! — сказала баба своему мужу прямо перед Гажи. — Брал бы пример, как человек из последних сил, но выполняет, что ему велено. А ты мало того, что просьбу мою не выполнил, так лодырь еще и обманщик! Только я не позволю, чтобы бедняга с этими зайцами расстался просто так, за спасибо. Сколько стоят четыре зайца, сколько мясо, сколько шкурки? Посчитай-ка все это. Пускай убогий получит, что положено. Да шевелись поскорее!
Объездчик тоже признал, что так будет справедливо.
Ну, прикинули они стоимость четырех зайцев. И даже пятого сюда прибавили, которого Гажи в поле оставил, но на рассвете сходит и принесет.
Все учли, что вспомнили. Считали, конечно, не по самым высоким ценам.
И все равно: получилась такая огромная сумма, которую они должны были уплатить Гажи, что объездчица и сама испугалась.
И тут в голову ей пришел очень даже удобный способ, как рассчитаться с Гажи и самим не остаться внакладе.
Для такого голодного да убогого дороже любых денег миска горячего супа, и чтобы каждый день! Вот объездчица и предложила Гажи в счет стоимости пятерых зайцев: пока не наступит весна и Гажи не отправится пасти свиней, он ежедневно будет у них получать миску горячей еды. Конечно, из того, что они для себя варят.
Гажи очень доволен был таким договором. Довольны были и объездчик с женой.
Вот так, к общей радости, удовольствию и с доброй надеждой, закончился этот день.
Одна-единственная обида осталась у Гажи после благословенного этого вечера, полного счастливых неожиданностей, злоключений и триумфальных побед.
Когда в объездчиковом котле уже пыхтел, булькал, наполняя весь дом аппетитным запахом, густой, жирный заячий паприкаш, хозяева и не подумали попотчевать Гажи хоть ложечкой этого дивного варева. Объездчик и его жена, хорошо к этому времени проголодавшиеся, усидели вдвоем всего зайца. Господи, как хотелось Гажи попробовать если уж не зайчатины, так хоть юшки! Но напрасно рассчитывал Гажи, что, может, хотя бы завтра дадут ему из остатков немного на ужин! Как бы не так! Хозяева так объелись зайчатиной, что больше и смотреть на нее не могли. Сразу же на другой день отнес объездчик одного зайца в подарок тестю с тещей, второго — крестному куму, а еще двух продал в лавку, которая торговала дичью.