Страница 15 из 19
Сейчас Гажи решил все же его зажечь, чтобы увидеть, что за чертовщина забралась в его апартаменты.
И Гажи, озираясь осторожно по сторонам, зажег свою лампу.
Едва он первый раз чиркнул спичкой, как неведомо что прекратило дьявольскую свою пляску. Любое животное замирает, увидев огонь.
При слабеньком, мерцающем свете, сощурившись настороженно, Гажи рыскал взглядом по кухне, ища затаившееся чудовище.
И наконец в углу, меж двумя деревянными кадушками, увидел две светящиеся точки. Конечно же, это были круглые, глупые, перепутанные глаза Паприкаша… Пресвятая дева Мария!
Да ведь у него в летней кухне живой, настоящий заяц!.. Что же это еще за загадка?…
Ну, каким бы придурковатым ни считали Гажи в деревне и каким бы он ни был набожным, суеверным, как ни верил он в чудеса… все же первой трезвой, разумной мыслью его обо всем этом было предположение, что наверняка это дело рук объездчика и его жены.
Паприкаш в свете фонаря не шевелился, забившись между кадушками. А Гажи все думал и думал, вздыхал и опять принимался думать… Странно все-таки, что объездчик запер зайца здесь, у него, когда у них есть для этого сотня других мест: клетки, хлев, кухня… Хм-хм!
Еще немного подумал Гажи, потом задул свой фонарь, кое-как поднялся на ноги, подковылял к окошку и выглянул.
Смотри-ка! Окно в доме объездчика светилось, отбрасывая желтое пятно на заснеженный двор.
И тут Гажи, собравшись с силами, осторожно держась за стену, допрыгал на одной ноге до двери.
Осмотрительно, чтобы, чего доброго, заяц не взял да не выскочил, приоткрыл Гажи дверь и протиснулся в щель. Но Паприкаш даже не шелохнулся в своем укрытии.
Гажи заковылял по снегу к кухне хозяев.
А это еще что такое? На белом снегу Гажи заметил вдруг темное пятно и, приглядевшись, увидел, что перед дверью летней кухни лежит легавый объездчиков пес.
Вот те на! Лежит пес неподвижно, точно как в тот момент когда дичь обнаружит. Голова — на снегу, меж передними лапами.
Нет, такое не может померещиться человеку!.. Подходит Гажи к собаке ближе.
— Габи, ко мне! Эй, Габи! Ты чего здесь?
Но собака внимания не обращает на Гажи… Тот наклоняется — и тут понимает, что собака-то — дохлая… Ай-яй-яй! Не собака, а статуя: окоченела уже на морозе.
Охо-хо! Что-то скажет на это объездчик?
Теперь Гажи с двойным усердием тащит свою больную ногу к хозяйской кухне.
Но когда Гажи стукнул в дверь и вошел, хозяева будто ходячего покойника увидели: так вздрогнули, с таким ужасом уставились на него.
Был в кухне, кроме жены объездчика, еще один, чужой человек, с кнутом. Но и он в испуге воззрился на Гажи.
Гажи, конечно, тут же смекнул, откуда этот непонятный испуг. Посреди кухни лежит на полу груда мертвых, окровавленных зайцев. Перед домом же стоит телега. Ясное дело, объездчик стакнулся с возчиком, и теперь они переправляют в город трофей от своей, отдельной охоты.
Но Гажи никому зла не хочет. Он только улыбается подобострастно, без всякой задней мысли, когда объездчик рявкает на него:
— Тебя какая нелегкая принесла?
— Скажу я, скажу! — отвечает Гажи.
Но объездчик, совсем разъяренный, и слушать Гажи не желает. Оборачивается он к жене и, многозначительно сощурив от злости глаза, показывает на Гажи:
— С этим сама разбирайся! Это ведь ты его на дворе у нас держишь! Иди давай!
Баба тут же подскакивает к Гажи и выталкивает его за дверь. И сама выходит за ним на крыльцо. А там, угрожающе качая пальцем у него перед носом, говорит:
— Вот что я тебе скажу, Гажи! Ты ведь знаешь, я к тебе по-хорошему относилась и в прошлую зиму. За тех зайцев, что ты принес, я тебя сколько времени поила-кормила. Так вот: коли будешь держать язык за зубами, и сейчас будешь иметь от меня каждый день миску горячего. Но попробуй только проговориться, что ты сейчас видел в кухне! Так и знай, получишь тогда от мужа заряд в брюхо. Выбирай, что тебе лучше!
— Да разве я хоть раз проговорился кому-нибудь? И никогда не проговорюсь! — заскулил в ответ Гажи.
— Вот так-то! — И тут у объездчицы появляется дьявольская идея. — Вот так-то! Я тоже думаю, что ты не проговоришься. Сам подумай: на этот раз мы подобрали зайца-другого после облавы, а в прошлом-то году это ведь ты был главный вор! Мы бы сами и не додумались до такого!..
Господи! Гажи толком и не понимает уже, чем грозит ему баба. Неужто же, кроме ежедневной миски еды с объездчикова стола, нужно еще что-то, чтобы заставить Гажи держать язык за зубами? Да для Гажи это ее обещание — проявление самого чистого милосердия и доброты.
Господи! Гажи и так уж сама покорность. И с радостью соглашается быть главным вором. Раз надо!..
Видит это баба прекрасно. И уже собирается возвратиться в дом. Тут все будет в порядке.
Но Гажи с таинственным видом останавливает объездчицу:
— Скажите-ка… А может, вы еще и живого зайца поймали. Поймали, а?
— Живого зайца? Ты что, тронулся? — глядит на него объездчица.
— Нет? Не поймали? — серьезно допытывает ее Гажи.
Объездчица только рукой на него махнула. Будет она разбираться с бреднями нищего придурка! Она бы просто над ним посмеялась, не будь у нее сейчас другого, куда более важного дела.
Она опять поворачивается, чтобы уйти. Но Гажи кричит почти с отчаянием:
— А собака?… А Габи-то?… Окочурился Габи! Видели вы уже?
Да-а, это уже никакие не бредни… Объездчик чуть не пристукнул возчика из-за пропавшей собаки… Одна была у него надежда: может, Габи в погоне за зайцем куда-нибудь на запретную территорию забежал и там его изловили. Найдется, разве что штраф надо будет небольшой уплатить, а может, и так…
Спустя две минуты. объездчик уже топал ногами и орал будто резаный возле мертвой собаки. И с возчиком они чуть снова не подрались, а уж изругали друг друга на чем свет стоит.
Но что же случилось с несчастным Габи?
Объездчик установил, что какой-то ужасный удар переломил псу хребет. И бедный пес, превозмогая невероятную боль, со сломанным позвоночником, до последнего вздоха гнал поднятого им зайца. Проклятый заяц бежал куда-то сюда, в эту сторону, и пес, преследуя его, добрался-таки до хозяйского двора и здесь испустил дух.
Да, величие, благородство, упорство прекрасны, даже когда их питает кровожадный инстинкт.
Объездчица громко ревела, жалея умную, дорогую свою собачку. Объездчик и сам глотал слезы. Даже кругом виноватый возчик качал сочувственно головой возле собачьего трупа.
А Гажи, испуганный и озадаченный, смотрел, ничего не понимая, на странные эти события.
Конечно, постепенно и он начал улавливать какую-то связь между гибелью пса и косым, обнаруженным в летней кухне. Особенно когда кое-что услышал в разговорах объездчика и его жены.
Но, несмотря на то что некоторые очевидные вещи складывались в довольно целостную картину, Гажи твердо держался за свое убеждение, что здесь не иначе как вмешалась рука Всевышнего, покровителя всех слабых и убогих, и вмешалась в ответ на его молитву!
Гажи, с неизощренным его умом, нашел способ как-то связать чудо с реальностью. Да-да! Господь не всегда ведь являет вечную свою сущность при помощи сияющих облаков или неопалимых купин. Но, самым причудливым образом сталкивая зверей, растения, предметы, ветер, снег, человеческие страсти, время, пространство, он даже в самых будничных буднях помогает тем, кому хочет помочь, и ставит палки в колеса надменным и гордецам… О повелитель всего сущего!
Вот, пожалуйста!.. Как мечтал он, нищий старик, о заячьем паприкаше! А объездчик и его жена не дали ему попробовать паприкаша, даже когда сами им объелись до отвращения. Причем благодаря ему, Гажи… Да разве теперь, когда вовсе не он принес им зайчатину, дадут они ему хоть кусочек?…
И вот вам! Заячий паприкаш, которого ему так хотелось, и хотелось по праву, сам пришел к нему с поля по воле вездесущего провидения.
Что это, если не чудо?