Девять дней исправления

 Всё больше Старагону казалось, что гэльв был полностью прав.

 - Как тебя там зовут, новенький? - неожиданно спросил Олтанон, занятый переодеванием из мантии в халат, который он пальцем босой ноги заведомо подбросил с пола на кровать.

 - Меня зовут Старагон, - парень вовремя вспомнил новое, истинное имя.

 - Точно. Такое не сразу запомнишь! Ты вроде говорил, что вырос в бедняцком районе. А кто тогда назвал тебя так, будто скельтского бога?

 - Никто, - ответил Старагон, уже поняв, что ничего Олтанон не забывал, а просто хотел придать остроты шутке, которую заранее готовил. - В Ридвинге все меня звали Мышем, из-за того, что я всюду умел пролезать. По правде сказать, имя Старагот я придумал сам, когда был вынужден общаться с гэльвами. Хотел, чтобы они хотя бы с этим помучились.

 - И вышло?

 - Ага. А потом сам привык к нему.

 - Ты мне нравишься, - усмехаясь, сказал Таралон, лежащий с запрокинутыми руками на своей кровати. - Только мы тебе не гэльвы, с нами это не пройдёт. Если вдруг забудем имя, будем называть тебя Новенький. Давно мечтал дать такое прозвище кому-нибудь. Ты не против?

 Парень был против, но ничего не сказал.

 Олтанон тем временем переоделся из мантии в халат. Халат оказался точно таким же, какой был на Старагоне. Перчатки он так и не снял.

  - Что ж, - сказал он. - Имя твоё мы знаем, но ещё не выяснили, что ты за человек. Если собираешься здесь оставаться, то придётся вливаться в наше маленькое общество. Расскажешь что-нибудь о себе?

 Новенький решил не спорить.

 - Признаться честно, - начал он, старательно подбирая слова, чтобы не показаться лжецом, - мне стыдно, но о себе я действительно мало что могу рассказать. Ещё вчера утром я мог поклясться, что никто и никогда мной не заинтересуется. Моя жизнь была предельно скучна. Ну, до того момента, как я попал в плен к гэльвам, уж точно.

 - Так ты был у них в плену? - Таралон приподнял голову, отняв её от скрещенных рук. - По-моему, у тебя была самая интересная скучная жизнь из всех. Надо думать, в плен ты попал ещё на войне?

 - Нет, его похитили под покровом ночи из родного дома! - съехидничал Олтанон. - Конечно, на войне!

 - Да, верно, - подтвердил Старагон. - В той битве наши отступили, а моего господина взяли в окружение. С пленниками каганатцы возиться не любят. Мне повезло, что я знал их язык. Меня доставили в Плим, и уже через месяц-другой я переводил для них колоридские письма.

 - Вот бараны! - хмыкнул Олтанон. - Наше Величество настолько хорошо хранит государственные тайны, что можно было просто его спросить.

 Таралон усмехнулся ему. Старагон невольно тоже. Молодой волшебник очевидно имел в виду всем известную историю, сохранившуюся ещё с войны. О том, как, переговаривая с делегацией Гэльвского Каганата, вышедшей навстречу из крепости, Его Величество король Алврих, нынешний правитель Колорида, по дури сболтнул

 Сам Старагон в эту историю не верил, понимая то, что если бы всё и случилось на самом деле, никто бы не стал выносить это в людские сплетни.

 - А что насчёт неё? - неожиданно поинтересовался Олтанон, кивая головой в сторону пустой стены, за которой была комната Алион.

 - Это... - замялся новенький. - Тария. Просто Тария. Обыкновенная девушка из Плима.

 - Помнишь, что тебе сегодня говорил Палтанон? Магией могут владеть только люди с мозгами. Понимаешь? Здесь у всех есть мозги, так что прекрати делать вид, что у тебя их нет.

 - Я не притворяюсь. Я правда мало что знаю о ней. Она была нищей, жила и спала в переулке, просила милостыню на рынке. Мне почему-то стало её жаль, вот я и взял её к себе. К тому же скучно было одному. Вот только странная она какая-то оказалась. Молчит о том, кто такая и как жила раньше. Даже имя своё не называет. Это я назвал её Тарией. Она, кажется, не против. Вот и всё, что мне о ней известно.

 - Ну да, - задумчиво сказал Таралон. - Семью не выбирают. А если и выбирают, то всё равно получается какая-то дрянь.

 - Я-то думал, она какая-нибудь гэльвская принцесса или что-то ещё интересное, - закатывая рукава халата, добавил Олтанон. - Ну, хорошо. Думаю, этого пока достаточно. Боюсь даже углубляться в твою историю, если в ней уже столько всего того, что не укладывается в голове. Можешь считать себя принятым в наше общество.

 - Рад, - честно сказал Старагон. - Мне кажется, пора проведать девушек. Я беспокоюсь, что убийца... мог до них добраться.

 - Если он доберётся до Алион, то беспокоиться нужно будет за него самого.

 Сказав это, Таралон всё же встал на кровать ногами и прислонил к стене ухо.

 - Тебе ж вчера магистр Дардарон растолковал, - тем временем заговорил Олтанон, - что убийца не убивает толпами. Он прячется и выходит на дело, когда всё немного успокаивается, чтобы всегда быть неожиданным. Труп - пару дней отдыха - опять труп - опять пара дней отдыха.

 - Пара дней это сколько точно? Как всё было?

 - Дай вспомнить. Так, сначала, значит, убитым нашли Тароса. Это один из наших поваров. Несколько лет назад (точно сказать не могу, потому что я в то время самое большее учился разговаривать) Трилон, директор наш, выгнал из школы всю прислугу, кроме охранников. Но видно Дардарон с голодухи как-то укусил его за ляху, потому что спустя год он вернул поваров, но всего двоих. А больше и не требовалось, ибо учеников становилось всё меньше. Вернул их, значит, и неслабо так подставил. Одного убили, другой - бедняга - трудится в поте лица за двоих. После того убийца затих... ровно на два дня.

 - Не ври, на один, - громким возгласом, чуть ли не воплем встрял Таралон, умудрившись при этом не отстранять уха от стены.

 - Это ты один день ходил за город за химикатами Дардароновскими.

 - Ах, да, верно. Тогда два.

 - Потом, - без раздумий продолжил рассказчик, - после двух дней передышки мы нашли останки Патроса. Это был помощник Палтанона. Помощники помогают магам расправляться с бумажной волокитой, потому что ни на что другое не годны. Они способны использовать магию, но так и не научились ни одному заклинанию. Бывает и такое. Есть ещё помощник у Дардарона. А у Трилона нет. Он ему и не нужен, потому что он всё равно не делает ничего. Так вот, убили Патроса, а потом... Потом что?

 - Один день мы все ходили на практику за город, - напомнил товарищ. - Потом ещё один день всё тихо было, ты ещё говорил, что даже если тебя этой ночью убьют, то твоя нога всё равно отлетит и даст мне пинка.

 - Хм, верно, помню, - закивал Олтанон. - Но никто той ночью не умер. И потом ещё один день спокойный был, когда на ужин ели рулеты с ветчиной.

 - Это и было вчера!

 - Ах да! Получается, тоже два дня. И вот вчера помер Акарлон. Бедняга.

 Старагон внезапно понял свою вину:

 - Простите, что затронул эту тему. Он, полагаю, был вашим близким другом.

 Оба, Олтанон и Таралон, бестактно прыснули. Первый вдобавок негромко хохотнул и пояснил:

 - Другом? Это как сказать! Нелюдимый был какой-то. Я удивлён, что они с Алион крепко не сдружились. И тот, и эта вечно со сложными рожами стояли где-то в сторонке, себе на уме. Сам он ни с кем разговор не заводил, а если кто заводил разговор с ним, то он как-то странно отвечал.

 - А я готов поспорить, - снова вмешался в разговор Таралон, всё так же не отлипая от стены, - что он воровал.

 - Конечно легче думать, что у тебя все всё воруют, чем признавать, что ты растяпа и сам всё теряешь, - Олтанон осёкся. - Хотя, нужно признать, у всех что-нибудь пропадало. Поглядим, если перестанет, то будет ясно, что Акарлон и впрямь был воришкой. Не бери в голову, новенький, - он, уподобляясь недавнему состоянию своего товарища, бухнулся на кровать, заложил руки, вперился в потолок. - Знаешь, что по-настоящему страшно? То, что все эти бедолаги были разорваны на куски. Это эффект от одного заклинания, которое в обиходе называют "пузырь". Нас ему всё обещают научить, да вот только когда научат - неизвестно, как неизвестно и то, успеют ли, прежде чем этот убийца всех нас сам "запузырит". Понимаешь, в чём штука? Этот псих, который всех убивает - сам маг. Впрочем, это и так понятно, ведь та магическая дрянь на входе в нашу школу не пропускает тех, кто не владеет магией. Но на входе всегда стоит Хэрик и не пропускает никого постороннего. А значит убийца - не посторонний. Он кто-то из наших. "Пузырём" владеют только наши любимые учителя. Вот и думай дальше сам, что всё это означает. Заметь, ни один из учителей до сих не умер. Всегда погибает кто-то посторонний.