Страница 14 из 16
– Говоришь, уважаемых бояр принижаю. Верные мне люди, говоришь… И чего это я тогда сюда – в Александрову слободу – перебрался от верных-то мне бояр?! Не знаешь, а, Лука Дементьич? – зловеще тихим голосом спросил Великий государь, не спуская с боярина Саврасова прищуренных глаз.
– На то была великая твоя воля, государь, – не отводя глаз, ответил тот. – А про бояр я правду говорю. Вернее псов они тебе служат, а ты их, Великий государь, на такое позорище выставляешь.
– Ой ли… Позорище, говоришь, потешить царя-батюшку… – царь Иван Четвёртый также медленно отвернулся от боярина Саврасова и пожал плечами. – Ну, тогда сам выручай своих товарищей, Лука Дементьич. Избавь их от позорища. На-ка, держи вот эту масочку и иди сам в круг. Сегодня ты будешь у меня на пиру главным шутом. Да весели народ как следует, иначе не миновать тебе плетей за неподобающее представление, – и царь, не глядя, протянул маску боярину Саврасову.
Бояре Пешков и Усов испуганно переглянулись и, опустив головы, вперили свой взор в пол. Остальные бояре, находившиеся в царских палатах, также опустили глаза и прекратили жевать, боясь привлечь хоть какое-то внимание Великого государя. С большим интересом и вниманием следили за происходящим представители посольств и иных служб, приглашённые на пир.
Белое как мел лицо боярина Саврасова начало синеть. Он не сводил глаз с протянутой в его сторону царской руки с бело-красной шутовской маской и ловил ртом воздух, чувствуя, как невидимый железный обруч сковал его грудь и не давал вздохнуть.
– За что ты так со мной, государь? – внезапно осипшим голосом произнёс он, переводя ошеломлённый взгляд с царской руки на его лицо. – И я, и родители мои, и прадеды мои служили верой и правдой и предкам твоим, и твоему отцу, и тебе, Великий государь.
– Вот и послужи мне сегодня шутом верным! – неожиданно взвизгнул царь и махнул рукой с маской стоявшему рядом Малюте Скуратову. – Вон его из-за стола, да и в маске на круг тащите. Пусть начинает забавлять меня и моих гостей. А то слишком много стал себе позволять, выкормыш боярский.
Лёгкий шёпот пронёсся по царским чертогам. Изумлённые гости в растерянности наблюдали за происходящим. Никто из ближайшего окружения даже и не пытался больше заступиться за бояр. Дьяк Разбойного приказа Лаврентий довольно ухмыльнулся.
Малюта Скуратов, хищно ощерившись, махнул рукой дюжим опричникам, и те, молча вцепившись с обеих сторон в руки и плечи боярина Саврасова, одним махом вытащили его из-за стола, и только треск рвущейся парчи и хрип сопротивлявшегося боярина нарушили установившуюся тишину. Боярина Саврасова протащили в центр круга. Двое дюжих опричников скрутили ему руки за спину, а двое других стали натягивать на лицо бело-красную маску.
– Что же ты делаешь, государь?! – придушенным голосом, удерживаемый на коленях двумя здоровенными опричниками, прохрипел под маской боярин Саврасов. – Что же ты верных слуг своих такому бесчестию отдаёшь?! Это же не мне бесчестие ты наносишь. Это же ты себя позоришь, Великий государь, на весь мир! Вон твои заморские блудливые гости как жадно смотрят да ликуют, что ты им свою слабину показываешь.
В это время посланник папы римского с нескрываемым неудовольствием смотрел на происходящее. Он внимательно слушал толмача Алексея Кумачёва, поджав губы. В какой-то момент посланник хотел было привстать и вмешаться, но Антонио мягко остановил его за руку и что-то тихо произнёс. Посланник недоверчиво посмотрел на него, покачал головой, но сел на место, кинув презрительный взгляд на толмача. Тот с заискивающей улыбкой продолжил торопливо переводить и пояснять происходящее на кругу.
– Отпустите его, – неожиданно приказал царь Иван Четвёртый.
Опричники нехотя отпустили свою добычу, но остались на месте, готовые в любой момент вновь кинуться на боярина Саврасова. Тот с усилием поднялся, стащил с себя маску и, кинув под ноги, растоптал её. Тяжело дыша, потрёпанный, раскрасневшийся, с безумно сверкающими глазами, он гневно посмотрел на царя:
– Доволен ли ты теперь, Государь? Понравилось ли тебе моё представление?
– Пожалуй, – протянул Великий государь, задумчиво глянув на боярина Саврасова, и кивнул ему: – Иди себе, Лука Дементьич, отсюда прочь. О своём решении твоей дальнейшей участи я сообщу потом.
Царь Иван Четвёртый подал знак рукой опричникам и те, подхватив боярина за плечи, увели его с круга за большие тяжёлые двери. Царь взглядом подозвал к себе Малюту Скуратова и что-то прошептал ему на ухо. Тот привычно хищно ощерился, кивнул и быстро направился в ту же сторону. Присутствовавшие в царской палате гости, молча, проводили его долгим взглядом.
– А что это гости мои дорогие мы пригорюнились, да приутихли? – нарочито весёлым голосом воскликнул Великий государь. – А ну-ка Федька Басманов, тащи сюда гусляров, да балалаечников. А ты, Алёшка, переведи нашим дорогим гостям, что сейчас будем танцы танцевать, да тоску разгонять. Я сам с царицей своей вам всем пример покажу!
В это время шедшего по моментально обезлюдевшему длинному, узкому коридору в сопровождении двух опричников боярина Саврасова догнал Малюта Скуратов. Боярин оглянулся, и в глазах его мелькнули ужас и страх. Не помня себя, он, тяжело дыша, на непослушных, ватных ногах побежал вперёд…
– Кончайте его прямо сейчас, – отрывисто бросил Малюта опричникам. Те тут же достали кинжалы и кинулись вдогонку. Через несколько секунд послышались звуки борьбы и отчаянный крик смертельно раненного человека.
– Что с ним дальше делать? – крикнул один из опричников, вытирая о полу парчового кафтана боярина Саврасова окровавленный кинжал.
– Оттащите подальше, да в ров киньте. Завтра кормилец наш пойдёт гулять, да и увидит его. Вот ему и станет приятно, – усмехнулся Малюта Скуратов и, повернувшись, направился обратно, в большую царскую палату.
Опричники схватили безжизненное тело боярина Саврасова за ноги и потащили к противоположному выходу. На улице уже смеркалось. Опричники дотащили тело до глубокого рва, окружавшего Александрову слободу, и, подталкивая ногами, отправили его вниз по насыпи.
За несколько секунд до этого из чёрного входа вышли скоморохи с котомками в сопровождении двух опричников. Ратмир по-прежнему был в маске. Они успели пройти всего несколько шагов, когда увидели, как из другой двери два дюжих опричника протащили за ноги какого-то человека и скинули его в ров. Скоморохи переглянулись, но промолчали.
– Всё, – неожиданно воскликнул один из сопровождавших их опричников. – Дальше дорогу знаете. Там у поста вас ждёт ваша повозка. До города проедете сами вот по этой дорожной памяти. – Он протянул старику Никифору бумагу и кивнул своему товарищу. Они оба поспешили в сторону тех опричников, что скинули какое-то тело в ров. Догнали их и, весело переговариваясь между собой, все четверо дружно направились обратно во дворец.
– Стойте, – негромко произнёс Ратмир скоморохам. – Подождите меня здесь. Мне нужно быстро сбегать и посмотреть, кого они скинули в ров, – Ратмир глянул на старика Никифора и добавил: – Уж очень он мне напомнил одного боярина.
Тот кивнул:
– Иди, Ратмир. Мне тоже показалось, что это наш знакомец…
Ратмир быстро спустился по отрывистой стороне рва к темневшей почти у самой воды бесформенной массе. Масса оказалась человеком, лежавшим на животе с раскинутыми руками и ногами, лицом вниз. Ратмир узнал затылок боярина Саврасова и простонал сквозь зубы. Внезапно он увидел, как шевельнулся согнутый мизинец на правой кисти боярина. Ратмир подошёл ближе и, с усилием перевернув тело на спину, посмотрел на залитое кровью лицо. На испачканных землёй губах боярина ещё пузырилась кровавая пена, но дыхание уже было редким и поверхностным. Внезапно боярин Саврасов открыл глаза, и его замутнённый взор, остановившись на маске Арлекино, стал проясняться.
– Т-ты б-был п-прав, Р-ратмир… – едва слышно прошептал, с трудом делая вдох, боярин Саврасов. – З-зря я т-тогда н-не п-послушал т-т-тебя…