Страница 55 из 56
У входной двери наглотавшийся газа Никита опустился на корточки, завалился набок и, не удержавшись, скатился с лестницы.
А ещё через пару минут в подвал снова заглянули молодчики в масках.
- Все отрубились, - сказал Артём и сделал жест, призывая идти за собой. - Сова где-то здесь, пошли!
Гарик с Романом мешкали, боясь спуститься в дымную темень. Белявский пошёл первым.
Вглядываясь в полумрак, он сошёл по ступенькам, перешагнул через распластанного Никиту и увидел Силуянова. Старик лежал скрючившись, с раскрытыми глазами, перекошенное лицо мертвенно синело. Чутьё подсказало Артёму, что где-то тут должна быть и сова. Оно его не обмануло. Старик прижимал статуэтку к себе. Его пальцы и сова были заляпаны кровью.
Брезгуя, Артём ногой попытался оттолкнуть от него статуэтку, но застывшие пальцы не желали выпускать добычу. Артёму пришлось наклониться и чуть ли не силой вырвать сову из рук убийцы.
Гарик с Романом поджидали его снаружи. Они с невольным содроганием уставились на кровавый трофей.
- Драчка за неё была нешуточная, - всё ещё дрожа, сообщил Белявский. - Подвал полон трупов!
- Тогда надо смываться быстро, - и Роман первым устремился к машине.
Они с Гариком залезли в "Ауди", Артём сел в "пятёрку" и все покатили в Москву. Если у кого-то из сообщников Артёма и оставались сомнения, то теперь, после жуткого происшествия в подвале, после стрельбы, трупов и крови никто больше не сомневался, что бриллианты в сове действительно есть.
По дороге Гарик связался по сотовому с Артёмом и предложил ехать к нему в гараж. У него там имеются пилки, тиски, электродрель и всё что нужно, чтобы открыть статуэтку.
- Там же и брюлики поделим, - прибавил он.
- Мне сорок процентов, как договаривались, - сказал Артём и застонал прямо в микрофон: - Ммм... чёрт... Живот прихватило...
В гараже, когда Гарик достал инструменты и приятели приготовились резать сову, он заявил, что ему срочно нужно в туалет.
- А туалета нет, - засмеялся Гарик. - В овражек сходи, тут недалеко. Там всё равно никого не бывает.
Артём только этого и ждал.
- Ладно, тогда начинайте без меня, а я постараюсь по-быстрому... Смотрите, камни не повредите своими пилками!
В овраг, однако, он спускаться не стал. Направился к поросшему деревцами холму, который возвышался рядом с гаражами. Поднявшись на вершину и убедившись, что отсюда отлично видны окрестные дворы, а главное - гаражи, он уселся на сломанное дерево и стал ждать.
Гараж Гарика был вторым справа. Белявский сидел, не спуская с него глаз. На ум приходили рассказы старика о смертельных ловушках, которые устраивали гебисты для неопытных взломщиков секретной аппаратуры. "Взрыв или ядовитый газ? - думал Артём, замирая от ужаса и какого-то радостного волнения. - Взрыв или газ? Нет, всё-таки, скорее, взрыв..." Приятелей, которые имели шанс взлететь на воздух или отравиться, ему было нисколько не жаль. Наоборот - он был доволен, что так ловко их подставил. Он и "пятёрку" свою спас - припарковал её в ста метрах от гарикова гаража. Если они благополучно вскроют сову, не взорвутся и не отравятся, то он присоединится к делёжке, а если угробятся - то, по-крайней мере, он сам останется жив.
Накрапывал дождь. Летевшие капли не доставляли удовольствия, особенно в сочетании с ветром, свободно гулявшим по холму. Продрогший Артём, видя, что гараж не взрывается, начал склоняться к версии о ядовитом газе. Он вынул из кармана и осмотрел противогазную маску. Не исключено, что ему придётся снова воспользоваться ею. Представив, как он входит в гараж и видит Гарика с Романом бездыханными, неподвижно лежащими на полу, он подумал, что это, может быть, и к лучшему. Тогда он совершенно спокойно заберёт сову и, уже ничего не опасаясь, вскроет её где-нибудь в укромном месте.
Он достал телефон. Услышав голос приятеля, он даже встал с дерева от удивления.
- Трудимся в поте лица, пилим, сменяем друг друга, - сообщил Гарик. - А ты как? Всё заседаешь?
- Ой, заседаю, не говори... Жидкий понос... Так когда вы распилите?
- Не знаем ещё.
- Пилите осторожнее, камни не повредите!
- Пилим, а никакого толку, - чувствовалось, что Гарик раздосадован. - Внутри что-то есть, но на алмазы не похоже.
- Там ещё должны быть рубины и изумруды!
- Слушай, а твой кагебешник ничего не напутал? Тут только металлическая пыль!
- Значит, вы ещё не добрались до камней.
- Ни хрена себе - не добрались! Уже полсовы распилили!
- Пилите, пилите, блин!
Глава 25
Родионов велел офицерам и мичманам, не занятым на вахте, срочно собраться в ленинской комнате. Все уже знали, что сегодня дважды с небольшим интервалом следовала команда "ракеты к бою", но приказа к пуску так и не поступило. Взволнованные подводники ждали, что скажет по этому поводу капитан.
Кратко сообщив о сигналах из Оперативного Центра, Родионов умолк. В комнате воцарилась тишина.
- Товарищи, как вам известно, до завершения нашей боевой вахты осталось четыре года, - продолжал капитан. - В июне 2008-го мы выходим в открытый океан и берём курс на Находку. Так что, возможно, этой сигнализацией нам дают понять, что нас ждут... - Он снова выдержал паузу. - Но есть и другое объяснение. Вчера в своей политинформации товарищ Куприяшин очень правильно сказал, что, по всей вероятности, Советский Союз и всё мировое социалистическое сообщество вступили в решающую стадию борьбы с загнивающим капитализмом. А это значит, что нас призывают к удвоению, утроению бдительности. В оставшиеся четыре года мы ни в коем случае не должны расслабляться!
- И прекратить каждый вечер распевать похабные песни, как это позволяют себе некоторые, - вставил Одинцов. - Такое пение расхолаживает в моральном плане!
- Правильно, петь надо только патриотическое, - согласился с ним Родионов.
Поскольку по поводу сигналов сказать больше было нечего, разговор свернул на расшатавшуюся дисциплину и укрепление бдительности.
После сигналов жизнь на подлодке внешне как будто не изменилась. Моряки по-прежнему стояли на вахте, проводили учения, слушали политинформации, выходили за борт. Но все были взволнованы, напряжены и чего-то ждали. Чего-то очень важного. Даже солнце в эти тревожные дни, словно чувствуя общее настроение, скрывалось в облаках.
Воцарившиеся в пещере сумерки вызывали у всех дискомфорт и угнетали не меньше неопределённости, вызванной странными сигналами. Возможно, именно эти сигналы спровоцировали сердечные приступы у двух моряков, закончившиеся их смертью, а если прибавить к этому смерть от рака ещё одного моряка, которая произошла несколько недель назад, то нынешний год оказался весьма тяжёлым. Не стало в этом году и кроликов. Они погибли все разом, за считанные часы. Судовой врач констатировал отравление. Экипажу пришлось перейти исключительно на океаническую диету. Позднее выяснилось, что в собранные водоросли затесалась ядовитая травка, не замеченная сборщиками.
Большинство надеялось, что к 2008 году подлодка не сделает рокового залпа, но сейчас, после этих сигналов, моряки уже сомневались в мирном исходе. Дни шли, новых сигналов не поступало, и атмосфера на субмарине стала понемногу разряжаться. Бодрее запел хор. По коридорам разносились его басовитые голоса:
Будет людям счастье,
Счастье на века,
У советской власти
Сила велика.
Сегодня мы не на параде,
А к коммунизму на пути,
В коммунистической бригаде
С нами Ленин впереди...
Мичман Ересько энергично дирижировал, притоптывал ногами и подпевал.
Пение слышалось даже на мостике, куда моряки поднимались в ожидании солнца. Разговоры здесь, как правило, велись о Большой Земле. О том, кто там остался из близких, кто кого ждёт, а кто кого - нет, и какая жизнь сейчас за пределами подводной пещеры. Почти всегда такие разговоры сворачивали на политику, особенно если на мостике находился Боборенков.