Страница 46 из 53
Есть две вещи, способные задушить любовь. Это ненависть и обида. Последняя самая страшная. Она как ядовитая лиана обвивает разум и плетется по венам к сердцу. Пробуждает жалость к самому себе и ненависть к человеку, который ее нанес. Можно пытаться отвлечься, поставить барьер на воспоминаниях, но забвение — это среда обиды. Именно в моменты счастья она обжигает сердце ядом так, что хочется вырвать его из груди и стать бесчувственным роботом. Наша любовь заболела в миг его измены и моей мести. Покрылась огромной опухолью, что тянет нас на дно. Доводит до ссор, упреков, оскорблений и унижений. Ее смерть не за горами и я не знаю, где взять лекарство, способное победить ужасную болезнь.
Глава 35
Илья
Я чувствовал себя зверьком в клетке. Кидался на руки, что меня кормили. Вместо благодарности рычал. Им не понять душевные терзания зверя, у которого отняли свободу и опорочили любовь. Это не могло долго продолжаться. Или я кого-то убью, или меня. В мыслях постоянно прокручивал различные варианты смерти Вадима. Можно все сделать так, что и комар носа не подточит. Несчастные случаи происходят часто, а бункер не гарантирует полную защиту от невзгод. Но избавившись от парня, я не избавлюсь роящихся мыслей в голове. Я всегда буду представлять, как его руки касаются самого дорогого, что у меня есть. БезЛаны даже существовать дальше нет смысла. Без нее я одинокий беспризорник, обозленный ребенок, готовый на все за кусок хлеба. Я не хочу возвращаться в прошлое и черпать то дерьмо, что там осталось. Жить в нищете и одиночестве я больше не смогу. Слишком высоко летал, чтобы так низко упасть. Нельзя быть эгоистом и держать возле себя последний баллон с кислородом в виде мотылька. Она и сама прошла через такую грязь, что заслуживала обычной любви, а не моей – вязкой, липкой, черной. У меня не получится все забыть и полюбить ее так, как она хочет. Всегда буду обвинять, обманывать, и делать больно. Это моя сущность. Мы с Михаилом были очень похожи, и когда его не стало, я начал понимать, что во многом поступил бы так же, как он.
Пора в последний раз помочь ей и уйти навсегда. Исчезнуть из ее жизни, будто и не встречались никогда. Плевать, что со мной будет. Пусть умру в трущобах или сопьюсь в подвале. Только бы Лана этого не увидела, а на остальное плевать. Она сильная. Мы отвоюем мир, и она заживет в нем счастливо.
Я повсюду искал Скалу, а нашел Аню. Она скрестила руки на груди и нахмурилась.
— Что вы устроили! Может, хватит ссориться?! Вы оба накосячили. Попросите друг у друга прощения и поцелуйтесь.
— Ха! И это говорит Гордость, что за измену сожгла мужа дотла!
— Ну это я лишканула, конечно, — рассмеялась розововолосая.
— Скалу не видела? — перешел я к делу. Нет настроения обсуждать случившееся.
— Последний раз я видела его в столовке. А зачем он тебе?
— Надо поговорить.
— Ладно. Пойдем. Вдруг он еще там.
— Ань, спасибо за все, но перестань за мной ходить. Лучше иди к Лане. Она в оранжерее.
— Вы достали посылать меня друг к другу! — вскрикнула девушка и двинулась в сторону оранжереи.
Я нашел Скалу на выходе из столовой. Он дожевывал булочку и был явно не рад видеть меня снова.
— Надо поговорить наедине.
— О чем? — нахмурился мужчина.
— Об Апокалипсисе. У меня есть план…
— Пошли в офис, — махнул он рукой.
Мужчина расположился в кресле и положил руки на живот. Жестом предложил мне присесть, внимательно изучая каждое движение. Я улавливал это боковым взглядом, но не показал, что смущен или недоволен.
Я сидел напротив и смотрел в его глаза. Думал с чего конкретно начать. На выдохе начал говорить, надеясь, что он меня поймет:
— Занимать пост президента еще не значит управлять страной. Я был пешкой в руках более могущественной твари, чем сам. Выполнял миссию любимца публики. До конца дело не довел. Любую неудачу Эрик воспринимает болезненно. Он не привык проигрывать. Я знаю, что может выбить его из колеи и заставить лично вступить в бой. УЛаны есть то, что может убить Эрика. Не будет его — не станет и Апокалипсиса. Все вернется на свои места.
— Допустим, — задумался Скала, подался вперед и облокотился на стол. — Почему я должен тебе верить?
— У тебя нет выбора, а у меня нет смысла врать. Теперь я на вашей стороне и хочу, чтобы все это прекратилось, — пожал я плечами.
— Что конкретно предлагаешь?
— Прикажи принести камеры. Нужно записать мое обращение к народу. Если они увидят, что и я на стороне мотылька, то сторонников прибавится. За время правления я приобрел немало фанатов.
— Идея хорошая! — приободрился мужчина. — Но сначала надо привести тебя в порядок, а то подумают, что мы из тебя выбили обращение.
Я бросил взгляд на пальцы, между которыми скопилась засохшая кровь.
— Так же надо решить проблему с расселением. Наш бункер не вместит в себя еще больше ста человек. Да и кормить тех, что есть скоро будет нечем.
— Так ищите убежище. У вас куча народа. Думаю, подобных бункеров немало в округе. С продуктами дела обстоят плачевно. Оранжерея нас не прокормит, а выращивать что-то снаружи нерентабельно. Придется грабить фуры с продовольствием. Но делать это нужно далеко от бункера, чтобы нас не вычислили и не потравили здесь, как крыс всех скопом, — выдал я решение проблемы.
— Хм, — потер он подбородок. — Я боюсь, что мы потеряем львиную долю людей из-за набегов на фуры.
— Посылай тех, кого не жалко. Взамен придут другие. Мы все равно без еды все передохнем. Выбора нет.
— Ладно, подумаем еще. Сейчас иди в госпиталь. Пусть обработают раны, а потом отправлю к тебе стилиста. Замажет все, и будешь, как новенький, — Скала помедлил, но явно хотел сказать что-то еще. Я внимательно посмотрел на него, ожидая продолжения.
— Ты с Ланой в комнате живешь?
— Да, но хотелось бы отдельную.
— С этим сейчас напряженно. Перекантуйся денек другой. Я что-нибудь придумаю. Можешь в госпитале взять матрац, лишних кроватей нет.
— Спасибо, — кивнул я, начал уходить и потянулся к ручке двери.
— Я думал, у вас отношения. Она за тебя тут рвала и метала.
Я застыл, сглотнул слюну и вздохнул.
— У нас уже ничего нет, — бросил я, не оборачиваясь, и поспешил покинуть офис.
Стало так гадко, обидно и больно, будто руки отрезало. Просто набор слов для постороннего человека, а для меня подведенная черта. Раньше я с легкостью бросал женщин, переключался на других и ни секунды не страдал. Поможет ли это в случае с Ланой? Стоит ли вообще пробовать? В бункере полно привлекательных девиц, готовых лечь в постель по щелчку пальцев. Я представил, как трахаю очередную сучку и вздрогнул от отвращения. Я влюбился в лучшую на свете девушку и на меньшее размениваться не смогу. А где взять хотя бы немного похожую на мотылька?
Улыбчивая медсестра с именем Наталья на бейджикеучтиво предложила присесть на кушетку и принялась аккуратно обрабатывать раны.
— Если будет больно, сразу говори, а то у меня еще мало опыта. Только институт закончила и началась война, — вздохнула девушка.
— Все хорошо. Не бойся.
Она расплылась в улыбке, а я заострил взгляд на зоне декольте ее халата. Хорошенькая. И фигурка и лицо — все при ней. Да и не стерва. Видно, что простая девчонка.
— Я не пропускала ни одной программы. Таких президентов у нас еще не было, — раскраснелась она.
— Тогда странно, что ты сейчас здесь находишься. Я вел отнюдь не такую политику, — ухмыльнулся я.
— У меня родители против чипов и мне запретили вставлять. Хотя я не видела в них ничего страшного.
— Надо слушать родителей. Они лучше знают, — подмигнул я, и она расплылась в такой блаженной улыбке, что сомнений, что она моя, не осталось.
Я уже давно привык к тому, что произвожу на противоположный пол такое впечатление, но каждый раз кайфовал, как от полученной дозы наркотика.
Наталья обработала раны, но явно не хотела меня отпускать так быстро. Делала вид, что записывает что-то важное в книгу по учету пациентов. Но я смотрел уже не на нее. Инна терлась по углам госпиталя с Артуром. Сестра, как обычно, не задумывалась о репутации и позволяла себя лапать на глазах у всех за интимные места. И тогда мне в голову закралась мысль о том, что может быть, именно Гнев сделает из нее человека. Метод с глазами жестокий, но вдруг действенный? Что если из страха перед ним она перестанет искать любовь на стороне и будет наслаждаться тем, что имеет?