Корпорация «Зеро»

– Каждой твари по паре, – неожиданно сказал Над, пристально рассматривая их отражение в зеркальной стене лифта.

Аггель подумала, что несмотря на неказистую внешность, смотрится её спутник вполне солидно. Она, понятное дело, тоже выглядит классно. И они представляют собой неплохую пару. Наверху их тоже никто не встретил, кроме вездесущих автоматических систем охраны. Но казалось, Наду и не нужна помощь. Он уверенно проводил Аггель вглубь просторного зала и усадил за столик у окна. Отсюда открывался красивый вид на вечерний мегаполис. Сделали заказ. Над действительно решил хорошо потратиться и рекомендовал девушке самые дорогие блюда. Она не отказывалась.

Но для начала заказала себе джин с тоником и устроилась поудобнее со стаканом в руке так, чтобы казалось, будто она летит над тёмной бездной.

– Любите ночь? – поинтересовался Над, наблюдая за её довольным лицом.

– Обожаю! – с готовность подхватила ниточку разговора Аггель. Настроение у неё было отличное.

– Я, честно говоря, не очень. Попробуйте объяснить мне, что такого хорошего в темноте?

– Она добрая, темнота… И только в темноте чувствуешь себя в безопасности. Понимаете?

– Нет. Пока не понимаю, хотя чувствую, что вы не врёте и действительно наслаждаетесь ночью и тьмой. Попробую порадоваться вместе с вами. Способность к эмпатии – обязательное качество социального работника. – Надий повернулся к Аггель вполоборота и уставился в окно. Через некоторое время он констатировал: – Нет. Не могу. Как ни крути, а ночь – это опасность и олицетворение зла, а не добра.

– Я не удивлена. Вряд ли мужчина, да ещё сотрудник органов, поймёт, что это свет безжалостен и жесток, а тьма – нежная и милосердная мать всего сущего.

– Думаю, вы плохо себе представляете, в чём заключается моя работа.

– Разве мы будем говорить о работе? Это нечестно! Я вот, например, безработная.

– Я не настаиваю. Но всё-таки интересно узнать, почему такая красивая и умная девушка не может найти работу. Завышенные требования, я полагаю?

– Совсем нет. Скорее невезение пополам с ленью.

– Самокритично.

– Нет. Просто не хочу тратить драгоценное время на обман окружающих. Предпочитаю всегда говорить правду и быстро получать то, чего заслуживаю. Таким образом высвобождается масса свободного времени.

– И на что же вы его тратите?

– На чтение книг в основном.

– В смысле?

Аггель не стала пускаться в пространные объяснения, а просто вытащила из сумочки книгу и пододвинула её Наду.

– Впечатляет, – присвистнул Над, осматривая книгу. – Где вы их берёте?

– В макулатуре, конечно, где же ещё. Я работала приёмщицей макулатуры, и у меня остались знакомые в этой сфере. Они меня и снабжают книгами, практически бесплатно.

– Мне бы тоже хотелось попробовать вот так почитать, по-настоящему. Достанете мне парочку?

– Договорились. Я вам подберу, как начинающему, что-нибудь из детской литературы.

– А сильно отличается от нейросканирования?

– Как небо и земля. Книгу надо неторопливо прочувствовать, можно сказать – прожить, а не просто узнать содержание. Но вам надо самому попробовать чтение, на словах этого не объяснишь.

Принесли заказ, и разговор на некоторое время прервался. Аггель решила плюнуть на правила хорошего тона и оторваться по-настоящему. Она потом не простила бы себе, если бы не распробовала хоть одно из заказанных блюд. Когда дошли до десерта, Аггель всё-таки снизошла до того, чтобы сказать Наду:

– Очень вкусно. Но боже мой, как калорийно! Я теперь неделю не смогу есть!

– Это так только кажется. Завтра у вас будет нормальный аппетит, и даже лучше, чем обычно. Организм подстроится и потребует повторить подобный приём пищи. Придётся его обламывать или согласиться поужинать со мной ещё раз.

– Вы что, меня ещё раз приглашаете? Зачем? Я же молчала почти весь вечер, только жрала, как не в своё горло.

– Мне понравилось ваше общество. Не люблю болтливых женщин.

– А вот меня как раз потянуло поболтать – развезло, наверное, от выпивки и вкусной еды. Сейчас я испорчу всё впечатление. Не считаете ли вы, случайно, обычных людей животными? Было бы здорово, если бы считали!

– К сожалению, уже нет. Но в вашем возрасте определённо считал. Это юношеский максимализм: если окружающие не соответствуют высоким требованиям, которым должен отвечать Человек, то они совсем не люди. Но на самом деле всё сложнее. Люди, бывает, ведут себя как люди, а бывает – как животные. В общем и целом среднестатистический человек – только полуфабрикат, только возможность, потенция достичь уровня Человека. Но и это уже много, и даже достаточно. Достаточно того, что у людей есть возможность для развития. Это позволяет смотреть на мир с оптимизмом.

– Если мир полуфабрикатов – это оптимизм, то тогда что же, по-вашему, пессимизм?

– Есть вероятность, что люди всё-таки не развиваются, а деградируют. С точки зрения любой религии – это так. С точки зрения искусства – тоже есть такая тенденция. Раньше были великие творцы и гении, а теперь люди совсем измельчали.

– «Богатыри – не мы?» – Аггель не постеснялась сказать банальность.

– Да, если уже Пушкин это чувствовал, то тогда кто наше поколение? Лилипуты?

– Минитюриализация… Миниатюризация… Тьфу ты, ну что за слово, не выговоришь! В общем, это явление тоже может быть разновидностью прогресса. Как в технике, например, нанотехнологии.

– То, что хорошо в технике, хорошо ли для человека? Посмотрим. Я не пророк. Да и вряд ли будущее можно предсказать.

– А вот я умею гадать на картах, и мне кажется, что можно. Нашу с вами встречу мне, между прочим, карты предсказали.

– Да? – Аггель показалось, что Над немного напрягся, услышав про карты. – А что ещё они предсказали?

– Много чего. Но я уже забыла. Записывать надо, но это скучно.

Над оценивающе взглянул на девушку, как будто проверял, правду ли она говорит.

– И на что это похоже – гадать? Вы впадаете в транс, и вашими устами говорит дух?

– Вы зря смеётесь, моя бабушка именно так гадала. Но это очень высокий уровень, а я, можно сказать, любитель. Но тоже кое-что вижу. Или чувствую. Это на уровне ощущений, как в игре в прятки, когда говорят «холодно-горячо». А ты на самом деле пытаешься почувствовать, где теплее – и вдруг получается. А как – и сам не знаешь.

– Так вы какие-то картинки будущего видите?

– Нет. Или очень редко. Ощущения сразу в слова превращаются. Или они и были словами? Понимаете, как будто будущее – именно записано на бумаге и его можно прочесть. Похоже, что Бог – писатель!

– Интересно…

– Да, это заставляет меня с уважением относиться к словам и книги читать внимательно, а не сканировать нейросканером.

– У вас есть, наверное, любимая книга?

– Любимая – это та, которую сейчас читаешь. А есть книги, которые я уважаю, которые буду перечитывать. Но вам пока не скажу. Прочтите сначала хотя бы одну по-настоящему.

– Договорились. Как насчёт прокатиться после ужина по ночному городу?

– Fine!

Водил машину Над всё-таки хорошо. Но ездить с ним было страшно. Его сенсомобиль имел статус специального автотранспорта, и когда Над отключал автоматическое управление, перед ним на голографическом экране зажигалась «зелёная улица». И он гнал по этой улице как сумасшедший, как будто самоубийца, мечтающий догнать свою смерть. У Аггель от страха совсем всё опустилось внутри, а ноги стали ватными. Но с другой стороны, её переполнял ни с чем не сравнимый восторг.

И вот это было совсем глупо! Аггель подумала, что ей уже не шестнадцать лет, да и совсем в юном возрасте она не мечтала о дорогих ресторанах, крутых тачках и успешных мужчинах. Она очень рано поняла, что это всё чушь собачья. Да и как можно было этого не понять, читая Достоевского, Толстого и Чехова? И ей стало противно участвовать в этой комедии и вообще находиться рядом с этим мужчиной, который считает себя хозяином жизни и, наверное, ожидает, что очарованная им молодая и симпатичная дурочка сейчас упадёт в его объятия.