Тизер 2

Туба с парнями ходили в данж, как по расписанию – каждый четверг. Соответственно раз в неделю они привозили в город «счастливчика», обладающего суперспособностью.

Квадрат респа при переходе из ознакомительной локации в основную не такой большой, как оказалось. Процесс поиска жертвы выглядел достаточно примитивно: Туба и его свита просто прочесывали леса, запуская в небо разведывательные стрелы.

Первого парня звали Игорь, я нашел его всего минут на десять позже, чем они. Прячась в кустарнике, подслушал благородные речи о величайшем клане и предложении присоединиться. Через два дня бедняга стал жертвой Виров. Жаль. Зато я понял, как буду действовать.

Игра превратилась в бродяжничество по территории респа. Я изредка натыкался на игроков и спрашивал: слышали ли они что-нибудь о клане быстрых ветров? Четвёртым оказался Семён, выпучивший глаза брюнет с монобровью. Он понимал о чём идет речь.

Я не знал, сколько у меня было времени, но уложился в полчаса. Рассказал, что с ним произойдет в ближайшие сутки до самых мелких мелочей: как его примут в клан, позволят пройти лайтовую проверку, дадут подержаться за рукояти пулемёта, провозгласят избранным и позовут в данж. Сказал, что знаю это всё, потому что сам был на его месте. Предложил сделку за хорошие бабки, Семён любил бабки.

Тяжелее всего оказалось договориться с Витлетом, а точнее, с его партнерами. Бизнесмены ни под каким предлогом не соглашались грабить Якуша. Топ один нашей локации был злопамятным и хитрожопым сукиным сыном, внушающим страх. Помог Витлет, придумал финт с костюмами и масками ОМОНовцев.

Дошло дело до договорённостей. У меня не было времени на то, чтобы подумать или найти лучшее предложение, бизнесмены это понимали и с радостью использовали. Про финансовую сторону вопроса я даже не хочу вспоминать, меня раздели до гола, но это было еще не самым страшным. Бурый, Савков и Ренат сказали, что подключатся к замесу только в том случае, если будут уверены, что преимущество на их стороне. То есть первую часть плана мы с Семёном должны были выполнить на свой страх и риск. Лицами светили тоже только мы.

Семён нажал на гашетку, зная, что придется пережить. Его интерес заключался в увесистом проценте от награбленного. Если бы пацан не осмелился, нас бы просто пытками вынудили экстренно выйти, а в добавок внесли бы в списки изгоев и позаботились о том, чтобы мы дохли каждый раз, когда попадаемся на глаза людям Якуша. Хотя второе, скорее всего, произойдёт в любом случае.

Вечером следующего дня мы прибыли в Вартичи. Витлет занялся тем, что у него лучше всего получается – оценкой и подготовкой к продаже. Я же, впервые за последние три недели, вышел в реал.

Эпилог

Крышка капсулы уползла вверх. Окаменевшее тело ныло и зудело. Миллиарды невидимых игл впились в нервные окончания, будто я отлежал каждую клеточку своего организма.

Свет в гараже не горел, и я не торопился выползать из теплого ложе. Вращая кистями и шевеля пальцами на ногах, возвращал телу подвижность. Поднялся минут через пять, добрался до выключателя.

К пустой бутылке из-под водки на столе прибавилось еще две. На диване лежала перевёрнутая пепельница, посреди гаража валялась табуретка, в полу торчал рыбацкий нож.

На автомате проверил работает ли телефон, а затем ткнул шнур зарядки в разъём. Экран отозвался приветствием. Я взял со стола выдохшуюся минеральную воду и сделал пару огромных глотков. Пересохшее горло, будто выжженная солнцем пустыня, приняло дар.

В ВК светились непрочитанные сообщения. Опять она! Чтобы освежить в памяти беседу, я пролистал переписку выше.

Полина Мотыль: «Мирон, ты, когда последний раз с Димой разговаривал? Может найдешь для друга немного времени?!».

Я: «Слушай, Полина! Чего ты лезешь?! Мальчики сами разберутся!».

Полина Мотыль: «Ты идиот?».

Полина Мотыль: «Или не знаешь?!».

Полина Мотыль: «АЛЁ! Неужели он тебе не сказал?!».

Полина Мотыль: «ТЫ ГДЕ? ОПЯТЬ ЗАЛЕЗ В СВОИ ИГРУШКИ?!».

Полина Мотыль: «ПРИДУРОК! ТВОЙ ДРУГ УМИРАЕТ!».

Бутылка выпала из руки, пролившаяся вода смешалась с пеплом из перевёрнутой пепельницы, образовавшаяся каша впиталась в обивку дивана...

Почти всю ночь я переписывался с Полиной. Мозг отказывался верить в происходящее, но история была слишком жестокой, чтобы оказаться розыгрышем.

Димона начали беспокоить боли в груди уже давно, но два месяца назад они стали невыносимыми. Как бы он не любил таскаться по врачам, ситуация вынудила. Проведенное обследование опрокинуло жизнь с ног на голову. Врачи поставили диагноз – снижение сократительной функции сердечной мышцы. Диме отмерили один год.

Список ожидающих донорских сердец надежд не внушал. Прошло почти три месяца, а Дима так и не поднялся ни на одну строчку.

Полина написала, что, родители нашли клинику в Израиле. Заграничные доктора согласились помочь, как в проведении самой операции, так и получении подходящего сердца. Вопрос упирался в деньги. Речь шла о сорока миллионах, из которых удалось собрать лишь двадцать три. В эту сумму входила вся имеющаяся недвижимость и потенциальные кредиты.

Я попросил у Полины прощения, за то, что вёл себя как придурок, она предложила встретиться и выпить кофе. Пообещал найти время, но только после того, как повидаюсь с другом.

Бахилы шуршали по бетонному полу, развевался белый халат. Я вприпрыжку мчал по больничному коридору, отыскивая палату номер одиннадцать. Дернув нужную дверь, оказался в пропахшем хлоркой помещении.

- Здоров! – бледный и похудевших двойник Димона болезненно улыбался, лёжа на больничной койке.

- Здоровее видали, – я сел на стул и пожал руку, из которой торчал катетер. – Ты как?

- Нормально! – друг играл не свойственную ему веселость. – Валяюсь, в сериалы залипаю.

Мы говорили о всякой фигне, как в старые добрые. Димон рассказал про очередной свой проект – видео-блог о жизни фриласера, а затем с открытым ртом слушал мой полуторачасовой рассказ про месть Якушу.

- Я чёт вспомнил, как ты комиссию в Тизер проходил. Уже тогда доктора сказали, что у тебя что-то не так.

- Да, – Димон засмеялся. – А я подумал, что придурки просто меня напугали. Даже ненавидел их за это, прикинь!

Мы смеялись, потом точили мандарины и запивали вишнёвым соком. Димон включил пару треков неожиданно ворвавшегося в топы репера и показал угарный видос с котятами и огурцами.

Четыре часа пролетели, как десять минут. Темы для разговоров потихоньку иссякли, голые стены палаты всё больше слушали наше молчание. В одной из затяжных пауз я серьезно спросил:

- Какой суммы не хватает?

- Пятнадцати лямов где-то, – Дима перестал улыбаться.

- Ясно, – я сжал его руку. – Держись, мужик! Мы своих не бросаем!

Через час я ворвался в кабинет к Витлету:

- Привет, Витя! Какие новости?

- Даже не знаю, – мужик пожал плечами. – Смотря чего ты ожидал.

- Ну, не томи. Сколько?

- Тебе полагается четыреста тысяч!

- СКОЛЬКО?! БЛЯ!

- Да, подожди...

- БЛ**Ь, ВИТЯ, КАКИХ ЧЕТЫРЕСТА? Там скарба лямов на двадцать!

- На девятнадцать, – поправил Витя и протянул лист бумаги. – Ты сам на эти условия подписался! И договаривался не со мной, а с партнерами! Вот калькуляция.

Я взял исписанный лист. Калькуляция содержала длинный перечень награбленного с расценками. Итоговая сумма делилась в зависимости от оговоренного процентажа, но с одним исключением: из моей доли вычитались стоимости погибших бойцов. Я согласился компенсировать неудобства парням, по сотне за каждого. Их оказалось одиннадцать.

Внезапно потяжелела голова. Я, конечно, не рассчитывал на десять лямов, но думал выручить около трёх, плюс на счету двести тридцать тысяч, сто пятьдесят должен вернуть Рудный. Итого набралось бы около четырех миллионов, а это уже существенный вклад.