Тизер 2

Меня охватывает странное ощущение превосходства и значимости, боюсь себе признаться, но, похоже, я получаю кайф от возможности вершить судьбы.

Вытаскиваю меч, бандит падает на колени, издавая предсмертный хрип, стелется на земле одновременно со срубленным деревом. Прикрываю тело еловой веткой, двигаюсь к смотровой вышке.

Куст малины, что растет слева от местного коттеджа – идеальное укрытие. Надежно прячет от бандитских глаз и в тоже время позволяет следить за всеми участниками предстоящей зарубы. Закидываю красные ягодки в рот и размышляю над тем, как уработать максимальное количество пешек до того, как на доску выйдет ферзь.

- Скоро там?! – орет один из игроков в сторону костра.

Парнишка подносит руку к углям, через полсекунды одергивает:

- Сейчас за водой схожу и можно ставить!

- Давай быстрее! Я сейчас сдохну!

- Ага, – бурчит молодой и идет к стоящим неподалеку ведрам.

Ягоды тают на языке, по рту разливается вкус. Я настолько увлекся, что едва не проводил водоноса взглядом, продолжая набивать щеки. Красный наркотик затуманил разум. Я, будто дорвавшийся до иглы торчок, отказываюсь от принесенного на подносе подарка, потому что мне и так уже хорошо. Закидываю в топку последнюю, сваливаю задним ходом.

Поварёнок бодро шлепает ногами и не стесняясь дребезжит ведрами. Лязганье металла и петляющая между деревьями тропинка играют мне на руку. Нет необходимости тщательно выбирать место, куда падает ступня, или упускать из вида преследуемого из-за особенностей местности.

Метров через триста слышу журчание, воображаю бурлящую порогами реку и крутые берега, но мои фантазии разбиваются о ручеёк. Парнишка наклоняется, подставляет ведро под обтекаемый водой камень, лес наполняется резким звуком разбивания воды о железное дно, постепенно сменяясь почти беззвучной течью.

Наполнять десятилитровое ведро струей толщиной с гелевый стержень – не самое быстрое занятие, но, похоже, наш герой к этому готов. Усаживается на валяющуюся рядом корягу, достаёт нож и деревянную заготовку размером с пачку сигарет. Лезвие скребёт по материалу, снимая тоненькую, словно кожа, стружку. Несись увлекающийся резьбой по дереву? Забавно!

Минусану поваренка – останется еще четверо, не считая Пролла. Шансы на выживание кромсающего деревяху пацана приравниваются к нулю. Могу прикончить его парой-тройкой способов: подкрасться и задушить шнурком из кроссовка, заколоть, перерезать горло или даже обезглавить. А можно придумать что-нибудь изящное с применением лука: дать пару отвлекающих в стоящие рядом деревья, чтобы посмотреть на испуганное лицо, поиздеваться, продырявив конечности, или потренировать стрельбу парашутиком. Правда, местность не совсем подходит: кругом деревья, да и перепад высот придется учитывать, но, с другой стороны, когда ещё выпадет такой шанс?

Пока я прорабатывал план и выбирал нужную позицию, вода в ведре полилась через край. Парень откладывает поделку в сторону, меняет ведра местами. Коряга снова впивается между лопаток, грязные руки принимаются за искусство. К моему удивлению, таланты пацана не ограничиваются одним рукоделием, в какой-то миг он начинает что-то напевать. Долетающие до уха обрывки строк: “храбрость наша...”, “последний бой...” и “стоять на смерть...” складываются во что-то похожее на песню. Пару раз даже киваю головой в такт ритмичному мотиву, случайно замечаю, что подтанцовывает и вода ведре. Точно! Вода в ведре!

Найти ягоду на обглоданном кусте уже не так просто, но ее сладость и сочность стоят того. Приходится тянуться дальше, шуметь больше и трясти куст, но пока получается остаться незамеченным. Параллельно слежу за тем, как поваренок закидывает в кипящую воду тушку какой-то птицы.

- Быстрее, ты! – орет тот, что при мне тасует колоду уже в шестой раз. – Желудок слипся!

Ответственного за пайку не особо парят придирки коллеги, он размеренно кромсает овощи и аккуратно помешивает испускающую пар похлебку. В жестяной чан летят кусочки моркови, картофеля и лука. Варево приправляется специями, повар снимает пробу:

- Готово!

- Наконец-то! – самый нетерпеливый бросает карты, мчится к еде.

Рецепторы вкуса и обоняния в Тизере работают как-то по-другому, вкусная еда кажется вдвойне вкуснее, усиливаются и запахи. Если бы не полкилограмма съеденной малины, не выдержал бы и присоединился к трапезе – настолько вкусно пахнет.

Суп разливают по алюминиевым тарелкам, деревянные ложки ляпают по дну. Судя по всему, дозорного с вышки звать к столу не собираются, а вот о боссе речь заходит:

- Отнеси ему! – говорит один из бандитов молодому, кивает в сторону дома.

- Ага, – переворачивает тарелку, выпивая содержимое до последней капли. – Я готовил. Сами несите!

В воздухе повисает неловкая пауза, картежники переглядываются. Сидящий посредине набирает полную грудь воздуха, собирается что-то сказать, но в последний миг передумывает и просто выпускает скопившийся пар. Бандиты утыкаются в тарелки и возвращаются к ложкам. Произошедшее немного смущает. Фиг знает, как это понимать: Пролл не настолько авторитетен, что шестерки не считают нужным позвать его на обед, либо вмешательство в личное пространство грозит поркой, и они попросту боятся?

Повар и двое картежников доели свои порции и растянулись на мягкой траве. Ложка четвертого стремительно набирает скорость, капли супа летят в стороны, по поляне разносится стрекотание дерева о алюминий. Бандиты с улыбками наблюдают за странным поведением друга. Скорость, с которой проголодавшийся уминает суп, можно сравнить со скоростью взбивания яиц. Неожиданно, рука, что удерживает тарелку, дергается в спазме, и остатки супа проливаются на штаны. Глаза округляются до пятирублевых монет, а язык, словно сошедший с ума червяк, принимается вылизывать ложку. Физиономии наблюдателей становятся каменными, глаза, не моргая, смотрят на чокнутого дружка, пытаясь понять, что происходит.

Напряженные переглядывания, короткие посапывания и гробовую тишину разрывает припадочный ржач, поляна взрывается гоготанием объевшихся супом придурков. Бандиты катаются по траве, держась за животы.

- Эй, что там? – орет смотрящий с вышки. – Че ржете?!

Но спрашивать – бес толку. Даже если бы кто-то и хотел ответить, то не смог бы, нахлынувший приступ отнимает все силы.

Успокаиваются минуты через две. Издают последние затяжные выдохи и остаточные смешки, поляну накрывает тишина. С лиц слазят улыбки, взгляды становятся вдумчивыми и сосредоточенными, от смехо-вакханалии не остается и следа, каждый из бандитов находит себе занятие: один ковыряется ложкой в земле, второй рассматривает ногти, парочка пялится на тлеющие угли.

Ждать больше нечего. Выжидаю, когда бандит на вышке переместится к нужному борту. Выкатываюсь из-за куста, отпускаю тетиву. Стрела входит в подбородок, выходит из макушки. Стражник издает три странных звука, будто пытается проглотить огромный кусок пищи, тело уносит к перекладине, хрустят доски, караульный летит с восьмиметровой высоты.

Глухой хлопок приковывает внимание парней у костра. Испуганные глаза пытаются понять, что произошло, первым на ноги вскакивает плохой картежник:

- Что случилось? – в голосе звучат нотки волнения.

- Не знаю, – отвечает повар.

- Кто это сделал?! – достает меч, обводит взглядом сидящих, словно детектив на допросе.

- Не я, – небрежно бросает повар и возвращает взгляд к углям.

- Не я, – также пофигистически отвечает второй, глядя на ногти.

Карточный дурак впивается взглядом в последнего, мимика на лице выдает неслабое напряжение. Подозреваемый уже потерял интерес к случившемуся, его ложка снова занята росписью по грунту. Если бы он только знал, что банальный и детский ответ: “Не я” мог сохранить ему жизнь...

Детектив вращается на триста шестьдесят градусов, вытягивая перед собой меч. Лезвие впивается в шею, голова падает на траву и трижды кувыркается, оставляя кровавый след.