Страница 18 из 18
Порой более влиятельные министры или лидеры экономических организаций и даже сам премьер-министр играют роль буфера в общении с иностранными торговыми представителями. Иностранные визитеры, возвращающиеся домой с новостями, что на сеи раз они говорили с действительными хозяевами положения и что они находятся под впечатлением от их готовности принять эффективные меры, обманывают самих себя. Людей с такими широкими полномочиями в Японии нет.
С категорией буферов частично совпадает класс информаторов… которые постоянно беседуют с заезжими знаменитостями и журналистами. Остальной мир узнает о Японии со слов гораздо более малочисленной группы, чем обычно думают. Визитеры, встретившиеся с «надежным источником» в лице одного из информаторов, зачастую остаются под впечатлением, что они услышали интересное личное мнение. Большинству невдомек, что эти информаторы всего лишь повторяют банальные суждения на злобу дня или более общего характера… Они могут вносить в это некоторые персональные нотки, но суть послания все время одна и та же… Речи высокопоставленных информаторов могут содержать критику отдельных сторон политики правительства или действий бюрократии и бизнеса, но они почти всегда поддерживают общие утверждения ведущих институтов Системы, что Япония является плюралистской демократией с экономикой свободного рынка, что в открытии (японского – В.М.) рынка достигнут прогресс, что рост индивидуализма надо поощрять, что большинство японцев начинает осознавать необходимость стать более космополитичными, что иностранцы не прилагают должных усилий в соревновании с ними и что конфликты с Японией происходят в основном от недостатка понимания с их стороны».
Перечисленные Вольференом положения отражают состояние дел на конец 1980-х годов; что-то из сказанного им утратило актуальность, что-то нет. но по-прежнему актуальными остаются его выводы: «Вместе взятые действия японских буферов и информаторов являются пропагандистским актом, который не воспринимается в этом качестве, поскольку почти всегда скрыт в облачении искренних усилий «объяснить» Японию миру». «Верить в то, что эти предсказуемые утверждения отражают личное мнение, – заключает Вольферен, – значит проявить неуважение к умственным способностям наиболее высокопоставленных переговорщиков Японии. Их подлинное личное мнение часто очень интересно и может существенно отличаться от сказанного во всеуслышание, но доступ к этому мнению требует долгого знакомства, большого количества сакэ или – много реже – внезапного понимания с их стороны, что вы вообще не склонны воспринимать официальную линию всерьез»[48].
Возможно, пространную цитату из современного аналитика можно заменить более короткой, но не менее выразительной. В 1942 г. Хью Байес, многолетний токийский корреспондент «Таймс» и «Нью-Йорк тайме», выразительно назвал подобных информаторов «очаровательными апостолами полуправды, объяснявшими Японию западным народам»[49]. Тон сказанного можно списать на военное время, но проблема остается, причем остается почти не исследованной. Автор настоящей работы рассматривает ее не первый раз[50], но впервые «переходит на личности».
В японской историографии принята периодизация по правлениям императоров. Это деление условно и не связано напрямую с ключевыми событиями мировой истории, но по-своему символично. Исключением является уникальный по продолжительности и по насыщенности историческими событиями период Сева (1926–1988), который принято делить на довоенный и послевоенный. Таким образом, перед нами пять периодов: Мэйдзи (1867–1912), Тайсё (1912–1926), довоенный Сева (1926–1945), послевоенный Сева (1945–1988) и Хэйсэй (с 1989 г.) – которые представлены пятью персоналиями. Двое из них пользуются заслуженной известностью в Японии и за ее пределами, один полностью забыт, еще один скорее всего обречен на почетное забвение. Что касается последнего – ныне здравствующего – то его в равной степени может ожидать и первое, и второе.
Период Мэйдзи: Окакура Какудзо (1862–1913)
Одной из любимых фраз Окакура было: «Сердце старой Японии до сих пор бьется сильно». В конце XIX в., когда новая Япония с удовлетворением подводила первые итоги интенсивной модернизации по западному образцу, это звучало вызовом. Японцам полагалось гордиться тем, насколько они приблизились к «цивилизованному миру», и не полагалось знать, как «цивилизованный мир» насмехался над их потугами. Славу старой Японии возгласил один из самых образованных, передовых и, можно сказать, самых космополитичных людей страны – Окакура Какудзо: искусствовед, получивший признание в США, эссеист, блестяще владевший английским языком и нашедший читателей по обе стороны Тихого океана, эстет, буддист и традиционалист, взявший на себя миссию объяснить людям Запада «идеалы Востока». Так называлась одна из его известнейших книг.
Из пяти героев нашего исследования Окакура был в наименьшей степени связан с государственными структурами и пропагандистскими усилиями. Можно сказать, он вовсе не был связан с ними, но сделал для создания позитивного имиджа Японии очень много, поскольку его лучшие книги переиздаются до сих пор, находя все новых читателей.
Сын торговца шелком из Иокогама – одного из первых городов Японии, открытых для европейцев, – он получил традиционное образование, в центре которого стояло штудирование китайских классиков, в сочетании с изучением английского языка и литературы[51]. и на том, и на другом настоял отец, не отрывавшийся от корней, но имевший обширную клиентуру среди иностранцев. Следующим этапом оказался Токийский университет, где преподавал выпускник Гарварда Эрнест Феноллоса, сыгравший решающую роль в жизни Окакура, который был всего на десять лет моложе. Феноллоса не говорил по-японски, поэтому Какудзо стал его переводчиком и «поводырем» как в университете, так и в походах по антикварным лавкам и мастерским художников: молодой американец всерьез занялся изучением японского искусства, а его еще более юный друг неплохо разбирался в нем. Можно сказать, что Феноллоса видел раннемэйдзийскую Японию своими глазами, но слышал ее ушами Окакура и говорил с ней его языком.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
48
Wolferen К. van. The Enigma of Japanese Power. People and Politics in a Stateless Nation. London, 1989. P. 11–12.
49
By as H. Government by Assassination. N.Y., 1942. P. 10.
50
Молодякое В.Э.: 1) Образ Японии в Европе и России второй половины XIX – начала XX веков. М., 1996; 2) Моделирование образа Японии // Япония: переворачивая страницу. М., 1998; 3) Россия и Япония: имиджевые войны. М., 2007 (в соавторстве с А.Е. Кулановым).
51
В соответствии с темой исследования я использовал популярную биографию Окакура для иностранных читателей: Horioka Y The Life of Kakuzo, Author of “The Book of Tea”. Tokyo, 1963.