По вере его

— Она забыла тебя, да? — прикосновение прохладных пальцев к руке заставило его вздрогнуть. Первым желанием было отшатнуться, любыми силами избежать физического контакта, но тело, словно в насмешку, не слушалось, наслаждаясь давно позабытым ощущением живого человеческого тепла. Лёгкие неожиданно обожгло осенней сыростью, в носоглотке засвербело от приторного ванильного аромата, живот скрутило фантомной болью — до закипевших под закрытыми веками слёз. Переливчатый женский смех звонким эхом вспугнул успокоившееся было сердце, пуская его в галоп за улетающими в небытие осколками памяти.

Они были женаты всего месяц. Маленькая квартирка почти под самой крышей, незаконченные полотна на полу вдоль стен, заставленные геранью подоконники, грандиозные планы на будущее. В тот вечер по дороге домой он зашёл в пекарню за свежими круассанами — зарплата мелкого клерка в адвокатской конторе не позволяла пока делать жене дорогие подарки, но на такие приятные сюрпризы её вполне хватало. А на соседней улице напоролся на нож уличного грабителя и долго смотрел, как перемигиваются высоко в небе холодные сентябрьские звёзды, стискивая слабеющей рукой пакет с пахнущими ванилью булочками.

Он и мысли не допускал о том, чтобы оставить любимую женщину одну — пусть хоть так, издалека, присматривать и оберегать. Поддерживать, убеждая вновь взяться за кисть. Радоваться первой успешной выставке. И с болью замечать, как некогда близкий человек вычёркивает его из своей жизни: подарки, совместные фото, приятные мелочи, бывшие когда-то частью их жизни — всё это бесследно исчезало, освобождая место новому, яркому и живому. Локи смирился, но понять и простить так до конца и не смог.

— Она ещё жива?

— Да, — горло саднило после долгого рассказа, отчего голос был хриплым и казался чужим. — На днях справляла своё восьмидесятилетие. Трое детей, семь внуков, два правнука. Вполне довольна своей жизнью. Ты твёрдо решила? — он не имел права её отговаривать, но всё же задал этот вопрос в надежде, что девушка не станет повторять его ошибку.

— Не волнуйся за меня, — улыбнулась Люси. — Я просто хочу, чтобы Нацу был счастлив. А со мной или с кем-то другим — это не важно.

— Тогда мне пора.

Они поднялись со скамейки. Ангел собирался всего лишь кивнуть девушке на прощание, но та неожиданно крепко обняла его, по-дружески коснувшись губами щеки:

— Спасибо за всё, Локи. Обещаю, я никогда тебя не забуду.

Ангел немного смутился от такой вольности, но всё же позволил себе осторожно приобнять её в ответ. Всего лишь на пару мгновений — дольше тянуть с прощанием не было смысла. Локи, поправив очки, сунул руки в карманы и, насвистывая, неторопливо пошёл прочь, решив напоследок устроить себе небольшую прогулку по городу.

Люси неотрывно смотрела ему вслед. И лишь когда Ангел достиг конца аллеи, она громко, с чувством крикнула:

— Удачи!

Локи, не оглядываясь, поднял руку, отсалютовал ей и растворился в воздухе.

*

— Здравствуй, — тёмно-синие ирисы с жёлтыми прожилками легли на землю рядом с могильной плитой. — Прости, что не приходил. Я… просто не мог.

Солнечный луч запутался в густой листве ближайшего дерева, заставив её бросить резную тень на серый камень, нашёл в ней прореху, просочился в тонкую щель и, довольный, успокоился, пригревшись на человеческой щеке. Нацу не обратил на него внимания, продолжая скользить взглядом по тонкой вязи букв, складывающихся в любимое имя.

— Мне так много нужно рассказать тебе. О нашем рисунке на стройке, твоём дневнике. О Леви — она хочет переехать в нашу квартиру, завтра я помогу ей перевезти вещи. О Грее и Джу, хотя о них ты знаешь, это я был слепой и ничего не замечал. О Лис. Она бы тебе понравилась.

Ворвавшийся на поляну ветерок беззаботно пошелестел коротко скошенной травкой, игриво пощекотал за воротом рубашки и, расхрабрившись, дунул что есть мочи, разбудив стоящих на страже древесных исполинов. Те сердито зашелестели листвой, призывая озорника к порядку. Ветер, устыдившись, шмыгнул к ногам человека, словно ища у него защиты, и затих.

— Я очень скучаю, милая. Иногда мне нечем дышать, будто весь воздух закончился. Когда Лис рядом, становится немного легче, но этого чертовски мало. Мне так тебя не хватает.

Тихий оклик заставил Нацу поднять голову, увиденное — замереть, чтобы не вспугнуть прекрасное видение.

— Люси…

И время будто замерло, давая насладиться последней встречей.

— Не уходи. Ты нужна мне.

«Не уйду, — пообещал любимый голос. — Я всегда буду с тобой. Вот здесь, — узкая ладошка легла ему на грудь. Нацу накрыл бледные пальчики своей рукой. Он не почувствовал прикосновения, но на душе стало легче, словно с плеч свалился многотонный груз. — Просто помни обо мне. И верь — всем сердцем — что когда-нибудь мы обязательно будем вместе».

— Буду, любимая, обязательно буду.

Люси улыбнулась ему — счастливо и необычайно тепло — рассыпаясь золотистыми искорками. Нацу долго ещё стоял у могилы, вспоминая её слова. Они наполняли его смирением и уверенностью, что обещанное однажды — в следующей ли жизни, в другой вселенной — исполнится. Нужно лишь верить — сильно, искренне, с надеждой.

Ибо каждому человеку даётся по вере его.