Страница 3 из 10
Собака моряка, поняв, что на берегу ей ничего не светит, послушалась своего хозяина и повернула в сторону родной лодки.
Члены нашей компании, весело и возбужденно обсуждая это маленькое происшествие, спустились вниз, в каюту. Наверху остался только Майкл.
Пол взял два стакана с виски, один протянул Джереми, а другой собрался отнести Майклу.
– Дай-ка я сам отнесу капитану, – настоял Джереми. – Выпьем с ним вместе. Пол поморщился, но спорить не стал. «Ревнует», – подумала Элизабет, наблюдавшая эту сцену.
Да, ревновали Майкла к Джереми многие. В том числе и Энтони, ходивший с ним не один год на «Солнечном ветре» и бывший его главным помощником до прихода в команду Джереми. И Пэт, которая, как и любая женщина, хотела внимания к себе. И Шон, который считал авторитет Майкла непогрешимым, а Джереми – выскочкой в сейлинге. И Пол, который был прекрасным спортсменом и хотел и здесь быть самым близким к Майклу. А Майкл во всем советовался с Джереми и часто вставал на его сторону в ситуациях, когда надо было принимать важные решения на гонках.
Джереми поднялся на палубу. Майкл стоял на корме лодки и глядел неподвижно прямо перед собой. Крепкая, худощавая фигура, совсем еще не седые волосы, ясный, устремленный взгляд.
«Настоящий капитан!» – невольно подумалось Джереми.
– Ну что, капитан, давай выпьем за лодку, за наши походы! А помнишь Хобарт?
– Да, конечно, помню. Ох, и досталось нам тогда! Ну, давай за все хорошее!
Они выпили.
Внезапно Майкл поперхнулся, схватился рукой за горло и с удивлением взглянул на Джереми. Стакан выпал из его рук и покатился по палубе… Майкл осел на колени, а затем упал…
– Что с тобой?! Тебе плохо? Сердце? Помогите!! – кричал Джереми.
На палубу выскочили Элизабет, Пэт, Энтони. Все были в растерянности. Майкл лежал неподвижно, глаза его смотрели на море. Подошедший Шон пощупал его пульс, поглядел в зрачки и тихо произнес:
– Майкл умер.
Снизу поднималась Белинда.
– Что произошло?! Ему плохо?
Но по лицам собравшихся поняла, что случилось непоправимое…
Элизабет тихо плакала, стоя на коленях у тела Майкла. Пол утешал ее, поглаживая по голове. Белинда опустилась рядом с дочерью и молча, остановившимся взором глядела на своего неподвижного мужа.
На яхте, где еще несколько минут назад царило веселье, мгновенно наступила тишина, прерываемая лишь плеском воды о борт да лепетом ничего не понимающего маленького Оскара в салоне.
Похороны
Команда подняла паруса, и яхта направилась к причалу в Мосман со своим печальным грузом на борту.
Энтони вызвал по телефону скорую помощь и, когда они причалили, на борт поднялся врач. Осмотрев Майкла, он констатировал смерть от внезапной остановки сердца. Добавил, что вскрытие даст более полную картину. Врач сказал, что вызвал полицию, – так полагалось.
Полиция была на яхте уже через десять минут.
Седоватый инспектор по фамилии Хоскинс, с хмурым лицом и жестким, проницательным взглядом, будто сошел с экрана бесконечных телевизионных сериалов. Он долго вертел в руках стакан, из которого Майкл пил виски, принюхивался, морщился, о чем-то вполголоса говорил со своим помощником.
Потом коротко допросил каждого взрослого из присутствующих и, долго извиняясь, сказал, что в интересах следствия необходимо осмотреть яхту и личные вещи.
Из-за происшедшего все были настолько подавлены, что никаких возражений не последовало. Приходилось только гадать, отчего не выдержало сердце такого здорового человека, как Майкл…
Полицейские довольно быстро осмотрели яхту, заглядывая в самые труднодоступные уголки, и ничего, достойного их интереса, не обнаружили. Хоскинс, бормоча извинения, с натянутой улыбочкой приступил к осмотру личных вещей гостей и команды.
Больше всего вещей было у Кэти, потому что самому маленькому гостю – Оскару – требовалась своя еда из-за аллергии на многие продукты. Хоскинс, однако, все быстро оглядел и приступил к осмотру дамских сумочек.
Что именно ищет инспектор, не знал никто.
Процедура осмотра была довольно неприятной, потому что совершенно посторонний человек роется в личных вещах, да еще принюхивается к духам и разной другой парфюмерии, которой у всех женщин было предостаточно. Поэтому Кэти, Пэт и Анна вздохнули облегченно, получив назад свои сумочки. Элизабет к процедуре отнеслась равнодушно.
Хоскинс, с красным от напряжения лицом из-за неприятной ситуации, приступил к осмотру беленькой кожаной сумочки, принадлежащей Норе.
Окружающие заметили, как встрепенулся вдруг инспектор, открыв баночку из-под крема, которую достал из сумки Норы. Он, можно сказать, сделал стойку.
– Миссис, этот крем принадлежит вам? – вежливо поинтересовался он у Норы.
– Мне, раз уж он у меня в сумочке. Правда, я не помню, чтобы я брала его с собой… – голос Норы звучал растерянно.
– Миссис Петерсон, мне очень неприятно… но вы должны будете проехать с нами для выяснения обстоятельств.
– А в чем, собственно, дело? – возмущенно произнес стоящий рядом Джереми.
– Дело в том, что в этой баночке из-под крема, которая принадлежит вашей жене – а она сама призналась в этом – предположительно находится яд, – спокойно ответил Хоскинс.
– Яд? Какой яд? – раздались голоса.
– По-видимому, тот самый, которым был отравлен Майкл Боссон.
– Как отравлен?! Ведь он умер от остановки сердца! – шумели кругом.
– Господа, вы не волнуйтесь. Скоро доподлинно выяснится, кто отправил на тот свет вашего приятеля. А пока я забираю с собой госпожу Петерсон.
Хоскинс еще осмотрел портфельчик Белинды, ничего подозрительного не обнаружил, и с Норой и двумя полицейскими сошел с трапа «Солнечного ветра». Их провожали десятки недоумевающих глаз.
Через три дня Нору Петерсон отпустили под залог в миллион долларов и подписку о невыезде. Залог внес Джереми.
При вскрытии тела Майкла патологоанатомы определили, что он был отравлен цианистым калием. Тот же яд нашли в баночке из-под крема, которую инспектор изъял из сумочки Норы.
Велось следствие.
Похороны Майкла собрали много людей. Проводить друга на кладбище пришли друзья Майкла по бизнесу, все, кто ходил с ним на яхте и родственники. Грусть и подавленность читалась на лицах. Женщины утирали слезы платочками, только Белинда не плакала. Опершись на руку Джереми, она простояла молча всю церемонию похорон, неподвижно глядя перед собой.
Элизабет стояла рядом с матерью, а мальчики, Дэвид и Грегори, обнимали за плечи своего младшего брата Джорджа, который горько плакал…
Когда все было кончено, участники печальной церемонии побрели к своим автомобилям. К Элизабет подошел Энтони и сказал:
– Бетти, если нужна будет моя помощь, хоть какая, не стесняйся, обращайся ко мне. Я обязательно помогу и тебе, и Белинде.
– Спасибо, Тони. Пока ничего не нужно.
К Элизабет и Белинде подходили все приятели Майкла, выражали свое соболезнование и, казалось, были искренне огорчены такой его преждевременной кончиной.
Элизабет, попрощавшись с матерью и братьями и сославшись на неотложное дело, уехала.
Элизабет
Ничего неотложного у Элизабет не было. Просто захотелось побыть одной.
Два дня назад из Лондона прилетел Грегори, где он учился в Оксфорде. И так, как вся семья собралась вместе, было оглашено завещание Майкла.
Состояние, которое он оставил, оказалось больше, чем предполагали.
По завещанию Белинда, жена Майкла, получала пятнадцать миллионов долларов.
Элизабет – восемь миллионов долларов.
Дэвид, Грегори и Джордж – по семь миллионов долларов.
К тому же Белинде доставался дом, в котором они жили с Майклом, а всем детям – по апартаментам хай-класса в престижном Мосмане.
Мэри, дочь Майкла от первого брака, получила три миллиона долларов.
Яхта, на которой произошло ужасное событие, по завещанию никак не делилась, а переходила в полное владение Джереми. Этот пункт завещания никого не удивил. А дело было в том, что Майкл очень переживал, что сыновья Дэвид и Грегори были совсем равнодушны к сэйлингу – гонкам на яхтах. Дэвид заканчивал университет в Сиднее и хорошо играл в регби. Грегори учился в Оксфорде и все свободное время с удовольствием играл в футбол или, как называли его здесь – в сокер.