Госпожа Смерть

Тистл, залитая кровью, выбралась из-под тела пумы, убитой ею, и вихрем полетела Никки на подмогу. Девочка несколько раз ударила последнюю пуму своим ножом, и Никки с большим трудом оттолкнула умирающего зверя. Высвободившись, колдунья стояла, вся в крови — как пумы, так и ее собственной. Кожа на спине была сорвана лентами.

Бэннон был в потрясении, когда извлекал меч из туши убитой им пумы.

— Я удивлен тем, что Пьющий жизнь не отправил гигантских скорпионов или многоножек.

Никки покачала головой, пока стояла, истекая кровью, и уже чувствовала жгучую боль от многочисленных ран.

— Я не уверена, что причиной этой атаки является Пьющий жизнь.

Последняя песчаная пума была еще жива. Он лежала на земле, тяжело дыша, урча от сильной боли и истекая кровью.

Бэннон встал позади Никки, охнув при виде глубоких кровавых борозд на ее спине.

— Колдунья! Твои раны! Мы должны их исцелить.

Никки посмотрела на свои исцарапанные руки.

— Я могу исцелить себя сама. — Она склонилась к умирающей песчаной пуме. — Но вот ее жизнь подходит к концу. Я должна избавить животное от страданий. — Она огляделась. — Из-за этих заклинаний-символов, защищающих ее от магических атак, мне придется воспользоваться своим ножом.

Умирающая пума издала громкое урчание — этот звук казался скорее жалобным, чем угрожающим. Лицо Бэннона поникло, губы задрожали.

— Тебе нужно ее убивать? Может, ты ее исцелишь?

Никки прищурила глаза.

— Зачем я должна заботиться об этой твари? Она пыталась нас убить.

— Что, если она была для этого обучена? Разве нам не интересно знать, откуда она взялась? — спросил Бэннон. — Мы уже убили двух других, а эта… — Слова застревали у юноши в горле, и он поперхнулся. — Это такая красивая кошка… — Он не мог говорить дальше.

Когда адреналиновая лихорадка пошла на спад, Никки почувствовала неистовую боль от собственных ран. Когти этой пумы разорвали мышцы ее спины до костей.

— Это не беспомощный котенок, как те, которых утопил твой отец.

— Да, это не так. — Бэннон покачал головой. — Но она умирает, а ты можешь ее исцелить.

Тистл присела рядом с еле дышащей пумой и посмотрела на Никки своими медово-карими глазами.

— Мои дядя и тетя говорили, что нельзя убивать без абсолютной на то необходимости. Измазанная кровью, девочка выглядела брошенной и несчастной.

— А в этом необходимости сейчас нет, — согласился Бэннон.

Никки потянулась, чтобы коснуться кошки, осторожно пустив магию, чтобы измерить степень ее повреждений. Клейменые заклинания-символы не остановили ее, поэтому колдунья поняла, что данная защита предназначалась лишь для отклонения атак. Она передвинула руку, чтобы прикоснуться к ножевым ранам, которые нанесла зверю. — Я могу исцелить это существо. Я исцелю ее, но вам стоит знать, что эти три песчаные пумы были связаны заклинаниями. Ее две сестры-пумы из троки мертвы. Если мы ее спасем, чтобы ей затем жить в полном одиночестве, это может оказаться не совсем благосклонно по отношению к животному.

— Да, мы согласны, — настаивала Тистл. — Пожалуйста, Никки.

Собственные раны Никки и кровопотеря вызывали у нее головокружение, делая слабой, и сил спорить с сиротой уже не оставалось.

Никки коснулась глубоких порезов пумы. Когда она это сделала, часть крови животного смешалась с ее собственной из порезов на руках и ладони. Кровь двух жестоких существ, обученных и готовых сражаться…

Никки вызвала исцеляющие чары, выпустив поток через свою ладонь в песочного цвета зверя, а также наполнила ею свои самые глубокие раны.

Едва сделав это, Никки почувствовала внезапный толчок, как в последнем звене, выкованном в таинственной цепи, связывающей ее с пумой. Цепь, что связывала ее сердце, нервы и разум, и протянутую к каждой составляющей организма зверя. Мысли выливались через край, так как мощная магия исцеления влилась в них обеих, стирая раны от когтей и ножей, царапины, даже самые мелкие, притупляя боль в мышцах.

Отдернув свои кровавые руки прочь, Никки отшатнулась назад. Даже перестав касаться пумы, она чувствовала присутствие животного, связанного с ней. Как с сестрой. Колдунья не могла этого отрицать.

— Ее зовут Мрра, — тихо сказала Никки. — Я не знаю, что означает это слово. Это не совсем имя, просто ее отличительная черта.

Исцеленная пума издала тяжелый вздох и перевернулась, встав на лапы. Глаза кошки отливали золотисто-зеленым. Длинный хвост хлестал взад-вперед в тревоге и замешательстве.

— Что только что произошло? — спросил Бэннон. — Что ты сделала?

— Моя кровь смешалась с ее. Смерть сестер, связанных с ней заклинанием, оставила в ней пустоту, подобно ране. Когда моя магия исцелила Мрра, она одновременно заполнила и эту пустоту. — Голос Никки стал хриплым, она была поражена тем, что испытала сама. — Добрые духи, теперь мы связаны, но все же остаемся независимы, сами по себе!

Песчаная пума смотрела на колдунью, молотя толстым хвостом. Никки снова взглянула на покрытые рубцами символы заклинаний, но, несмотря на ее связь с Мрра, все еще не могла истолковать этот язык. Однако она постигла отголоски боли — бугристые, воскообразные шрамы от раскаленного железа, что жестоким образом оставило клеймо в виде символов под мягким, песочного цвета мехом.

Взглянув на свою бывшую жертву, Мрра вздрогнула, затем бросила взгляд на тела двух сестер-пум. С низким рычащим стоном она повернулась на лапах и сократила расстояние между собой и тремя людьми, которых должна была убить их трока.

Никки чувствовала, что связь между ними истончается. Колдунья не могла общаться с ней напрямую, и не могла понять, что думает Мрра. Она просто знала, что она, Бэннон и Тистл теперь в безопасности от дальнейших нападений с ее стороны. И что теперь Мрра будет жить… хотя и осталась одна.

Но совсем одинокой хищница не останется: в ней всегда будет присутствовать тень Никки.

Молотя хвостом, песчаная пума влетела в безжизненную пустошь, перепрыгивая обнажения гладкого камня, выступ за выступом.

Тистл глядела вслед ей вслед, а Бэннон, в растерянности, по-прежнему держал свой окровавленный меч. Никки, наблюдая за удаляющейся пумой, ощутила странное чувство потери.

В мгновение ока зверь исчез в неровных тенях.

Глава 47

По мере постижения всего масштаба библиотеки, Натан готов был поверить, что архив Клифуолла может содержать тайны всей вселенной… осталось только понять, что ему нужно найти, и где. Он размышлял, грызя овсяное печенье, принесенное одним из послушников с кухонь.

Проблема была в том, что никто не понимал всей задачи. В общей сложности сотни архивариусов и меммеров знали только несвязные части. Это было похоже на попытку отыскать созвездия в облачную ночь, когда промелькнуло всего несколько звезд.

Хотя, теперь все созвездия были неверные и предстояло изучать вселенную с чистого листа.

Натан догрыз печенье и рассеянно зажевал с тарелки следующее. Не успел он бегло прочитать лежащий перед ним том, как скромная девушка-ученица доставила еще. Мия была одной из воспитанниц, предоставленных ему в содействие: около девятнадцати лет, с короткими мышино-каштановыми волосами и мечущимися глазками, казавшимися более привычными для чтения, нежели к общению с другими людьми.

— Я нашла их для вас, волшебник Натан. Они могут содержать важные строки для исследования.

Она была девочкой с одной из семей, живших в каньоне, и воспитывалась тут, обучаясь чтению и наукам. Мия родилась после того, как Роланд бежал из Клифуолла и начал вытягивать жизнь из мира.

— Спасибо Мия, — произнес волшебник с благодарной улыбкой. Всякий раз, когда он просил ее найти книги или свитки по определенному предмету, она торопилась и возвращалась с более-менее подходящими экземплярами. Когда Натан проводил пальцами по словам на древних языках, Мия часто сидела рядом с ним, надеясь помочь, читая книги, которые охватывали и ее собственные интересы.