Страница 56 из 95
Без сомнения, Эшли Риверс слегка растерялся, увидев, что вместо Оливера Трамма ему придется иметь дело с очаровательной девушкой.
Эшли был не в настроении. День для него выдался плохой: за что ни брался, все шло не так. Эшли был директором одной из самых крупных в Великобритании электротехнических компаний с главным управлением в Лондоне, на Риджент-стрит, и сетью заводов в Средней и Южной Англии. Недавно на предприятиях прошли забастовки.
На его плечи легли все мыслимые заботы современного предпринимателя — ноша, неподъемная для одного человека. Но делать нечего, он справлялся, и чаще всего в одиночку: его партнер, кузен Джек Уинтрингем, оказался неважным администратором, хотя и хорошим технологом. Эшли еще не исполнилось и тридцати, когда он унаследовал огромную фирму «Томас Риверс и сын». Его отец скончался от инфаркта. Много лет он прокладывал курс компании между подводных камней и мелей, которых, на взгляд Эшли, в те времена было куда меньше, чем теперь. Даже в годы войны, когда многие перешли на производство вооружений, старик не остался в убытке. А его сыну порой казалось, что он унаследовал не фирму, а мешок забот. Одна политика чего стоит: сокращают рабочий день, вводят квоты на производство, а сырье дорожает. У кого угодно голова пойдет кругом.
Но не у Эшли. Он с ранних лет приучился к трудностям. Его постигла катастрофа в личной жизни. Но что касается работы, препятствия только раззадоривали его, и лишь немногие из конкурентов могли похвастаться победой над ним.
Джек Уинтрингем был превосходным инженером, но управлял компанией и добивался прибылей именно Эшли. Он был администратором от бога. Эшли много работал. Временами слишком много. Пора было отдохнуть, и в конце апреля он решил совершить круиз на яхте. Но планам не суждено было сбыться. На крупнейшем заводе компании началась забастовка, и яхта ушла без него.
Вчера Джек сказал ему:
— Эш, зачем так надрываться? Жизнь одна, а тебе всего тридцать. Ты же тратишь попусту лучшие годы. Плюнь на все это и отдохни как следует.
Разумеется, за такие слова Эшли чуть Джеку голову не оторвал. Он сказал, что плевать на компанию не намерен и считает, что отдавать все силы работе вовсе не значит попусту терять время. К тому же, в отличие от Джека, он не способен наслаждаться бездельем.
Джек был женат на хорошенькой молодой женщине и обожал разного рода вечеринки. На взгляд Эшли, он уделял отдыху гораздо больше времени, чем работе, а это предосудительно.
Но он и сам когда-то был другим, может быть таким, как Джек. В Кембридже в свое время даже прослыл повесой. Правда, и тогда он все-таки грыз гранит науки: выручали честолюбие и редкая работоспособность. Эшли получил диплом с отличием. Помимо учебы он находил время и для спорта: занимался греблей, боксом и еще бог знает чем. Ездил на соревнования. Совершенно помешался на спортивных автомобилях, гонках и, конечно, на девушках. Милых, восхитительных девушках, которые занимали его воображение.
Но это было десять лет назад, а теперь Эшли иногда сам удивлялся, насколько он переменился. Тот веселый, жизнерадостный юноша, которого все считали юмористом и который благодаря своим проказам едва не вылетел из колледжа на последнем семестре, исчез навсегда. Эшли точно знал, когда и почему произошла в нем эта перемена, но никогда никому не рассказывал об этом. Он не любил обсуждать свою личную жизнь с коллегами и друзьями.
И все-таки Джек был прав: отдых Эшли был необходим. Поэтому холодным майским вечером он зашел в агентство Трамма и увидел там молоденькую девушку в летнем платье, с необыкновенными васильковыми глазами. Завиток темно-каштановых волос упал на зардевшуюся влажную щеку — и Эшли растерялся.
— Добрый вечер, — выговорил он. — Мистера Трамма нет?
— Нет, — сказала Рози. — Боюсь, его не будет до завтра, а то и до послезавтра. Могу я чем-нибудь помочь?
— Вы его секретарь?
Рози нехотя улыбнулась:
— В общем, да… Но еще я его заместитель. Оформляю заказы, когда мистера Трамма нет.
— В таком случае я зайду в другой раз или, может быть, позвоню завтра.
— О, вы думаете, я не справлюсь?
Эшли показалось, что девушка расстроилась. Наверное, решила, что он ей не доверяет. А она очень милая. Правда, милые девушки в те дни почти не интересовали Эшли. Он был слишком занят. Кроме того, он вообще избегал общества молоденьких девушек. За последнее время Эшли если и завязывал дружбу с представительницами слабого пола, то только с женщинами своего возраста. Среди них была очаровательная двадцативосьмилетняя вдова, которая ему очень нравилась. Эшли познакомился с ней за границей и женился бы, если бы не случилось страшное. Вероника погибла в авиакатастрофе.
Несчастья в личной жизни преследовали Эшли. Ему нередко казалось, что те, кого он любит, обречены на гибель. Сначала он потерял мать — очень красивую, еще моложавую женщину. Она умерла от лейкемии незадолго до его возвращения из Кембриджа. Эшли долго не мог оправиться от этой потери. Тогда он окончательно повзрослел и понял, что жизнь в отчем доме не будет такой легкой и беззаботной, как в Кембридже.
Правда, оставался еще отец, которого он уважал и с которым прекрасно уживался. Оставалось множество добрых друзей, и прежде всего Дория, его сестричка. Они были близнецы, но внешне не похожи. Эшли темноволосый, а она светленькая. Он высок и силен, а она миниатюрна и хрупка. Они были очень дружны с самого детства. Хорошо ли, плохо ли шли дела у Эшли, Дория всегда оказывалась рядом, как ангел-хранитель, готовая выслушать и помочь в беде, так же как и он всегда готов был поддержать ее. После смерти родителей они еще больше сдружились. Эшли очень хотел, чтобы сестра была счастлива, и обрадовался, узнав, что Дория полюбила Руперта Дэлтри, симпатичного юношу, который управлял заводом по производству термостатов. У него было положение, деньги — все, что душе угодно. Скоро назначили свадьбу, и Эшли готовился к разлуке с сестрой.
За сорок восемь часов до венчания судьба обрушила еще один удар, теперь на Дорию, а значит, и на Эшли, который ее обожал. Полиомиелит. О свадьбе не могло быть и речи. Эшли не жалел денег, обращался к светилам медицинской науки. А Дория пролежала в частном отделении Мидлсексской клиники несколько недель, находясь между жизнью и смертью.
За эти недели Эшли навсегда простился с беззаботной юностью. Ему было двадцать пять лет, но, сидя у изголовья сестры и глядя на ее страдания, он чувствовал себя стариком. Дория держалась мужественно. Даже тогда, когда ей объявили, что она больше не сможет ходить.
С тех пор она передвигалась в инвалидной коляске, а ее некогда стройные, быстрые ноги прикрывал плед. Свадьба не состоялась. Жених Дории Руперт Дэлтри, кажется, переживал случившееся наравне со всеми, сначала даже предлагал возобновить подготовку к свадьбе. Дория храбро отказалась:
— Жена — инвалид? Милый Руперт, я не дам тебе провести всю жизнь, катая меня туда-сюда.
К великому изумлению Эшли, Руперт проявил завидную покладистость. Конечно, он ушел, восклицая, что никогда с этим не смирится. А через месяц женился на другой девушке. Они познакомились на лыжном курорте.
Эшли не забыть, какое лицо было у Дории, когда она узнала об этой женитьбе. Дория любила Руперта. И тот, кто был для нее образом и подобием Бога, вдруг оказался жалким комочком глины. Страшное разочарование. Но Дория не жаловалась. Она заговорила об этом только раз, когда Эшли в бешенстве клял Руперта на чем свет стоит.
— Эш, милый, не кипятись, — мягко сказала она. — Вы с Рупертом очень разные. Надо принимать людей такими, какие они есть. Руперт — человек увлекающийся и, пожалуй, более независимый, чем ты. Я знаю: ты никогда не бросил бы любимую девушку, даже стань она калекой. Ты сильный. И все же не забывай: после больницы он просил моей руки — и я отказала.
Но Эшли остался при своем мнении: молодой Дэлтри слишком быстро сдался. Немного терпения и такта, год или два преданного ухаживания — и Дория поняла бы, что он предпочитает ее, хотя она не может ходить и танцевать. И уступила бы. Эшли ждал от Руперта самопожертвования ради любви, потому что на его месте поступил бы именно так.