Жизнь навыворот

Аргита в хирургии, Серафиму в кардиологии: заведующая потребовала или соблюдать режим, или писать отказ – терпеть бардак у себя в отделении она не собиралась. Задушив невероятным усилием порыв взбрыкнуть и подмахнуть-таки бумагу, Серафима пожала плечами и переехала четвертой пациенткой в четырехместную же палату.

К вечеру она чувствовала себя почти звездой.

Началось все с Темы, день которого не задался прямо с раннего утра. Он проспал, пятнадцать минут таскался хвостом за вредничавшим и оттого перебиравшим кусты с придирчивостью ландшафтного дизайнера Айном, а по возвращении в квартире Серафимы дипломированного хирурга поджидал косматый мужичок в лазурной косоворотке, спортивных штанах с тремя белыми полосками и детских малиновых уггах.

– Вот, – пробасил он, указывая на материализовавшуюся в коридоре спортивную сумку, – я тут, значицца, собрал хозяйке и этому белобрысому. Отвези и передай, чтоб не тревожилась, за домом пригляжу. И дохтуров чтоб слушалась, а то знаю я ее.

Настигнутый, наконец, сказочной реальностью Артем Даманский застыл анатомическим пособием. Савелий поцокал, забрал у ошалевшего мужчины поводок и деловито бросив: «Иди давай, я оглоеда этого помою и накормлю,» – потащил Айна в ванную.

Тема отлип по сигналу будильника – он всегда ставил его на за десять минут до выхода. Приоткрыв дверь и убедившись, что странный мужик никуда не делся, а, наоборот, щедро поливает из душа меланхолично сопящего пса, Тема поднял сумку и поехал в клинику с намерением после обхода припереть Серафиму к стенке и нежно – кардиология все же – расспросить, че за хрень тут у нее творится.

В палату он вплыл, сияя профессиональной улыбкой, от которой млели все пациентки младше шестидесяти, вручил отчаянно зевающей Серафиме передачу и, заговорщицки поигрывая бровями, попросил уделить десять минут. Через полчаса она вернулась растрепанная, с довольной улыбкой и понятным каждой женщине блеском в глазах: Аргита как VIP-пациента поместили в отдельную палату. Нет, ничего такого, но целоваться же никто не запрещал.

В обед после зачета приехал, как всегда, элегантный Игорь. С цветами. На этот раз Серафима отсутствовала почти час – нужно же было провести к Аргиту, рассказать, что произошло, ну и потом еще задержаться. На чуть-чуть.

Когда она вошла в палату, на лицах соседок читался уже явный интерес.

Который после визита Захара переродился в выражение странное, до сих пор Серафимой в свой адрес не виденное. Захар, правда, явился без цветов, зато с килограммом мандаринов, шоколадом и трогательной заботой, сияющей на мужественном лице. Когда Серафима в очередной раз покидала палату – предъявить живого и невредимого Аргита – она, казалось, слышала тихий стук падающих на больничный пол челюстей.

После ее возвращение дамы держались час. Переписываясь в мессенджере одновременно с Аргитом и Дашей, Серафима чувствовала их пристальные, как рентгеновское излучение, взгляды.

– Серафима, – наконец не выдержала соседка напротив, самая молодая на вид, с несколько неаккуратно подкачанной верхней губой.

– Да? – она подняла взгляд от экрана.

– А… К тебе приходили, ну, мы с девочками поспорили... Который из них твой?

Повисшую паузу можно было резать формочкой на сахарные сердечки. Думала Серафима недолго.

– Да, все, пожалуй, – небрежно пожала плечами она, делая в памяти заметку, не тащить в палату Аргита.

Кардиология все же.

В больнице Серафима выспалась. Наелась мандарин, прочитала два сопливых романа, немного отлежала себе копчик и соскучилась по Айну.

Хотелось домой. И на работу, пусть Влад и пообещал ей серьезный разговор. А Гаяне даже устроила, правда, по телефону. Головомойку Серафима приняла с таким смирением, что старший инспектор два раза уточняла, все ли с ней действительно в порядке.

По свежим сплетням из Восьмого, Зоя внезапно ушла на больничный. В центре поговаривали: у нее нервный срыв из-за открывшейся измены Глеба. Захар на вопросы о работе слал задолбавшиеся смайлики и смешные картинки, а спрашивать напрямую о Глебе Серафима опасалась.

К вечеру третьего дня, сложив все кусочки головоломки, она догадалась, для чего бывшему, это уж наверняка начальнику Первого отдела понадобился разящий без промаха меч Нуаду. Минуту Серафима пялилась в окно, пытаясь нащупать в кармане кофты привычную пачку. А когда вспомнила, где она, и, главное, где сигареты, сползла с койки и потопала в хирургию.

Стресс снимать.

Устроившись за спиной у читающего вслух Аргита, Серафима сооружала ему подсмотренную в Интернете эльфийскую прическу и между делом поправляла ошибки, пока в палату не влетел Макс. Глава дипломатической службы был бодр и жизнерадостен, как воздушный шар ко дню рождения.

– О, и ты тут?

Он плюхнулся в кресло, вытягивая длинные ноги в черных джинсах с россыпью белых, словно после хлорки, пятен.

– Ага, и ты, – Серафима нехотя выпустила недоплетенную косичку. – Соскучился?

– До смерти! А вы, я погляжу, бодрячком. Соседи на шум не жалуются?

И он добавил что-то на архаичном английском. Ответ невозмутимого, как священная Фудзи, Аргита заставил вампира хмыкнуть, бросить ехидный взгляд на нехорошо прищурившуюся Серафиму и стремительно сменить тему.

– Мы, – на кровать упала связка ключей, – рады приветствовать на нашей земле Аргита сына Финтина из племен богини Дану. Официально, со всеми полагающимися протоколу реверансами.

– Ты нашел свою крыску?

– Я бы сказал крысищу, – скривился Макс, – и, да, нашел. Так что через неделю у нас видеоконференция, на которой Сиятельнейшая Мейв узреет своего дальнего родича. И, надеюсь, достаточно охренеет, чтобы согласиться на официальный визит.