Страница 16 из 26
Сознание возвращалось медленно и со скрипом, хотя покидало меня резко и быстро. Я то приходила в себя, то снова проваливалась в беспамятство, глаза открыть не могла, казалось, что веки налились свинцом и отказываются подчиняться. В какой-то момент я снова пришла в сознание, и на этот раз оно не спешило меня покидать, я постаралась удержать это состояние, привыкнуть к нему и запомнить, похоже, у меня это получилось. Я некоторое время просто лежала с закрытыми глазами, не решаясь их открывать. Потом всё же решилась и открыла глаза, по ним резануло ярким светом, пришлось поспешно зажмуриваться и после уже потихоньку их приоткрывать, давая возможность привыкнуть к свету. Когда же получилось нормально видеть, то я смогла оглядеться пока что не поворачивая головы, она болела и кружилась, толи с похмелья, толи от чего ещё. Я лежала на кровати на спине, а взгляд мой упирался в окно напротив, которое одновременно можно было назвать и окном, и стеной и даже балконом. Вся эта стена представляла собой стеклянное окно с раздвижными дверями. Шторы были открыты, поэтому вид ничто не загораживало. А посмотреть там было на что, я такое только в зарубежных фильмах встречала, когда в домах сделаны стеклянные стены и ты как бы с одной стороны живёшь в цивилизации, а с другой на лоне природы. Одним словом – красота.
Как я поняла, комната, в которой я сейчас пребывала, была на первом этаже, потому что сразу за стеклом находилась небольшая поляна с зеленой небольшой травой, обрамленная неизвестными мне цветами. За цветами исполинами вставали явно вековые деревья увитые толи плющом, толи лианами, пока непонятно и форму листьев не различить. Солнце светило прямо на поляну и проникало оттуда в комнату, значит уже день, отметила я для себя. Нужно оглядеться вокруг, подумала я, потихоньку поворачивая голову влево. А слева, рядом с моей постелью стоял стул, интересный такой, изящный, украшенный резьбой по спинке, явно дорогой. Да и убранство самой комнаты просто кричало, о богатстве хозяина этого дома. Комната была выполнена в золотисто-бежевых тонах, не смотря на такой не очень удачный, на мой взгляд, выбор цветовой гаммы, оформлено было всё не вычурно, не кричаще. Наверное, такое впечатление производил не ярко-насыщенный, как зачастую бывает, цвет, а приглушённый, совсем светлый.
Помимо кровати и стула в комнате находилась небольшая обеденная группа на три человека, что-то типа туалетного столика с большим зеркалом в резной раме и приставленный к нему небольшой пуфик и всё, больше тут не было ничего, кроме нескольких дверей. Понятно, что я в комнате была одна, хотя это и показалось странным, могли бы сиделку приставить для меня, я всё же без сознания была. Но делать нечего, придётся вставать и самой искать туалет, выпитое уже активно просилось обратно. Я с трудом села, голова тут же отдалась тупой болью и головокружением, к горлу подступила тошнота. Немного справившись с тошнотой, я стала оглядывать себя: на мне были всё те же футболка и джинсы, в которых я ходила дома, на ногах носки жёлтенькие, мои любимые, обуви, разумеется, не было. Я ведь дома хожу босиком или в носках, не люблю тапочки с тех времён, как родители всегда заставляли их надевать, а вырвавшись из-под их заботливого крыла, я про тапочки вообще не вспоминала.
Кровать, на которой я лежала, была широкая, явно двуспальная, заправленная светло-золотистым покрывалом с вышитыми цветами по краю. Полагаю, что меня сюда принесли, положили на кровать и ушли. Ну, спасибо хоть принесли, тело не болит, значит, не тащили. Я попробовала встать – ноги слушались плохо, но слушались, и я побрела по стеночке обследовать двери. Открыв первую дверь, я поняла, что за ней находится ещё одна комната, судя по виду – гостиная, вторая дверь вела туда куда я и хотела – в ванную. Я зашла и огляделась, всё вокруг было непривычное, кроме, пожалуй, зеркала. Но непривычность больше оказалась в форме, материале и цвете, механизм же работы был очень похожим, что весьма меня порадовало. Я ополоснула лицо в раковине, не знаю, как это приспособление у них тут называется, но я буду пока что всё называть своими, привычными именами. Жить стало легче, в смысле на одну проблему стало меньше.
Я потихоньку пошла исследовать жилплощадь дальше. За третьей дверью оказалась огромная гардеробная, да моя однушка была меньше, чем эта гардеробная. За Ленку я не волновалась, думаю, что её, как и меня бросили в какую-нибудь комнату. Да это скорее не комната, а целые покои, если судить по количеству помещений. В гардеробной на полу обнаружился мой багаж в полном составе, значит, Второй позаботился, с благодарностью подумала я. А на многочисленных полках и плечиках стояли, висели, лежали предметы женского гардероба, такого женского-приженского, совсем не в моём стиле. Я, конечно, засунула свой любопытный нос в вещички, надо же было посмотреть, во что в этом мире принято одеваться. Одно было понятно сразу – однозначно в платья, просмотрела платья, даже некоторые прикинула на себя. Слава Богу, что никаких корсетов и пышных юбок не предполагалось, платья были длинными, длина варьировалась от самого пола до щиколоток. С декольте было не так строго, встречались как откровенно открытые, так и наглухо закрытые, но со средним декольте платьев было всё же больше. Лифы у платьев были жёсткие и сделаны из плотной ткани, это видимо для того, чтобы ничего из женских прелестей ни в коем случае, не просвечивало и даже не обрисовывалось тонким материалом. Туфли были как обычные – по типу балеток и сандалий, так и на каблуке. Мода, нашей, совсем не соответствовала не по форме не по стилю. Не найдя для себя ничего подходящего, я достала из своего чемодана свободные, по виду спортивных штаны, майку и толстовку. Быстренько переодевшись, я решила разбором чемоданов пока не заниматься, а пойти посмотреть гостиную и поискать Ленку, если получится.
Головная боль постепенно уменьшалась, что прибавляло мне хорошего настроения. Гостиная оказалась в золотисто-оливковых тонах и тоже пустая в плане людей. В ней стоял большой угловой диван, на полу лежал ворсистый оливкового цвета однотонный ковёр, около дивана расположился журнальный столик. Тут был даже камин, добротный такой, настоящий, сейчас он не горел, что было логично – лето же на дворе. Около него стояли два плетёных кресла-качалки, в каждом из которых был аккуратно сложенный плед. Окно, точнее стена, выходящая в сад или лес, ещё не знаю, была сделана, как в спальне, стеклянной, в ней угадывались и раздвижные двери. Ещё тут был обеденный стол, который оказался сейчас накрыт и манил меня ароматом, как ни странно кофе, и какой-то выпечки. Я присела за стол, накрыт он был на одну персону, и я справедливо решила, что это для меня. Кофе был горячим, и когда только успели, удивилась я, подхватывая с блюда круасан. Желудок мой благодарно принял угощение, тошнота давно прошла и головная боль практически угасла. Пока завтракала, рассматривала книжный шкаф, он битком был набит книгами, но найти Ленку было первостепенной задачей, думаю, у меня будет ещё время покопаться в книгах.