Страница 23 из 28
В восемь лет в моей жизни появляется духовно-нравственная музыкальная школа, там я узнаю о том, что Бог есть, учусь играть на фортепиано, пою в хоре (часто в Храмах), и это добавило недостающий пазл в моей жизни. Дома взахлеб рассказывала обо всем и читала домашним Библию… Просила маму послушать наш хор в церкви, она иногда приходила. Мне ее очень не хватало. Часто концерты в школе – искала ее глазами в зале и не находила (естественно). А мне хотелось, чтобы она меня видела и гордилась…
В четырнадцать лет в моей жизни появилась моя первая работа – журналист в молодежной организации в газете «Новая улица». И я начала писать. У нас была замечательная детская организация, в которой была наша газета, и лагерь актива «Альтаир». Все каникулы, четыре раза в году мы были там. Иногда просто дома оставляла записку «Я в Альтаире, вернусь такого-то числа». Это было прекрасное время. Полная реализация и выкладка…
Дальше у меня были метания в вопросе профессии, так как мне хотелось попробовать все и узнать обо всем, а знала только про врачей… Помыкалась я и пошла готовиться поступать в мед. Два репетитора. Курсы. Оставалось совсем чуть-чуть. И тут случается момент. Маме часто давали билеты в театр на Московские спектакли, а я всю жизнь в школе и лагере на сцене – и танцы и все было, в общем, мне это было так близко. И тут мы с ней идем на спектакль «Ladies night». Сидим в первом ряду, и во втором акте меня на руках Гоша Куценко несет на сцену (я о такой возможности и не знала) и на ухо говорит: «Подыграй нам немного». Свет рамп, полный зал гостей, овации – взрыв мозга, эмоций и всего что только можно. Через пару дней мама, вернувшись с работы, видит меня зареванную и спрашивает: «Что, в мед не поступаем? И что делать будем?» Говорю: «Не знаю, хочу в театр». И тут волею судеб мама едет на конференцию в Москву и ее зовут туда работать. Мы с ней уезжаем. Поступления в ГИТИС, МХАТ, Щепка, Щука и пр. Насмотрелась грязи, наслушалась предложений о постели, разочаровалась, ужаснулась и пошла не пойми куда учиться (на менеджера) и там же работать. А через год работать в банк. Потом встреча с будущим мужем, через год свадьба, еще через год беременность, смена деятельности очень много раз, поиски себя и все.
В общем, глядя назад, могу сказать, что все было четко, весело и интересно до конца школы. До тех пор, пока я четко знала свою конечную цель – медаль. Дальше я не понимала, зачем учусь (хотя училась я везде, где только можно, сертификатов куча), не понимала, зачем работаю, только семья реализовалась как цель.
Жалею я сейчас, пожалуй, только об одном, что семь лет мы прожили с родителями мужа и его братом. Они замечательные люди, но меня это медленно убивало. И вот за день до нашей с Вами встречи мы все поссорились, и я решила оттуда съезжать. Сейчас живем и счастливы. Вот об этих семи годах я очень жалею – могли дарить все это время только друг другу и ребенку, а не проживать кое-как.
Я немного говорю по-английски, немного играю на фортепиано, немного танцую… Единственное, пожалуй, что я делала и делаю, это пою в церковном хоре…
В конечном итоге, я рада всему, что со мной произошло, и верю, что в жизни все не просто так. Но мне хочется, чтобы, глядя назад, было много ярких моментов, хочется, чтобы жизнь не была бесполезной, чтобы можно было что-то оставить после себя и кому-то быть полезным и нужным.
Немного мыслей о самом задании: прочитала и начала думать, что же Вы хотите от меня? Узнать мою жизнь, чтобы лучше меня понимать, или, может, выяснить мое отношение к собственной жизни. Но в каком виде это должно быть?
Олег снова приятно удивился открытости Софи и написал:
– Благодарю за искренность. В твоей жизни пока очень мало тебя, особенно в последние годы. Отсюда и твои метания. Мы вернемся и к этому.
1. Напиши десять самых ярких моментов своей жизни, которые повлияли на твое мировоззрение.
2. Выполни три обещания, возможно, даже маленьких и незначительных, которые до сих пор откладывала.
На следующее утро, вместо выполненного задания, Олег увидел в дневнике письмо от Софи, в котором она пыталась объяснить, что не совсем понимает, как выполнить задание, и объясняла, почему не может его выполнить. Он решил не потворствовать оправданиям и написал ей:
– Лишний раз убеждаюсь, что халява не работает. Как пошло с первого задания, так и идет.
Мы еще даже не начали толком работать, а уже пробуксовываем.
Вижу пару контекстов, которые тебе мешают реализоваться в жизни.
Первый. Ответь себе на вопрос: как часто я делаю вид, что не понимаю задание (задачу), чтобы не выполнять его?
Второй. Как часто я называю что-то «нереальным», чтобы не делать этого?
Переделай самое первое задание тотально.
Вперед! Время выполнения всего, что не сделано, – сутки. Если не успеешь – вынужден буду завершить нашу работу.
Работа с Софи была одним из дел, в которых хотелось или повысить эффективность, или завершить. Олег по себе знал, как хорошо подстегивает людей наличие «крайних сроков», и поэтому был уверен в том, что Софи справится.
Олег заехал в офис, чтобы встретиться с одним из клиентов. Уставший пятидесятилетний мужчина пришел справляться о делах компании, которая находилась в состоянии банкротства и дела которой вела фирма Олега. В ожидании клиента Олег просмотрел почту и заварил себе чай.
После короткого, но четкого стука дверь открылась, и Николай – так звали клиента зашел. Высокий и крепкий мужчина, с крепкими руками и крупной челюстью (этакий архетип война), сел на стул возле стола Олега и опустил вниз голову.
– Чем порадуете, Олег?
– Тем, что ничем не расстроим, – улыбнулся Олег.
– Мне не до шуток. Подробности. Что сделано?
– Идет работа по вашей процедуре. Юристы ходят в суд, арбитражный управляющий делает запросы об имуществе, кредиторы пишут ходатайства.
– Ясно. Когда завершить сможем?
– Вы же знаете, что еще не скоро.
– Знаю. Но хотелось бы поскорее. Еще вопрос: куда мне девать все, что осталось из магазина? Это вообще кому-то нужно? Там излишки товара. И его нет в конкурсной массе.
– А что там?
– Люстры, светильники.
– Продайте на Авито.
Лицо Николая вдруг внезапно скривилось. Словно от внутренней боли. На его лице выступил пот, и стало душно в офисе.
– Что с вами, Николай?
В ответ Николай просто поморщился и махнул рукой. «Кажется, что он очень болен», – подумал Олег.
– Воды, пожалуйста! – процедил сквозь зубы Николай и замахал рукой так, словно машет плавником выброшенная в лодку рыба.
Олег набрал в кулере воды и передал стакан гостю. Тот, захлебываясь, выпил до дна и еще несколько раз поморщился. Затем кивнул головой и пошел к выходу.
– Да вы не волнуйтесь… – крикнул вслед Олег, но Николай вышел за дверь, и в коридоре послышался шум удаляющихся шагов.
Олег сидел несколько минут, недоумевая. Он не знал, что стало причиной припадка Николая, и ему стало даже немного совестно по этому поводу. Быть может, причиной стало его высказывание относительно «детища» предпринимателя. Но для Олега и товары, и запасы давно были всего лишь страничками «истории болезни», состоящей из ряда фактов и цифр, прописанных в томах судебного дела, официальных источниках публикации и коробках с документами.
Николай был одним из предпринимателей, не переживших последний экономический кризис. У него было несколько магазинов, где он продавал закупаемый в Европе товар: лампы, светильники, люстры. Из-за роста курса евро прибыли становилось все меньше, ее начали съедать накладные расходы, ведь продавцы магазина продолжали получать ту же зарплату и просили повышения, аренда тоже с каждым годом становилась дороже. Николай поступил, как поступило большинство его клиентов-предпринимателей. Не согласившись с новой реальностью и не приняв снижение прибыли, он начал закрывать кассовые разрывы (а проще – дырки в бюджете) за счет получения кредитов: сначала на компанию, затем потребительских, а когда банки уже отказывали – пошли пластиковые карты с «бешеными» процентами. Не нужно быть финансовым аналитиком, чтобы понять, что если у тебя прибыли пятнадцать процентов, а отдаешь по кредитам тридцать, то речь уже идет не о прибыли, а о ежемесячном убытке.