Эффект куклы

  Все обещания, когда-то в конечном итоге потеряют свой смысл, мне не было спокойно ни от единого слова ребят, хотя, я хотела верить.

– Если он задумал что-то, - наконец, из меня вырываться слова, когда мы подъезжаем к дому Меары. – Он будет делать это до конца. Нет…

  Дверь дома была нараспашку, были слышны крики, мы увидели полицию и заплаканную Кристину с Меарой. Рядом с ними стоя Генри, они что-то все втроем рассказывали шерифу. Я выскочила из машины, хотя, она еще не затормозила. Да, у меня был уже опыт.

– Мэлоро… - Мои разъяренный глаза метнулись в сторону этих троих.

– Знаете кто это сделал? - Кричу я и смотрю на шерифа. Все замолчали. Я начинаю снова трястись. От злости, боли и горя. Ну сколько можно! – Это сделал твой сын, Меара, - я ткнула пальцем ей в грудь.

– Это громкое заявление, мисс…

– Охман, сер, - огрызаюсь я.

– Да как ты смеешь! – Генри начинает повышать голос. – Мы приютили тебя, мы отдавали за вас все! Мы любили вас, как родных!

– Генри, - Меара пытается угомонить пыл своего мужа, мне хочется кричать. Даже она недоговаривала мне! А я ведь никогда не знала, как его зовут, чертов Киллиан! Мразь!

– Любили… Знаешь откуда я узнала о похищении? Мне сказал об этом сам Киллиан. Он рассказал, как ненавидел меня, за то, что Меара ошивается вокруг меня, что с самого моего рождения его отец любил меня. Меня ненавидели еще до того, как я открыла глаза и сделала первый вздох!

  За мной шли ребята, они пытались все объяснить, я же молча забежала в дверь и ахнула. Все разбросано, все кувырком. Я побежала на третий этаж, собрала небольших вещей Бони и моих, в надежде, что я найду ее быстрее, чем полиция. Я вынесла их, открыла багаж машины Розали и затолкала туда.

– Да за что вы так со мной!? Почему вы все меня ненавидите!? – Напоследок кричу я и сажусь в машину, судорожно набирая номер Киллиана. Проходит пять гудков, прежде, чем он берет трубку. Я направлялась к нему.

– Что тебе нужно? - Выдаю с ходу я, как только он берет трубку.

– Я заберу у тебя все самое любимое, - шепчет он в трубку. Я начинаю реветь еще больше.

– Она и так, черт подери, у меня единственное, что есть! Забери меня! Убей! Изнасилуй! Пусти на корм рыбам, только отпусти ее, Киллиан, я умоляю тебя! Я приеду сейчас и…

– О… Нет, нет, нет, мы не дома, мы в другом месте, где ты нас не найдешь.

– Что мне нужно сделать? - Я беру себя в руки и останавливаю машину у обочины, замечая в зеркало заднего вида, что подъехала машина Скотта.

– Чтобы ты страдала.

– Я страдаю, слышишь!? Я страдаю, чертов кретин!!! Верни мне ее, ублюдок!!!!

– Попрощался с ней, - кричит он в ответ и гудки…

– Какого черта, Мэл, - мою дверь открывает Скотт и от бессилия я выскакивают и наваливаюсь на него. У меня болит горло, ноги, ссадины, у меня болит все, что только можно, у меня болит душа… Я плакала так громко, что прохожие мимо меня шептались о том, что у меня кто-то умер. Нет!

– Зачем ему это… Зачем ему она…

– Послушай, - он водил рукой мне по спине и поцеловал в макушку. – Мы еле уговорили копов не трогать тебя и объяснили все. Меара хочет извиниться и Генри тоже. Вернись домой, а мы найдем его, ладно?

– Ты серьезно!?- Я отталкивают его. – У меня нету дома! В моей жизни больше нету Меары и Генри! Не буду я спать! Я буду искать вместе с вами.

– Хорошо, - соглашается Скотт, - но нам нужно отдохнуть. Норман, Кэм и Клод поедут к квартире Киллиана. Я уверен, туда кто-то да придет, а я останусь с тобой. Мы с тобой припаркуем машину в квартале от дома Гамильтонов и поспим, ладно?

  Я не соглашалась ни в какую, пока он не заставил меня это сделать. Так мы и поступили. Все разъехались по местам, я до последнего держалась, чтобы не закрыть глаз, но в одно мгновение погрузилась в темноту. Эта темнота была не та, что приятно окутывала в свои объятия, а та, что холодно встретила тебя, будто ты мертв.

Глава 32 "От трех..."

   Мои глаза распахнулись сразу же, как меня кто-то толкнул в бок. Я обернулась и увидела Скотта. Я надеялась, что он скажет мне что-то хорошее.

– Ты плакала во сне, - я касаюсь своих глаз и правда, вся мокрая.

– Сколько время? - Хрипло спрашиваю я и он протягивает мне воды. – Спасибо, - отвечаю я.

– Шесть утра.

– Ты спал?

  Он промолчал. Он следил за движением и завел машину, на мой вопросительный взгляд он ответил:

– Звонила Кэм, попросила заехать, - я киваю. Сейчас мои эмоции я взяла под контроль. Я молча ехала, придав ноги к себе и укутавшись в плед. Моя Бони, как она там. Как только я найду ее, я убью их. Я убью Киллиана. Под поезд брошу, перееду машиной, пущу на мясокомбинат, я убью его и его швабру.

  Мы подъехали к дому и припарковался впереди машины Скотта. Я сказала, что останусь в машине, пока он разговаривал с ребятами, я снова пыталась позвонить Киллиану. В не доступа сети.

– Черт! - Я кидаю телефон на пол.

– Что случилось, - ко мне подбежал Клод. Я удивленно посмотрела на него. – Согласен, я тупой, - кивает он и приобнимает меня.

– Наверное, все ужасно - это мое кредо? Мне стоит себя убить, чтобы моим близким не приносили боли и вреда.

– Не говори так, - он мотает головой в разные стороны. – Это не так, ты нужна нам и Бони никто не причинит вреда. Киллиан не способен на это.

– А Шира!? С ним эта чокнутая! - Мои нервы снова выдают мое состояние.

– Он не даст ее тронуть, поверь, у этого зверя есть враги и ты ему не враг. Я не знаю зачем он это делает, но точно знаю, что всегда он относился к тебе с нежностью, даже если и не показывал.

  Вранье! Все это ложь! Я включила музыку погромче, в этой машине играли только мои треки. Я вышла, молча подошла к Скотту, взяла у него сигарету, зажигалку, прикурила и ушла обратно.

Но я точно знаю, какого быть свидетелем этого, - это убивает.

Мама говорила, что любит меня, я думаю, это не по-настоящему,

Я вспоминаю тебя, когда чувствую запах сигарет, да,

Добро пожаловать на самый последний круг ада.

  Настало время рассказать всю правду про мое прошлое. Теперь я этого хочу. Я расскажу все.

  Я была не первой в семье Охман. Я была второй по счёту. Нас должно быть трое. Мой брат Льюис Охман, погиб при автокатастрофе, мне было три года. Я была там. Я была в той машине вместе с ними. Я отделалась легкими переломами, мне было три, но я осталась жива. Тогда все началось. Я помнила его глаза. Как у папы. Его нос, как у мамы, его волосы - как мое собственное отражение, только взрослее. Я была во всем похожа на него. Я помнила его последний крик. Он кричал мое имя. Он кричал и это звучало… Как последний раз, он произносит это имя и больше не произнесет. Оно звучало, как крик о помощи, как молитва. Мне было три, а я помню все, до единого момента.

  После этого похороны, госпитализация, пол года в больнице с мамой и я начинаю вести себя странно. Мне начинает казаться, что мой отец выглядеть по-другому. Мне кажется, что мать начинает мне врать. Мне было уже четыре, когда я подошла к папе и сказала ему, что он не мой папа. Начались поездки к детским психологам и до десяти лет мне казалось, что так оно и было. Потом мне прописали таблетки, которые я пью по сей день, чтобы убрать мою депрессию и нервные срывы. И вот мне одиннадцать. У нас рождается Бони и будто весь мир замирает. Этот маленький клубочек счастья открывает глаза и улыбается мне. Я почувствовала ее. Я почувствовала, какие маленькие и бархатные у нее ручки, какие черные глазки, какая светлая улыбка. Я забыла о Льюисе ближайшие полгода, пока родители не стали ссориться.    Мне двенадцать. Папа уходит из семьи, мама пашет на двух работах, я воспитываю Бони. Ей год. Этот год оказался переломным для нашей семьи. И стал частью моей депрессии, которую, я уже не хотела отпускать, мне было так проще.