Страница 56 из 108
Она заглянула внутрь, по выражению ее лица ничего нельзя было понять. Он не мог сказать, была ли она рада и, подобно ему, нашла это место комфортным и уютным.
— Я думаю… Я думаю немного отдохнуть перед ужином, — сказала она.
— Конечно.
Она поспешила войти, и он закрыл дверь, прежде чем она смогла прикоснуться к ней. Повернувшись, греймасга вернулся в свои выбранные покои. Он будет по-прежнему спать на коврике, а не задыхаться на одной из этих нелепых кроватей.
Подходя к окну, Бротандуивэ всё еще думал о девушке и их пустом, но вежливом общении. Это была частично его вина в том, что она испытала, формально оставаясь для него якорем. Ей следовало попытаться сказать ему, что она действительно чувствовала, открыться, довериться. Как ему это сделать?
Её всегда пугало его присутствие, когда он навещал Глеаннеохкантву. Теперь ей должно быть ещё труднее терпеть его компанию.
Когда это началось?
Глядя из окна на город, Бротандуивэ не пришлось долго вспоминать. Это был день в анклаве, когда он впервые взял с собой Ошу …
* * *
После недолгого пребывания в Койлехкроталл, Бротандуивэ стал беспокоиться. Слишком много неотложных дел, слишком много неизвестности, нельзя было дольше откладывать. Каждый момент задержки мог привести к неожиданному ухудшению ситуации, который он мог предвидеть.
Леанальхам и Глеаннеохкантва были в тяжёлом трауре. Каким-то образом, присутствие Оши помогало им делить и нести своё горе до конца. Оба, Глеаннеохкантва и Куиринейна, тщательно изучали журнал.
Отчасти, Бротандуивэ радовало, что они узнали о его существовании. Хотя он был мастером в сборе информации, старый целитель и мать Лиишила иногда видели другие способы использования информации, которые он не учёл. Пока они это делали, ему по-прежнему приходилось иметь дело с Ошей.
Он пошел в гостевую спальню на первом этаже Дома-Древа, дважды постучал по арке живой древесины с матовой занавеской. Куиринейна, красивее, чем женщина, которую он любил и потерял, сидела, скрестив ноги, на спальном матрасе.
В ней не было заметно черт и особенностей Эйллеан, но у неё была решимость матери в служении народу. Чтобы жизнь была справедливей, добрее… Если бы ему было возможно связать жизнь с Эйллеан…
— Как он мог связаться с такой женщиной? — спокойно сказала Куиринейна.
Она не читала журнал. Он просто лежал рядом с ней, пока она смотрела на пустые, покрытые корой стены комнаты.
— Да, читаешь о Магьер, — ответил он, хотя это не было ответом на вопрос.
— Он… счастлив, как ты думаешь?
Это был не вопрос анмаглахка, но матери. Все из касты отдавали жизнь служению. Этого нельзя изменить, потому что она и другие выбрали иной путь, путь служения Вельмидревнему Отче. На фоне цели, анмаглахк не мог позволить себе сантименты, хотя это не означало, что их не было.
— В данный момент, — ответил он.
— Тогда он вне моей… досягаемости.
— В данный момент, — повторил он. — Но при нынешнем раскладе мы не можем позволить себе ждать. Существует еще одна неожиданность.
Маленькая морщинка между идеальными бровями омрачила лоб Куиринейны.
Бротандуивэ вытащил гладкий, округлый камень и, удерживая, присел. При виде камня складки на лбу Куиринейны разгладились. Ее глаза слегка расширились, прежде чем обратились к нему. Она не могла прочитать знаки на нём, хотя знала, откуда камень появился.
— Порыв ветерка, — сказал он.
Куиринейна медленно покачала головой. Редко можно было увидеть её сбитой с толку, когда она бросила взгляд в сторону занавешенной арки комнаты. Оши не было в комнате, он не присутствовал даже внутри дерева.
— Что он может сказать, — прошептала она, — что это значит… для Оши?
— Я не знаю.
— Тогда ты слишком долго задерживаешься. Действуй немедленно!
Возможно, чувство жалости было причиной задержки. Видимо, ему нужна была чужая жесткая уверенность, в том числе ее, которая что-то значила для него. Судьба часто жестока.
Бротандуивэ едва поднялся, когда услышал, как занавес над аркой главного входа в дом отбросило в сторону. Негромкие голоса приближались с наружи, и он узнал своего старого друга, целителя.
— Расставь тарелки, — сказал Глеаннеохкантва, его голосу не хватало привычного очарования. — Я найду других.
Затем последовали звуки шагов двоих приближающихся людей и перемещающихся тарелок, Леанальхам прерывисто вздохнула. Было бы лучше, если бы Бротандуивэ удалось застать Ошу в одиночестве.
— Сейчас! — прошептала Куиринейна.
Вместе с настроением, жалость должна быть изгнана.
Бротандуивэ откинул занавес комнаты и вышел, найдя Леанальхам сидящей скрестив ноги и опустив голову, в то время как Оша расставлял деревянные тарелки в круг на ковре из мха. Хотя ещё по-прежнему худой, он выглядел лучше. Серо-зелёный плащ был очищен и зашит, несколько дней отдыха и нормальная пища улучшили цвет его лица.
Глеаннеохкантва был на полпути вверх по лестнице, изгибающейся вдоль стены, когда остановился и посмотрел вниз.
— Я собирался искать тебя…
Старый целитель умолк, когда Бротандуивэ обратился к Оше, присевшему рядом с Леанальхам.
— Наше пребывание окончено, — сказал он. — Мы должны уйти.
Оша удивленно начал:
— Прошло всего лишь три дня. Леанальхам еще… греймасга, мы не можем оставить их.
Бротандуивэ протянул камень, держа его между большим и указательным пальцами.
— Это вызов для тебя… от Хейнас.
Оша встал, глядя на камень.
— Я уже проделал свой путь к ним, чтобы, наконец, получить свое оружие и инструменты. Зачем вы мне это показываете?
— Потому что они вызывают тебя снова.
— Нет! — отрезал Оша. — Они вызывают нас тогда, когда старейшины нашей касты одобряют начало поисков себе йоина. Этот камень — ошибка!
— Нет никаких ошибок, — хлестнул мягкий голос.
Куиринейна стояла в дверном проёме; одной рукой отведя занавес в сторону, затем вышла.
— Тебя вызвали, — добавила она. — Это путь, основанный на заветах Пылающих, которых мы защищаем наряду с Сейильф. Это также часть пути нашего народа. Твой йоин погиб защищая его!
Бротандуивэ сжал челюсти, чтобы не заступиться за Ошу. Годы изоляции и лишения свободы ожесточили Куиринейну, хотя все, что она говорила, было правдой. В отличие от других, она несла бремя, с которым ничто не могло сравниться.
Оша и Леанальхам не подозревали, что трое других в этой комнате по слухам были предателями. За долгие годы заточения Куиринейны, не был доказан ни один слух или обнаружен хотя бы один инакомыслящий. Она больше всех пострадала от угроз, издевательств и требований Вельмидревнего Отче, также душевные терзания от потери её человеческого супруга, не давали ей отдохнуть… пока Лиишил не пришел за ней.
Куиринейна не сломалась. Бротандуивэ и Глеаннеохкантва, стоявшие рядом, были достаточным доказательством этого. Многие могут утверждать, что они могли бы сделать так же, как она. Многие были бы лжецами.
Оша притих от суровых слов Куиринейны. В это время Бротандуивэ смог обратить внимание к девушке — слишком поздно.
Опечаленное горем лицо Леанальхам наполнилось смятением. Она втянула воздух, как будто собралась говорить. Но смогла только выбежать с рыданием из Дома-Дерева, разорвав занавес арки. Оша немедля повернулся, чтобы последовать за девушкой, но старый целитель преградил ему путь легким прикосновением.
— У тебя есть цель, — прошептал Глеаннеохкантва. — Нужно её выполнить.
Оша сник.
— И ты будешь направлять меня? — спросил он непроницаемым тоном.
Было очевидно к кому он обращался, и Бротандуивэ знал — худшее уже позади. Путешествие к пещерам Пылающих Хейнас будет долгим и непростым, но Оша анмаглахк, и он будет подчиняться.
— Да, — сказал Бротандуивэ и направился к выходу.
Оказавшись на улице, он придержал занавес. Оша, наконец, последовал за ним, как и Глеаннеохкантва, но не Куиринейна. Оша оглядывался по сторонам, с внезапно вернувшейся тоской, но Леанальхам нигде не было видно.