Страница 8 из 38
В какой-то момент все стало стихать. В душе появилась надежда, что ему удалось оторваться от преследователей, но тут же по лицу что-то прилетело. Все в глазах перевернулось. Небо оказалось на земле, а земля, вместе с деревьями взметнулась на верх, поменявшись местами со звездами. Щека зажглась огнем боли, растекшимся по ней с невероятной силой и остротой. Кто-то схватил его за грудь, поднял на ноги и врезал чем-то очень плотным прямо в бок. Хруст костей томным звуком отразился в его голосе истошным криком. Удар. Блок. Потом снова удар. Руки работали несмотря на боль, несмотря на усталость. Противник не останавливался и напирал с невероятной силой и мощью, прижимая мальчугана к стволу дерева. Еще минута и Макс бы сдался, опустив руки и плюя на свое желание оказаться первым. Но что-то внутри не дало ему сделать это. Вывернувшись у векового дуба, он оказался за спиной противника, проворонившего маневр и уже в следующую секунду пытавшегося сорвать со своей шеи, сомкнувшиеся в мертвой хватке руки. Он трепыхался, бил его локтями по сломанным ребрам, но все безуспешно. Хватка не ослабла, скорее наоборот – она стала железной, такой, что последние секунды жизни противник уже не смог ничего сделать.
Он упал, окончательно перестав дышать и сопротивляться.
4.
- Я слышал про совет, Виктор. Дело дрянь, ведь так?
- Да. Приятного мало.
Капитан закурил, опустив тлевшую спичку в стакан с водой, и встал с кровати. Он уже несколько лет ночевал в этом месте, совершенно позабыв про собственную комнату со всеми удобствами, находившуюся в отдельном двухэтажном здании неподалеку от полигона, где жили все инструкторы клана на момент обучения новоприбывших групп. Ему не нравилась обстановка в этой «бетонной коробке», где люди давно перестали видеть в нем равного, предпочитая считать травмированным психом, чья жизнь должна была закончиться очень давно, в объятом пламенем «Громовержце», но волею судьбы продлилась до сегодняшнего дня. Был только один человек - Влад, с которым ему все еще хотелось перекинуться парочкой фраз, да обсудить последние новости о далеких сражениях.
Планета-полигон находилась в глубоком тылу территории клана. Практически на «заднем дворе», как любил выражаться его друг и товарищ Владимир, посему очень многие детали битв доходили с сильным опозданием, отчего о победах и поражениях в этом месте узнавали спустя недели, а то и больше. Тем не менее это было хоть что-то, ставшее для него свежим глотком воздуха в тыловой тошноте, претившей ему с самого начала работы инструктором. Он не был им, никогда, но старался притворяться, в угоду широколобым штабным офицерам, считавшим, что любой, кто мало-мальски повидал огонь и ощутил ударный импульс лазера на броневых листах своей машины, просто обязан был выучить и воспитать себе приемников. Новое поколение пилотов, воплотивших и впитавших в себе все самое лучшее от старших инструкторов.
- Как давно он лежит в медблоке? – спросил Влад.
- Уже две недели.
- И что ты решил?
Виктор глубоко затянулся, сдавив сигарету с такой силой, что бумага вокруг табака смялась, словно кожа старухи.
- Я продолжу обучение.
- А смысл? Набор сформирован, списки отправлены, он не получит в управление меха, как бы того не хотел.
- Это правда, но война не закончится завтра, а люди имеют свойство погибать на ней. Рано или поздно потребуется подкрепление и тут он получит свой шанс. Тебе ли не знать это.
Влад согласился. Кое-что из своей жизни он мог сравнить с ситуацией вокруг единственного выжившего из группы Виктора. Но то был он, сильный, ловкий, не раз проявивший себя в бою как на земле, так и в воздухе, управляя «Визиготом». Разве может этот мальчишка сравниться с ним, с Владом, командиром некогда легендарного воздушного звена.
- Я раньше за тобой такого не наблюдал, старик.
- О чем ты? – Виктор повернулся к нему.
- Ты здесь уже столько лет. Через тебя прошло не менее полутысячи мальчишек, самых разных. И никогда ты не горел таким желанием во что бы то ни стало вытащить мальчугана в пилоты. И было бы кого. Я разговаривал с врачом – он разделяет мое мнение. Этот парень, даже если ты вложишь в него всю душу, не станет великим пилотом. Он угробит себя, машину и всю свою группу.
- Оставь это мне, Влад. Я как-нибудь сам разберусь.
- Несомненно.
Они оба замолчали, каждый думая над тем, что было сказано. Виктор был зол на себя, на обстоятельства, на свой возраст, отбиравший у него все силы и притупляя остроту интуиции. Все равно, несмотря на критику своего друга и товарища, боевой офицер верил, что сможет выточить из этой бесформенной болванки крепкую деталь.
Сигарета погасла – последние остатки синеватого дыма осели в легких и через мгновение выпорхнули густым серым облаком прямо на стекло. Завитки ядовитого тумана еще долго скользили по идеально ровной поверхности окна, пока окончательно не рассеялись в кабинетном воздухе, смешавшись с ароматом дешевых духов, коими пользовался по старой привычке Владимир.
- Есть что сказать по убитым солдатам в лесу? Мне было известно только о дотах вдоль полосы препятствий. Как эти двое оказались на пути у детей?
Влад пожал плечами, хотя знал ответ на вопрос капитана. Видя настороженный взгляд своего друга, он вскоре сдался, решив рассказать все, что ему было известно.
- Это было условие Малковича.
- Зачем? – недоумевал Виктор, - ему мало тех препятствий, что были?
- Не знаю. Может да, а может и нет. Но он за два дня до начала контрольного испытания консультировался с высшими офицерами, и они дали добро.
- Бред какой-то. Почему меня не ввели в курс дела?
- Наверное, так и было задумано.
Затем Владимир поднялся со своего места и подошел к Виктору.
- Тебя здесь не любят, старик.
- Мне все равно.
- А вот им – нет.
- И что с того?
- Нужен повод, Виктор, неужели ты этого не понимаешь. Ты как кость в горле у остальных инструкторов. «Великий», «один из последних», «соколиная стая». Это же клеймо на всю жизнь. Ты воевал бок о бок с теми, кого наш клан издавна считает врагами. Если бы не бой под Шоггурдом, не Нафрин, не шесть уничтоженных «Лиходеев» и один «Каратель» тебя бы уже давно списали в утиль, а твой генный материал уничтожили, как «запятнанный». Они взялись за тебя и уже не отпустят.
- Может быть, но мои дела на полигоне еще не закончены.
Виктор вернулся за стол и связался с медблоком. Подходило время отчета, а док до сих пор молчал. Такое отношение выводило его из себя. «Все должно быть вовремя» - твердил он себе, глядя на голографический экран, где вскоре должно было появиться лицо доктора.
- Простите, капитан. Заработался.
Виктор сдержался, хотя внутри все кипело и хотелось сорваться криками на этого худого, вытянутого, как богомол, врача.
- Докладывайте.
- Наш мальчуган идет на поправку.
- Когда я смогу начать с ним тренировки?
- Через несколько дней.
- Точнее.
- Три…хотя нет…четыре дня. Это точно. Но все же…
- Что еще?
- Не торопите меня, капитан. Парню здорово досталось. Организм молодой – все заживает как на собаке, но нужно делать поправку на его возраст и…
- Жду вашего отчета через четыре часа.
Виктор отключил связь и потянулся за сигаретой.
Наблюдавший за всем этим Влад лишь развел руками, когда капитан заговорил с ним об этом парне.
- Ты уверен в том, что ты делаешь?
Он много думал над этим. Еще с того момента, когда ему сообщили о гибели всей группы и возвращении всего одного мальчишки из черного леса, Виктор понимал, что это будет последним гвоздем в крышке гроба его карьеры.
Вечером того же дня, капитана вызвали на разговор с высшим офицером Кураевым, восседавшим в том самом совете, где ему собственно и объявили о начале конца. В просторном помещении, оборудованном для приема особо важных гостей, его не встретили солдаты, не было охраны и караула. Все просто и очень обыденно.