Страница 7 из 8
На траве лежало существо размером с лошадь, на морду похожее на гибрид волка, медведя и тигра, всё тело было покрыто густой буро-рыжей, свалявшейся, местами окровавленной шерстью с частыми тигриными полосками, но строение у него было не кошачье, а, скорее, собачье. Зверь тяжело и шумно дышал, его бока дёргано поднимались и опускались.
– Господи! Что это? – вырвалось у меня.
– Не важно, помогите, он умирает… Пожалуйста, я Вам заплачу, у меня есть деньги, – подталкивала меня к раненому чудовищу девчонка.
А моё отупение стало прогрессировать, к нему примешалась изрядная доля страха. Я понимала, что это создание, кем или чем бы оно ни было, сможет убить меня одной лапой.
– Не бойтесь, он Вас не тронет. Это не зверь… – будто бы прочитала она мой бешеный поток мыслей.
Скажу честно, её слова меня успокоили прямо как предвыборные обещания политиков – вообще никак.
В подтверждение своих слов девушка присела на корточки рядом с монстром и, не боясь, погладила его по страшной мохнатой морде. Он вздохнул, как человек, и посмотрел на меня осмысленным, не звериным взором.
Я взяла себя в руки, подошла к существу и с опаской стала доставать из сумки инструменты. Монстр вёл себя спокойно и, к моему облегчению, нападать не собирался. Подбодрив себя этим умозаключением, я начала диагностику. Беглый осмотр показал, что существо ранено в правое предплечье и грудь, и если помощи не оказать прямо сейчас, оно погибнет от потери крови. Разумеется, допустить такого поворота событий я не могла. Всё ещё трясущимися руками я взяла шприц и сделала местную анестезию, зверушка по-прежнему вела себя смирно, и я окончательно успокоилась.
Во время небольшой операции я извлекла пять пуль, которые почему-то дымились, когда я их доставала из плоти зверя. Когда все манипуляции были закончены, я перевязала прооперированного и, прописав необходимые антибиотики, получила деньги и направилась к машине.
Дорогу мне преградила девушка.
– Вы же понимаете, что всё произошедшее сегодня здесь – большая тайна? – скорее утверждала, чем спрашивала она, стараясь не смотреть мне в глаза.
– Да, конечно, я никому не скажу, – сказала я, предчувствуя, что хорошо вся эта история для меня вряд ли кончится.
– Ваших слов мало! Нужны гарантии!
– Я клянусь и гарантирую, что буду молчать. Мне бы всё равно никто не поверил…
– Простите, я не могу рисковать, – промолвила она и упала на четвереньки.
Её тело изменялось, лицо вытягивалось и покрывалось густой шерстью. Через минуту передо мной стояла миниатюрная и изящная, но точная копия того зверя, которого я лечила несколько минут назад.
Я пыталась от неё бежать, но куда там, она меня догнала и напала. Последнее, что я почувствовала – это дикая боль в области плеча, потом сознание оставило меня, и я очнулась здесь.
– Понятно, – сделал ценный вывод Беркут, – давайте продолжать путь, нам нужно ещё разгадать загаданную в этом микромире песню.
Я после рассказа девушки тоже сделал вывод – она была той самой дамочкой, которая случайно сбила охотника Иванова. Вот почему её лицо мне показалось знакомым.
Глава 6. Фахан-хулиган
На наше счастье, погода стала улучшаться, небо просветлело, а слепящая глаза метель успокоилась так же неожиданно, как и началась. Было решено (майором, разумеется) остановиться и немного отдохнуть. В солдатских рюкзаках нашлись и спички, чтобы развести огонь, и сухпаёк, чтобы быстро и питательно, но невкусно подкрепиться.
Когда скромный ужин был окончен, Одуванчиков заметил яркое фиолетовое пятно, которое приближалось к нашему импровизированному лагерю, увеличиваясь в размерах до тех пор, пока не превратилось в человечка с одной ногой, обутой в валенок с галошей, с единственной рукой в лимонно-жёлтой вязаной варежке. Данная конечность росла прямо из его груди. На голове, завёрнутой в шапку-ушанку из цигейки, размещался один-единственный глаз. Ростом чудик был сантиметров пятьдесят и имел обыкновение передвигаться прыжками (а как ещё, учитывая, что он одноногий).
– Слушай, мужик, дай пожрать, – обратился нечистый к майору, инстинктивно угадав в нём лидера.
– Держи, – сказал подозрительно добрый Беркут и кинул существу банку с тушёнкой.
Человечек на лету схватил жестянку и, не открывая, закинул в безразмерную беззубую пасть, хотя нет, не беззубую: один золотой зуб в верхней челюсти у него всё же имелся. Раздался скрежет уничтожаемого железа, наверное, это пошёл процесс пережёвывания пищи.
– Кеша, кто это? – шёпотом спросила Аня байкера.
– Фахан, только не понимаю, что он делает в таких климатических условиях. Его родная Шотландия, конечно, тоже не курорт, но не такая вечная мерзлота, как здесь.
– Что делает да что делает… – услышал шотландец их разговор. – Не знаю я, что здесь делаю, мне ничего не объясняли, просто кинули в мешок и припёрли сюда. – Фахан с досады сорвал с головы шапку, показав на всеобщее обозрение пук синих перьев, которые воинственно растопырились у него на макушке.
– Мало того, что меня без спросу закинули в этот богом забытый край, так я ещё потерял свою любимую цепь. А в ней, между прочим, двадцать звеньев, на каждом звене по пятьдесят яблок, каждое из которых пропитано отравой. Ну где, где я ещё найду такое клёвое оружие? – убивался фейри.
– А кто это сделал? Кто закинул тебя сюда? – спросил Беркут, подкидывая новому знакомому ещё одну банку консервов.
– Не знаю, демоны какие-то. Кинули меня сюда и запечатали единственный выход из этого мира, – ответил монстр, пережёвывая уже вторую банку вместе со всем её содержимым.
– А ты не слышал, какими словами была заперта эта дверь между мирами? – без надежды на успех спросил я.
– Ну, может, и слышал… – растянуло существо беззубый рот в улыбке.
– Ну, так скажи нам, – попросил Сеня.
– А что мне за это будет? – улыбка существа становилась всё шире и злораднее.
Жажда наживы читалась у него на лбу большими буквами.
– И чего же ты хочешь за эту информацию? – осторожно поинтересовался Беркут.
– Три банки этой вкусной штуки и пять порций стыда! – торжествующе взвизгнул коротышка, указывая на банки с консервами, видневшиеся из рюкзака майора, и ехидно улыбнулся.
– Ну, три банки тушёнки – это ладно. А вот пять порций стыда… Что это за странная форма оплаты? – насторожился майор.
– Всё предельно просто. Каждый из вас должен рассказать историю, причём реальную, о том, чего вы стыдитесь. О чём-то таком, в чём скорее умрете, чем признаетесь. С кого начнём? – хихикнул фиолетовый мерзавец.
– Давай с меня, – мужественно взял на себя первый удар майор. – Я с детства коллекционирую трусы семейные в сердечко. У меня их сейчас более двух тысяч, – сказал он, ни на кого не смотря и капитально краснея.
– Ух ты! Я тоже их собираю! Надо как-нибудь махнуться двойными экземплярами, – обрадовался Фахан. – Подходит, кто следующий?
– Имя Аня на самом деле сокращение вовсе не от Анны, как вы все думаете, а от идиотского имени, которым меня назвали мои родители, врачи в пяти поколениях… – начала свою исповедь девушка.
– Так что за имя-то? – подначивал шотландский карлик.
– Анестезия…
– Офигеть… – восхитился монстр. – А отчество?
– Авиценновна, – мрачно сказала девчонка.
– Анестезия Авиценновна… – произнёс монстрик, как бы пробуя это словосочетание на вкус. – Очень необычно, но подходит. Следующий.
– После развода с женой, когда она отсудила у меня и квартиру и банковские счета, ну, в общем, всё, кроме собаки и автомастерской, мне пришлось жить у себя в мастерской и питаться только собачьим кормом целый месяц. Из одной тарелки с псом… Денег не было даже на одноразовую посуду.
– Да, не повезло. Подходит, – посочувствовал Кеше человечек.
– А у меня есть самогонный аппарат, и я иногда приторговываю … – нехотя признался Сеня.
– Да, какие кадры в российской доблестной армии… – глумился Фахан.