Страница 47 из 69
-Я все прекрасно понимаю, но это моё личное дело. А Николас никак не связан ни с моим избиением, ни с избиением Яны.
-Ну, хорошо. Расскажите мне конкретно все, что произошло в день избиения Яны.
Я рассказала все. По порядку. И воспроизведя снова в голове тот вечер, я вспомнила одну деталь, о которой совсем забыла.
Маркус.
Я ведь видела его. Точнее, его тень. Конечно, тень не могла быть основательным доказательством того, что это был именно Маркус. Но, все ….
Следователю я решила не говорить. Что, если я, правда, ошиблась? Тогда и остальные мои слова тоже могут подвергнуться сомнениям.
Я вышла на улицу спустя минут двадцать. До больницы идти было минут пять, не больше. Я шла не спеша, пытаясь привести в порядок свои мысли. Сегодня я сама пошла против закона. Я выгородила Викторию. Правильно ли я поступила?
«Ты не должна зацикливаться на правильности решений».
Так сказал мистер Дик. Конечно, неправильно скрывать информацию от полиции. Но я не могла поступить иначе.
Я так задумалась, что чуть не врезалась в машину, преграждающую мне дорогу.
-Николас.
Он стоял, прислонившись спиной к машине. На лице темные очки. Сегодня и, правда, очень солнечно.
-Почему ты здесь?
Он оттолкнулся от дверцы машины и подошел ко мне.
-Я должен был спросить, - Николас поместил очки на макушку.
Должна признать, что Николас в очках выглядел еще сексуальней.
Стоп. О чем ты вообще думаешь?! Я одернула себя. Сама я тоже была в очках, но снимать их была не намерена. Может, хоть так он не сможет меня загипнотизировать?
Ха, очень смешно.
-О чём?
Что Николас хочет узнать? Я понятия не имела, что могло настолько его заинтересовать, чтобы он ждал меня здесь.
-Ты ведь знаешь, да?
Николас встал прямо предо мной. Он говорил тихо. Так, чтобы только я могла его услышать.
-О чем?
Я терялась в догадках? Знаю о чём? Сколько будет дважды два? Или, что H2O – это формула воды?
Ладно, шутки в сторону. У Николаса было очень серьезное выражение лица.
-Ты ведь знаешь, кто порезал тебе живот.
Теперь Николас не спрашивал, а утверждал. Откуда он знает? Может, хочет взять меня на понт? Но для чего ему это?
-Откуда мне знать?
-Знаешь, и поэтому выгораживаешь этого человека.
Николас подошел еще ближе. Теперь он закрывал меня от солнца. Николас был значительно выше меня, поэтому я могла спокойно находиться в его тени.
-Нет, я…, - я решила отрицать все до последнего. Николас был слишком близко. Он прервал меня, сказав на ухо:
-Знаешь, что это Вики, поэтому и скрываешь.
Горячее дыхание опалило меня. Боже, так нельзя.
-Но почему? Она ведь предала тебя. Почему бы не позволить ей получить по заслугам?
Я стояла, открывая и закрывая рот. Откуда Николас узнал о том, что это Вики? Кто рассказал?
-Откуда ты….
-А это важно?
Я сама отошла назад. Стук моего сердца отдавался в голове. Слишком шумно, я не могу остановить свой поток сознания. Мне было сложно выхватить здравую, а главное, цельную мысль из своей головы.
-Жаки, почему ты не сдала её? Это ведь она оставила на твоём теле этот ужасный шрам.
-А ты поставил такой же шрам у меня на сердце.
Теперь отшатнулся Николас. Его лицо побелело. Он сорвал очки со своей головы и со всей силы бросил их на асфальт. Они разлетелись вдребезги. Так же, как и мое сердце два года назад. Я усмехнулась. Николас обернулся ко мне.
-Я знаю, - в последнее время я постоянно слышу в его голосе отчаянье. Это же голосовая галлюцинация? – И я жалею об этом каждую секунду. Хочу все вернуть, но… Чёрт! Я не понимаю, почему ты не отомстишь мне?! Почему не накажешь Вики?! Мы оба предали тебя, растоптали твою душу! Сделай так, чтобы мы страдали так же, как ты!
-Нет! – я все-таки сняла очки, и бросила их туда же, где уже валялись осколки разбившегося сердца. – Я не собираюсь мстить! Или делать кому-то больно! Да, вы предали меня! Но я не предатель! Какое вообще может быть удовольствие, смотря на близкого тебе человека, скорчившегося от боли, которую, к тому же, причинил ты?!
-Да, в этом нет удовольствия, - Николас скорчился, будто ему было очень больно. Он, сжав зубы, ударил кулаком по машине.
-Да, вы предали меня! Хотя, я вас очень любила! Я любила Вики, считала её самым близким мне человеком! Но она отвернулась от меня! И я любила тебя, Николас! Так сильно любила! Всем своим девичьим сердцем, - по щекам потекли слёзы. Я сжала топ в области сердца, пытаясь заглушить боль. – Я отдала тебе свою девственность. Я бы все тебе отдала, всю себя…
Я всхлипнула. Николас взял меня за плечи, притянул к себе. Его сердце тоже стучало, как сумасшедшее. Я прижалась щекой к его груди. Скоро его футболку можно будет выжимать.
-Зачем ты это делаешь? Для чего снова и снова вызываешь это во мне?
Его руки гладили меня по голове, волосам. Как-то бессистемно, с перерывами, путаясь в волосах.
-Прости, прости, прости меня, - шептал он мне в макушку.
Я чувствовала, как он покрывал ее легкими поцелуями. Так трепетно и нежно.
-Я не предатель, - снова повторила я. - Поэтому не собираюсь предавать тех, кого любила. Конечно, если бы Вики присутствовала на избиении Яны, я бы не стала молчать. Яна сейчас мне дороже всех. Но ее там не было. Она не причиняла ей вреда. А то, что она сделала мне - это на ее совести. И не важно, есть она у неё или нет.
Николасу удалось меня успокоить. Было так хорошо чувствовать его тепло. Но я все же высвободилась из его объятий. Плакать больше не хотелось. Я только что открыто признала, что любила его. Мне должно было быть стыдно, но нет. Я даже гордилась собой.
-А ты... я уже говорила, что возбуждено уголовное дело по факту избиения. Тебя и тогда там не было, нет и сейчас, поэтому и имя твое даже не рассматривалось.
Глаза Николаса блестели. Что это? Слёзы? Я смахула свои, застывшие на щеках, подбородке.
-Я все-таки был прав,- Николас горько ухмыльнулся, при этом часто моргая.
-В чем же?
-Ты - синеглазый ангел.
-Нет, ты ошибаешься, - я провела рукой по татуировке на моем животе, Николас проследил мою руку взглядом. - Я - всего лишь человек, поэтому и поступаю по-человечески. Боль за боль – это не будет моим выбором.
Николас не стал останавливать меня, когда я обошла его машину, продолжая свой путь. Слишком много откровений. С моей стороны. Я сказала очень много. Фактически вывернула свою душу наизнанку. А с его стороны – тишина. Я по-прежнему ничего не знаю о Николасе, о причинах его действий ни два года назад, ни сейчас. Просто пустота. Да, я вижу, что он хочет быть со мной. Николас все время рядом, просит прощения. Но барьер не преодолеть, пока он не раскроется мне. Пока я не пойму, что могу ему полностью довериться. Тогда в больнице Николас обещал рассказать мне обо всем, но он не торопится. А стоило бы.
Прошло уже две недели со дня избиения Яны. С каждым днем мне становилось все хуже и хуже. Я переживала. И не за себя. Меня больше всего волновала Яна. Мне казалось, что она морально раздавлена. Я не могла понять причину. Вряд ли избиение могло так повлиять на неё.
Тогда что?
Её здоровье улучшалось с каждым днем, но из больницы мистер Палмер не спешил её выписывать, говоря, что эти улучшения могут быть обманчивыми.
Все эти две недели я проводила либо в школе, либо у Яны. Домой я шла только, чтобы поспать, принять душ и переодеться. Я уходила, не позавтракав, чтобы не сталкиваться с родителями. А приезжала, точнее меня привозил мистер Палмер, когда они уже спали.
Мои отношения с родителями были натянуты, как никогда. Их упорное нежелание меня поддержать явно не способствовало установлению взаимопониманию. Они не хотели меня понять и принять, а я не собиралась идти у них на поводу.
Эти две недели Яна либо лежала, либо сидела. Она очень просила мистера Палмера поставить нам телевизор и DVD, но он упорно отказывал. Из-за сотрясения мозга Яне нельзя было сильно напрягаться. Но со временем все же пошел на некоторые уступки, и разрешил хотя бы слушать. Мы с Яной выбирали аудиокниги и наслаждались произведениями классиков. Иногда мы даже слушали книги на русском языке. Яна попутно рассказывала меня о своей стране, городе. Также пыталась научить меня русскому языку. Я была только «за». Мне очень нравится, как звучит русская речь. Она может быть абсолютно разной. Плавной и нежной или экспрессивной и грубой - в зависимости от твоих эмоций. Это очень круто.