Печать позора

Этих «или» было слишком много. К концу урока я уже не знала, что с ними делать.

Так прошла и вся неделя. Эти его взгляды сводили меня с ума. Какого чёрта ему надо?

Может разрабатывает очередной план? Тогда почему спас меня? Причем, дважды. Что-то здесь было явно не так. Яна считала, что он точно меня хочет. Она, якобы, видела желание в его взглядах.

-Это точно! – заверяла она, повышая тон. – Ты бы видела, как он исследует твоё тело, когда ты идёшь мимо него. Клянусь, я видела, что он точно смотрит на твою попу, и чуть ли не облизывается!

-Этого не может быть! – от таких разговоров я, почему, жутко злилась.

-Твою мать! Да как ты не видишь?! Он бы, прям, в коридоре прижал тебя к этим шкафчикам и отымел!

-Вот этого мне только не хватало! Я не хочу, чтобы меня отымели. Ни он, ни кто-либо другой!

-А чего же ты хочешь?! – удивленно воскликнула Яна.

-Я хочу, чтобы меня любили! Мне не нужен секс не по любви, - закончила я уже очень тихо. – Прости…

-Все в порядке, - пыл Яны пропал, она грустно улыбнулась. – Завтра пятница, ты не передумала?

Я твёрдо сжала губы:

-Поздно отступать.

Глава 9. Николас

Она ударила меня!

Чёрт возьми, эта девчонка дала мне пощёчину. Щека моментально загорелась, я сжал зубы. В её глазах сверкала ярость. Мне нравится, это что-то новенькое. Я ждал продолжения, гневной тирады, но Жаклин убежала. Наверняка, испугалась моей реакции. Но я бы её не ударил. Бить девушек точно табу. Но я точно не оставлю этот поступок безнаказанным.

Да, я хотел, чтобы она страдала, но только душевно. Я хотел втоптать в грязь Жаклин Томсон. Но не физически.

Я иду следом за ней, она не могла далеко убежать. Внизу я вижу столпотворение. Что за?

Я протиснулся как раз в тот момент, когда Грег, этот чёртов идиот, срывает с неё платье. Эта розовая тряпка, что так воздушно смотрелась на фарфоровой коже, теперь у него в руках. Жаклин замерла, её рот открылся в немом крике. Я видел ужас в её глазах. Сейчас все видели тело Жаклин. Оно изменилось с той ночи. Она, безусловно, очень похудела. Но фигура стала более округлой. Из угловатой девочки Жаки превращалась в молодую девушку. Я сжимаю кулаки, кружевное белье выглядело очень сексуально, и все могли видеть это.

Жаклин начала оседать на пол. Ее руки скрестились на груди, прикрывая лифчик. Она плакала. Музыка стихла, и были слышны её всхлипы. От той пылающей особы, что влепила мне по лицу, не осталось и следа. Её снова втаптывали в грязь. Но почему-то именно сейчас я не хотел этого видеть. Я сделал шаг вперед, но увидел, как к ней подходит её подруга. Не помню, как её зовут.

-Вечеринка перешла в режим раздевания. И без меня!? Жаки, детка, не могла подождать меня?

А девчонка-то с юморком. Она снимает с себя платье.

Ничего себе!

У неё, прям, тело секс-богини. Я бы провел с ней пару ночей, если бы не Маркус. Она его крепко зацепила, и пусть он пока это отрицает. То, что Марк сделал сейчас – явное тому доказательство. Он утащил девчонку, как пещерный человек, в свою берлогу.

Жаклин снова одна. Её белоснежное тело, белые волосы и синие глаза почему-то нравились мне намного больше, чем накаченное, загорелое тело её подруги. Я жду слёз, но она сжимает кулаки, и вскидывает голову. Сара и Грег направляются к ней. Но я быстрее. Снимаю с себя рубашку и накидываю ей на плечи. Эту девушку итак слишком много раз видели без одежды. Пора с этим заканчивать.

-Нет! – из моего горла вырвался рык.

Грег замер. Он знает, что со мной нельзя тягаться, проиграет. Девушек я не бил, но на парней это не распространяется. Я мог выйти из себя настолько, что полностью терял контроль над ситуацией. И тогда тому, кто против меня, приходилось не сладко.

Жаклин смотрит на мою рубашку, как на змею. Секунду я думал, что она запустит её обратно в меня. Но она начинает быстро застегивать пуговицы, скрывая свою наготу.

Умница.

Я собрался увести её, но посмотрев на её ноги, вижу, что она без туфель. Идти так будет больно. Я резко поднимаю на руки. Боже, она как пушинка. Почему такая лёгкая? Жаклин хватается за мою шею очень крепко. Соприкосновение с её кожей пускает ток по моим венам. Такая мягкая и нежная. Я подавил в себе желание немедленно отнести её в постель.

Я завожу мотор. Мы едем молча. Я сосредотачиваю своё внимание на дороге, судорожно переключая скорость. Мне нельзя на неё смотреть. Вокруг темно и ни души. Мне ничего не могло помешать, остановиться, пересадить её себе на колени, целовать её до исступления, а затем вонзиться в неё как можно глубже. Чёрт, я не должен об этом думать.

Я вообще не должен её касаться. Она больше никогда не окажется в моей постели, подо мной.

«В комнате темно. Лишь шум океана за окном, и шорохи, что издают наши тела. Она лежит на моей кровати. Я раздеваюсь, и спрашиваю:

-Нравится?

Он кивает. Конечно, тебе нравится. Я видел, какими глазами ты на меня смотрела. Ты так легко сдалась. Меня это злит. Но это даже хорошо. Я не собираюсь быть с тобой нежным. Тебя должно это спугнуть, но девочка полна решимости. Ну, что ж, дойдем до конца. Ты ещё даже не знаешь, что ждёт тебя впереди. Потом ты будешь проклинать меня, а я смеяться.

Я накрываю её тело своим. Она выгибается под моими ласками. Да, малыш, прогибайся. Я резко вхожу в неё, прорывая все преграды. Она дергается, но я держу её крепко, продолжая двигаться. Она всхлипывает, и я даже собираюсь остановиться, но уже не могу. Животный инстинкт вкупе со злостью не позволяют мне отступить.

-Ник…

Я делаю пару толчков и выхожу из неё, выливаясь ей на живот. Она затихает, свернувшись клубочком. Я вижу пятна на простыни.

Кровь. Девственница. Я и не сомневался. Жаклин уснула. Это хорошо, ведь сюрприз будет утром. Я встаю, спать рядом с ней я не собираюсь, принимаю душ, смывая кровь с себя. Сажусь в кресло.

Жаклин просыпается от вспышек фотокамер. Сюрприз. Она резко садится, прикрывая голую грудь. Её и без того большие глаза округляются. Она в панике смотрит по сторонам. А в это время человек пять парней продолжают фотографировать её без остановки. Практически обнажённую, прикрывавшуюся одеялом, на котором виднеются пятна её же крови.

Печать позора поставлена.

Даже издалека видно, как она дрожит. Ей страшно. В груди что-то дёрнулась, но я быстро подавил это. Так надо. Жаклин нашла меня глазами. Она молча молила меня помочь, но я так и остался стоять, прислонившись к стене, перекрестив руки на груди, и холодно взирал на то, что происходит. Она обмоталась этим одеялом и подошла ко мне. Да, её била крупная дрожь, слезы катились по щекам, волосы, запутавшиеся за ночь, лежали на спине. Она смотрела меня, а я смотрел сквозь неё. Жаклин что-то прошептала, а потом очень быстро выбежала из комнаты».

Я еду медленно, мне нравится вдыхать её запах. Прошло два года с тех пор, как я был к ней вот так близко. Она изменилась. Я приложил к этому руку. Сейчас она больше напоминает затравленного зайчика.

Но разве я не этого хотел?

Мы подъезжаем к её дому. Я поворачиваюсь и вижу, что Жаклин расстёгивает пуговицы на рубашке.

Что она творит?!

Мне будто бьют под дых. В лёгких больше нет воздуха. Я оказываюсь к ней впритык, касаюсь носом её щеки и вдыхаю лёгкий сладкий аромат. Она напрягается, но меня не отталкивает. Я отодвигаю рубашку в сторону, проникаю рукой внутрь, дотрагиваясь до её ключицы, ложбинки между грудными мышцами, спускаюсь к животу, расстёгиваю последнюю мешавшую пуговицу. Теперь я вижу её тело перед собой. Оно прекрасно. При тусклом освещении её бледная кожа выглядит жемчужной. Я вижу, как высоко поднимается её грудь. Я волную её. Поворачиваю голову Жаклин, чтобы увидеть эти синее глаза, заволоченные пеленой страсти. Я погладил пышные ресницы, щеку, коснулся губ. Мне отчаянно хотелось ощутить их мягкость и сладкий вкус.