Страница 4 из 12
– Почему урод?
– Морда прыщавая, одного глаза нет, шрам поперек такой, что носа почти не видно. Страшный человек.
– А сколько их всего в машине?
– Выходил старший, двое в кузове у пулемета стояли…
Самолов повел плечами и переспросил:
– У пулемета?
– Ну да, – ответил парень. – Такие на пикапы ставят. Отец говорил, американские.
– И что дальше?
– Этот старший урод закричал, мол, вы продались неверным! Сколько вам заплатили, шакалы? Наши мужчины начали подходить. У каждого автомат или винтовка. У отца пулемет, русский, с лентой. Приезжие эти увидели, что их могут прибить, назад подались, стрелять не стали. Если бы они это сделали, то все погибли бы на этом самом месте. Только старший их прокричал: «Мы уходим, но скоро вернемся. Нас много придет. Всем вам, презренным, как баранам горла резать будем». Отец не выдержал, дал очередь. Он не хотел убивать их, нарочно под ноги стрелял. А они быстро уехали.
– А точно это те, которые приезжали к вам? Пикап тот же самый?
– Точно! Кабина сверху помята, видишь?
– Смотри, какой глазастый! Я не заметил даже в оптику.
Парень горделиво повел головой, расправил плечи и заявил:
– Ты, дядя Саша, не смотри, что мне всего двенадцать лет. Я уже воин!
– Это заметно. И чего добиваются эти люди?
– Никто в селении этого не знает. Но появились они тут недавно.
– Им нужно отдыхать, готовить еду. Как думаешь, где они это делают?
– Тут много думать не надо. Километрах в пяти за холмами есть брошенная деревня. Она называется Сахана. Скорее всего, там, а может, шатер ставят на плато.
– А что это за деревня? Почему она теперь заброшена? – спросил Самолов.
– Деревня раньше была многолюдная, там родственники наши жили. Потом американцы разбомбили ее с самолетов. Так отец говорил. Кто уцелел, тот уехал. Несколько семей у нас в Эль-Сауре обосновались. Я ходил туда, в ту деревню, хотя отец запрещал. Очень уж интересно было посмотреть на эту Сахану.
– А может, и найти что ценное, да?
– А может, и найти, – согласился парень. – Только не было там ничего такого.
– Как выглядит деревня?
– Сплошные развалины. Только на западной окраине четыре дома целые. Хотя нет. У одного крыша пробита и обвалена. Три целых дома. Там могут эти люди прятаться, которые на пикапе ездят. Хочешь, дядя Саша, я ночью схожу туда и посмотрю?
– Нет! Ни в коем случае. Ты слышишь, Басмач… Акрам? Строго запрещаю!
– А если отец отпустит?
– Нет, я сказал! Не послушаешься, тебя больше никто, не только я, на пост не пустит. Даже Ахмет. Ты понял?
– Понял, конечно.
Пикап тем временем скрылся на востоке.
Старший лейтенант взглянул на паренька и спросил:
– А ты, собственно, чего подошел-то ко мне?
– Дядя Саша, разреши, пожалуйста, в кабине «Тайфуна» посидеть. Хоть минутку.
– Нет!
– Но почему? Я ничего трогать не буду.
– Нет, я сказал. Не сейчас.
– Значит, потом разрешишь, да?
– Тебе домой не пора?
– Мама говорила, что у русских не принято отвечать вопросом на вопрос.
– Это не только у русских. Такое вообще не принято.
– Почему же ты так отвечаешь?
Самолов покачал головой и заявил:
– А у тебя не только глаз, но и язык острый.
– Как это так? У меня обычный язык, как у всех.
– Нет. Если будешь слушаться и хорошо вести себя, то разрешу посидеть в кабине «Тайфуна», а сейчас давай-ка до дома.
– А завтра можно прийти?
– Можно, но так, как договаривались.
– Ага. Спасибо, – сказал парень и побежал за здание так прытко, что только босые пятки сверкали.
«Точно Басмач! Это ж надо придумать такое прозвище. И кто догадался? – подумал старший лейтенант и тут же ударил себя ладонью по лбу: – Черт побери, а ведь надо доложить о приеме поста! Закрутился я совсем с этим Басмачом и пикапом».
Старший лейтенант быстро направился на КНП.
Связист сержант Паладин находился на своем месте.
Командир взвода приказал ему:
– Связь с базой, Коля!
Парень ответил уставным «Есть!», недолго поколдовал над спутниковой станцией и протянул взводному трубку.
– Глухов слушает, – ответил на вызов низкий голос.
– Это старший лейтенант Самолов, товарищ полковник.
– Понятно, что не Устоев. Ты не рано ли связался со мной, старлей?
– Не понял вас.
– Мог бы и до завтра время потянуть.
Самолов понял, что командир батальона ехидничает, и проговорил:
– Извините, Юрий Владимирович, закрутился.
– И что тебя это так закрутило, что ты забыл доложить о приеме поста?
– Да есть тут нюансы.
– Подробней давай! – Полковник повысил голос.
Взводный доложил комбату о встрече с пикапом, который продолжал маневрировать в зоне ответственности, уходил из нее и возвращался. Потом он рассказал и о появлении на посту пацана из племени муали.
– Я поговорил с парнем, и вдруг опять появился этот пикап. Виноват, товарищ полковник. Больше задержек с докладами не будет.
– Конечно, не будет. У нас в России достаточно офицеров, готовых вылететь в Сирию не только за орденами. Но ладно. Раз виноват, то объявляю замечание. По пикапу скажу вот что. Смотрите за ним внимательно. Как только машина с пулеметом в кузове попытается приблизиться к посту, вы открываете предупредительный огонь. Не подействует – бьете на поражение. Насчет пацана. Конечно, нежелательно, чтобы у вас на блокпосту мотались посторонние личности. Но селение Эль-Саур находится в зоне вашей ответственности, посему знать обстановку там необходимо. Лишь бы этот Басмач не дезинформировал вас. Впрочем, у нас на базе сейчас гостят вожди многих племен, в том числе и муали. Я поговорю с ним насчет этого шкета. Но не забывай, что для вас главным объектом является шоссе.
– Я помню задачу, товарищ полковник.
Глухов усмехнулся и спросил:
– Так же четко, как и обязанность вовремя докладывать командиру?
– Я уже получил замечание за это.
– Значит, так, старший лейтенант. Время ежедневных докладов мы меняем. Теперь ты связываешься со мной в девять и в двадцать один час ежедневно. Ну и по необходимости, в случае возникновения нештатных ситуаций.
– Понял вас.
– Ну а если понял, то неси службу так, как тебя учили: бдительно, бодро, не выпуская из рук оружия. Отбой!
– Отбой! – сказал старший лейтенант и передал трубку сержанту.
Тут сигналом вызова сработала портативная станция начальника поста наблюдения.
– Первый на связи! – ответил Самолов.
– Здесь «Вышка»!
– Слушаю.
– Вижу все тот же пикап. Идет в обратную сторону на большой скорости. Двое мужчин в кузове машут руками, что-то орут явно в нашу сторону. Но что, непонятно. Прямой агрессии они не проявляют.
– Принял. Продолжай наблюдение.
«Опять этот чертов пикап, – подумал Самолов. – Судя по угрозам в адрес племени муали, в этой машине катаются боевики. Какого хрена им здесь надо? Присланы на разведку? Но так ее никто никогда не проводит. Им приказано смотреть за постом? Но это можно было сделать скрытно, с холмов.
К чему им понадобилась эта демонстрация у Эль-Саура? Играют на нервах? А что?.. Это у них неплохо получается.
Или главарь группировки, высылавший сюда этих придурков, ждет, что мы не выдержим и разнесем пикап, к чертовой матери? Потом, как по велению волшебной палочки, в нем окажутся не боевики, а многодетная семья, переезжавшая из Идлиба в Хомс или куда-то еще.
Тогда получится, что русские варвары в очередной раз проявили бесчеловечность – расстреляли женщин и детей. Что ж, это вполне в стиле боевиков, а точнее, их заокеанских, европейских и восточных покровителей. На весь мир разойдутся кадры жуткого расстрела.
Значит, как говорится, не надо поддаваться на провокацию. Так ее по большому счету пока никакой и нет. Катается вокруг блокпоста пикап с какими-то идиотами. Они нам по нервам бьют и внимание наблюдателей отвлекают. Но в такой обстановке сделать против них ничего нельзя. Придется терпеть».