Главный приз

— Вы неподражаемы, господин Фогель, — проворковала дама в розовом, когда господин во фраке прильнул к её наманикюренным пальчикам.

Дама в сером фыркнула. Дрогнули, качнувшись, горошины жемчужин её серёжек.

Председатель постучал ложечкой по кофейной чашке:

— Господа, прошу тишины.

Оживившиеся было мужчины примолкли, и только господин Фогель ещё показывал широко разведёнными руками размер пойманного накануне лосося.

— Итак, господа, вы видели, как правительство ценит наши заслуги перед отечественной промышленностью, — начал председатель.

Собравшиеся, трое мужчин и две женщины, посмотрели на него.

— Прошу вас, господин министр, не смешивайте ваши заслуги и наши. И благодарность правительства с вашей благодарностью, — сухо сказала дама в сером.

-Госпожа Бондарь, мы однажды обсудили этот вопрос, — ответил министр, глядя в жемчужину величиной с орех на пальце дамы. — Не надо к этому возвращаться.

Дама улыбнулась, министр выдержал паузу, и продолжил:

— Оживление на мировом рынке говорит само за себя. Но не во всех направлениях мы ещё лидеры. Вот вы, господин Фрезер. Когда вы представите нам свою новую разработку? Вы давно обещали вывести на рынок новую модель. Как там она — «Снегурочка»?

— «Снежана».

— Неважно. Все ждут от вас этот продукт. Больные ждут. Пациенты. Население ждёт, господин Фрезер.

Собрание обратило взоры на господина Фрезера. Тот пожал плечами:

— Торопливость не означает качество, господа.

— Для вечности это крайне незначительно, — монотонно сказал мужчина с мягкого диванчика у стены. На мужчине, единственном из всех, был мятый пиджак, галстук отсутствовал как класс, а из нагрудного кармашка торчала записная книжка.

— Господин Гиль, вы неподражаемы, — промурлыкала розовая дама. Дама в сером резко сказала:

— Господин Гиль говорит о времени. Это важно.

Дама в розовом улыбнулась. Они встретились взглядами, мгновение смотрели друг на друга в упор, и враз отвели глаза.

— Нам тоже хочется знать сроки выхода «Снежаны» на рынок, — озабоченно произнёс господин Фогель. — Пробный образец произвёл приятное впечатление. Прошу вас, Максимилиан, дайте нам конкретные сроки.

— А я хотел бы задать вопрос госпоже Агриппине, — любезно ответил господин Фрезер, обращаясь к даме в розовом. — Разве вы ещё не решили проблему с поглощением одной известной нам фирмы?

— А разве мы куда-то спешим? — мило ответила дама.

— Конечно, если у вас вечность в запасе, то мне нечего сказать, — сказал господин Фрезер, стряхивая с брюк невидимую пылинку.

— С позиций увеличения энтропии во вселенной это неизмеримо малая величина, — размеренно произнёс господин Гиль, глядя в кофейную чашку на овальном столике.

Дама в сером фыркнула. Господин Фогель закашлялся.

— Господин Гиль, прошу вас! — резко сказал министр, краснея лицом.

— Я огорчён, господин министр, — так же монотонно ответил господин Гиль, продолжая глядеть в чашку. — Что вы сделали с моим прибором? Разве я дал вам его для забивания гвоздей в стену?

— Вам всё вернут, — быстро ответил министр. — Как только мы получим ответы на некоторые вопросы…

— Я мог бы ответить вам прямо сейчас, но вы ведь не слушаете, — сказал господин Гиль, переведя взгляд с чашки на жемчужную брошь госпожи Бондарь.

— Господа, просветите меня, — произнесла дама в сером. Она сказала это негромко, но все посмотрели на неё. — Правда ли, что фирма «Бейбибер» тоже вошла в наш клуб?

-Я слышал, они тоже воспользовались услугами известной нам кампании, — пробормотал господин Фогель, бросив взгляд на даму в розовом.

— Тогда почему их нет на нашем собрании?

— Мы решаем этот вопрос, — ответил министр, как можно любезнее глядя на госпожу Бондарь. — Думаю, всё решится в ближайшее время.

— Вы имеете в виду историю с «Айсбергом»? — невинно спросил господин Фогель, крутя на животе пальцами. — Это было эффектно.

— А главное, быстро, — ядовито сказала дама в сером.

— Да уж, вы нас удивили, господин Фрезер, — томно сказала дама в розовом. — И как это у вас получается?

Взгляды двух дам опять встретились, и собравшиеся почти услышали стальной лязг.

— Не хотел бы я оказаться на их месте, — задумчиво сказал господин Фогель. — Разве девиз нашего маленького клуба не взаимопомощь?

— Зато это так волнующе, — проворковала госпожа Агриппина. — Наши дела заметно лучше с тех пор, как мы воспользовались советом Максимилиана. Это просто чудо какое-то.

— Ближе к делу, господа, — немного нервозно прервал дискуссию министр, постучав ложечкой по чашке.

***

Если шесть человек, сидящие сейчас в уютном кабинете, могли видеть невидимое, они были бы очень удивлены. Но четверо мужчин и две женщины, хотя и обладали немалыми возможностями в своих областях, не могли видеть тени, что проскользнули вслед за ними сквозь плотную ткань портьеры, и тяжёлую, резного дерева, дверь. Тени, что сейчас непринуждённо расположились меж собравшимися людьми: кто на спинке кресла; кто на диванчике рядом с ничего не подозревающим господином Гилем; кто просто на подлокотнике другого кресла. А одна, самая озорная тень даже взобралась на люстру, и тихо покачивала ножкой, разглядывая просторную лысину господина министра.

И если бы собравшиеся здесь могли слышать неслышимое, они бы узнали много интересного. Потому что в кабинете шло ещё одно собрание.

— Вы задержались, — отметил председатель, приветствуя коллег, незримой тенью проникших в кабинет вслед за господином Фогелем, и госпожой Бондарь.

— Клиенты не торопились, — отозвалась одна из прибывших, занимая подлокотник кресла госпожи Бондарь.

— Мы тоже не спешили, — сказал её спутник, пройдя прямо через журнальный столик с икебаной. И пока господин Фогель пожимал руки собранию, взобрался на спинку кресла и улёгся там, приняв позу отдыхающего кота.

— Как вам нравятся эти люстры? — спросили сверху. Самая младшая из коллег слегка покачивалась, наслаждаясь шорохом подвесков и игрой света в гранях стеклянных бусинок.

— Ничего особенного, — строго отозвалась старшая коллега с подлокотника кресла. — Гораздо интереснее те существа по углам холла. Они такие милые. Эти люди даже не знают, что им хочется настоящей земли.

— А мне понравилось то, что в центре. Такая душка.

— Ну уж и душка, скучное существо. И больное, к тому же.

— Просто слабое.

— Больное!

— Коллеги! — председатель обратил на себя внимание, и они смолкли. — Прошу высказываться по существу дела.

— По существу дела можно сказать, что кое-кто слишком тесно общается со своими клиентами, — наябедничала одна, неуловимым движением невидимого пальчика обводя жемчужину в серёжке госпожи Бондарь. — Они начинают им сочувствовать!

— А вы нет? — ответили со спинки кресла.

— Все знают, что бывает, когда подходишь к ним слишком близко, — заметили с люстры. — Проблемы.

— Такие же, как с коллегами из «Айсберга»? — спросили с подлокотника. — Кое-кто неплохо поживился.

— Да, мы стали сильнее, — отозвались от кресла господина Фрезера. — Ну и что?

— А кого-то не стало!

— Друзья, — строго сказал председатель, — мы собрались здесь именно для того, чтобы избежать создания прецедента. Каждый из нас имеет равные права и возможности. Это аксиома. Есть возражения?

Возражений не было.

— Тогда прошу высказываться. Мы должны впредь соблюдать пункты договора, и не позволять людям использовать нас в своих целях. Говорите, коллеги.

***

Погасли сияющие бриллиантовыми огоньками люстры. Потух янтарный блеск паркета. Давно отыграло в бокалах шампанское, и опустел просторный зал.

Задержавшиеся допоздна члены маленького элитного клуба неторопливо проходили мимо раскидистого дерева в каменной кадке посреди холла, тихо прощались друг с другом, роняя приличные случаю слова. Всё уже было сказано.

Они спускались по широкой лестнице, где у выхода стояли двое человек в белых пиджаках с блестящими пуговицами, что своей статью могли соперничать с изваянием дискобола, и уходили прочь.