Главный приз

Словом, господин завкадрами предложение оценил. И с этого момента он ведёт отсчёт своей новой жизни, ибо то, как он жил до этого, было лишь прелюдией.

Конечно, господин Фрезер не легковерный мальчик. Он бы не связался с никому неизвестной конторой, что бы они там не говорили про его, Фрезера привычку мочиться в детстве в постель. Этим нынче никого не удивишь. Он потребовал предъявить серьёзные аргументы. И ему их предъявили. Он до сих пор не может забыть этого.

Со временем, и как-то очень быстро, подробности выветрились из его памяти, оставив лишь ощущение холода в животе и странного, животного страха. Максимилиан Фрезер понял твёрдо лишь одно — он имеет дело не с обычными людьми. А может быть, совсем даже не с людьми. Но догадки свои он оставил при себе. Потому что результат соглашения превзошёл ожидания господина завкадрами.

Коротко говоря, за короткое время он смог выдвинуться в глазах руководства, внеся ряд существенных предложений, вначале принятых с недоверием. Но вскоре его предложения блестяще осуществились на практике. В результате его личной инициативы, поддержанной некоторыми членами совета директоров, дела фирмы пошли в гору. А те, кто был против, почему-то стали давать промашки, терять очки, и наконец с позором ушли со сцены. И вот он уже председатель совета директоров, а ретрограды и противники перемен остались в прошлом.

Конечно, пришлось пойти на некоторые жертвы. Вы должны понять, он сам ничего не имеет против всех тех людей, которых пришлось уволить. Да, он был вынужден. Или мы, или они. А когда те типы, с которыми он договорился, поняли, что он плотно сидит на крючке, им захотелось большего. Они захотели официального признания. Им нужны были новые территории. Им захотелось заключить договор на бумаге.

Ему пришлось пойти на это. Он нашёл пути. У него есть определённые знакомства в правительственных кругах. Он сумел заинтересовать кое-кого, и ему дали зелёный свет. Но ему опять пришлось пойти на жертвы. Ему сказали: ты должен изучить этот феномен. Ты должен выяснить всё, и преподнести готовый результат на блюдечке. И никого не интересует, как именно вы это сделаете, господин директор. Никого не интересует процесс, важен результат.

— Но разве нельзя было… — Мари Ив запнулась. Взяла чашку кофе, подвинула шефу. — Нельзя было отказаться? Сказать, что вы не специалист, в конце концов?

Шеф взял кофейную чашку за ушко, осторожно отхлебнул. Поставил обратно на столик.

Нет, нельзя. Во-первых, вся эта история сразу стала чрезвычайно секретной. Просто чрезвычайно. А господин Фрезер волей случая практически единственный, кто знает больше всех. Он тот, кто всё это затеял. Он тот, с кем имеет удовольствие вести дела эта таинственная фирма. Вот вам и карты в руки, господин директор, как сказало одно важное лицо.

Господин Фрезер судорожно сморщился. Взял чашку, сделал хороший глоток, и осушил до дна. Со стуком опустил чашку на столик.

— Я дал вам материалы. Сознаюсь, это не всё. Что-то осталось там, где хранится уже много лет. В архивах. Когда-то, когда нас с вами и на свете ещё не было, был прецедент. И никому не пришло бы в голову проводить параллели. Если бы они сами не сказали.

Господин Фрезер покривился, вспомнив тот разговор. Он тогда сидел в своём кабинете. В его воспалённом открывшимися перспективами воображении строились наполеоновские планы. Он уже он мысленно докладывал о результатах проведённых им, директором, экспериментов. Для этого господином Фрезером, при поддержке кое-кого из молодых дарований фирмы, был запланирован ряд научных опытов.

И как же его уронили, просто размазали по паркету!

Он услышал покашливание и поднял голову от стола, на полированной поверхности которого ему рисовались картины приятного будущего. Фрезеру улыбалась улыбкой пираньи одна из них, из этих. Рыжая бабёнка обвела его глазами, подмигнула по-свойски, и уселась в кожаное кресло, которое обычно занимал господин финансовый директор.

Фрезеру в приступе раздражения захотелось выставить рыжую нахалку вон из кабинета. Он ещё не знал, что это бесполезно. Потом о своём ущемлённом достоинстве начальника господин Фрезер забыл напрочь. Ибо он увидел, как в пустующих креслах членов совета, расположенных вокруг длинного полированного стола, прямо из воздуха вылепились ещё двое личностей, и тоже принялись глазеть на него, дружески улыбаясь.

«Что вы здесь делаете?» — севшим от испуга голосом сказал он, но осёкся и умолк. Один из появившихся в креслах типов, рослый мужчина в костюме от Бруччи, сидевшем на нём как нельзя лучше, поднял руку и ткнул пальцем прямо в лоб господину директору. При этом онемевший директор отметил, что локоть другой руки, небрежно упёртый в подлокотник, незаметно полностью погрузился в кожаную обивку.

— Мы решительно возражаем, господин директор, — сказал мужчина. Он поднял палец, направленный на Фрезера, и укоризненно покачал им перед его носом. — Решительно.

— Мы хотим сказать, что не желаем становиться объектом какого-то ни было изучения, —

встряла девица в веснушках. Она тоже глядела с укоризной.

Господину директору объяснили, коротко и ясно, что никаких опытов над собой они не потерпят. И если такой опыт всё же будет произведён, последствия случатся самые ужасные. Не говоря уже о том, что карьера господина Фрезера на этом и закончится, что само по себе достаточно неприятно. А чтобы не быть голословными, господин Фрезер может порыться в архивах многолетней давности. Там всё подробно описано. Господин директор не желает человеческих жертв? Очень хорошо. Мы с вами поняли друг друга.

И странные гости покинули кабинет. Он только смотрел, как рыжая поднимается из кресла, показав эффектное декольте, и направляется к двери, по дороге истаивая в воздухе, оставив после себя неторопливо переступающие туфли, вскоре исчезнувшие вслед за хозяйкой. А веснушчатая девица, кивнув на прощанье, не затрудняя себя, тихо впитывается в кожаную обивку дорогого кресла.

Мужчина покинул кабинет вслед за дамами, напоследок обведя директора суровым взглядом. Господин Фрезер проследил, как тот растворяется в воздухе, и выронил из пальцев коллекционную ручку, которую всё это время сжимал в руке.

Глава 24

Базиль Фёдорович с тоской посмотрел на специалиста по коммуникации. Спец из группы поддержки наконец-то добрался до его кабинета. «Не прошло и полгода», — проворчала Ксения Леопольдовна, сурово глядя на спеца, колдующего над коммуникатором.

Директор, менее терпеливый, чем его секретарь, поглядев, как спец, поводив пальцем над клавиатурой, утробно хохотнул, ткнул кнопочку и сказал: «Упс!», сбежал в коридор.

В лаборатории стояла привычная, шуршащая тишина. Экскурсии в этот день не проводились. Базиль прошёл сквозь ряды ажурных полок, слушая тихий шелест питательной жидкости в клубках пластиковых трубок.

Лабораторный стол в дальнем углу лаборатории, за стеной металлических шкафов, рабочее место госпожи Снайгер, с одного края оккупировали стойки с пробирками. С другого конца стола светил открытым экраном коммуникатор, бросая яркий зелёный блик на одинокую чайную чашку.

Сильвии видно не было, и директор подошёл к столу. Какое-то время смотрел на заставку экрана, где по изумрудно-зелёному полю резвились розовые слоны. Слоники разных размеров, от больших, на пол-экрана, до совсем крохотных, топотали толстыми ножками, пробегая по изумрудному полю, играли в чехарду и пятнашки. Он проследил, как упитанный слоник деловито затоптал крохотного собрата, и скрылся за горизонтом. Ярко-розовый слоник выбрался из ямки, отряхнулся, присел на круглую попу и забавно зачесался розовой ножкой.

Базиль отвёл глаза от экрана и взял чайную чашку. Заглянул внутрь. На дне колыхалась янтарная жидкость. Он наклонился и осторожно принюхался. Не хватало ещё, чтобы его сотрудники глушили горе коньяком.

— Хотите чаю, господин директор?

Он виновато вздрогнул и быстро поставил чашку на стол. Госпожа Снайгер стояла рядом и смотрела на него. В руке у неё был пузатый чайник.