Колдовские сказки

– Недешевое удовольствие, – вздохнул он, ласково погладив шершавую обложку.

– Да уж, – гордо откликнулась Зельна. – Здесь у меня только оригиналы. Экземпляры, написанные самим авторами, я со многими из них знакома лично.

– Надо же! – Киата готов был выть от зависти. – Это же еще дороже! И их так много!

Он окинул жадным взглядом коллекцию, понимая, что такой ему никогда не иметь.

– У меня тоже есть несколько книг, – заявил охотник, внезапно охваченный детским желанием похвастаться. – Переписанные, конечно. Но есть и один оригинал. Книгу написал и подарил мне мой учитель. Там есть почти все, что может быть полезно для охотника. И мой экземпляр – единственный в мире, никто еще не брался его переписать.

– Здорово! – снисходительно похвалила его Зельна. – Я вот не могу похвастаться уникальностью своих книг.

– Я взял за правило вознаграждать себя новой книгой за особенно опасные задания, – неожиданно для себя самого разоткровенничался Киата. – Когда было по-настоящему трудно, но я справился, понимаешь? Конечно, это очень дорого, но я готов экономить, чтобы иметь возможность иногда покупать книги. Жаль, что здесь нет ни одной на хумейском, – вздохнул он, оглядев библиотеку. «Обязательно бы попросил почитать!» – мысленно закончил он.

– Ты так любишь читать? – Зельна задумчиво посмотрела на него.

– Обожаю! – признался он.

– У меня есть одна книга на хумейском, – немного поразмыслив, вдруг сказала она. Леди смотрела как-то особенно пристально, прищурившись. – И я думаю, что подарю ее тебе. Если ты сделаешь то, чего я действительно хочу от тебя.

Киата недоуменно моргнул. Больше всего это походило на непристойное предложение. Но нет, такое он бы сразу учуял. Здесь было что-то еще, но он пока не мог понять.

– Думай, охотник, – настойчиво повторила Зельна. – Если окажешься догадливым, книга твоя. Если нет, получишь только свои деньги. Пойдем ужинать, – она внезапно сменила тему. – Ты останешься здесь до утра, слуги покажут тебе комнату. Утром ты отправишься на охоту, как и собирался, а когда вернешься с хорошими вестями, получишь свое вознаграждение.

Она резко вскочила с кресла, и Киата понял, что вопросов задавать не стоит. У него еще будет время разгадать эту шараду. Может статься, что в ходе охоты на демона многое станет ясным. Поэтому он просто последовал за хозяйкой.

– А как я узнаю, что ты действительно справился с Великим Духом? – Зельна неожиданно развернулась к нему. – Какие ты представишь доказательства?

– Никто еще не требовал от охотника доказательств, – пожал плечами Киата. – Ни один охотник не станет говорить, что убил тварь, если не сделал этого. Немногим счастливчикам из числа колдунов ложь сходит с рук, – любая ложь! – а уж охотник особенно рискует. Твари так устроены, что им небезразлично, что о них говорят и думают. Им нравится человеческий страх даже больше, чем человеческая кровь, многие из них только ради него и затевают эти сомнительные мероприятия с убийствами. Если охотник соврет, что победил тварь, она непременно отомстит, чтобы доказать всем, что она жива, и тогда у обманщика маловато шансов. Я никогда не стал бы шутить с этим.

4.

Под ногами хрустели останки прошлогодней травы, а солнце жарило вполне по-летнему. Киата снял свою довольно теплую накидку и пристроил ее на котомку, висящую на плече. Вот ночью она придется как раз кстати. А днем было вполне удобно в просторной полотняной рубахе. В котомке лежало немного сухарей, на поясе висел нож, а больше у него ничего не было. Изредка Киата жевал сочные стебли трав и лепестки цветов. Он почти ничего не ел во время охоты. Пост обострял чутье охотника, заметно повышая его шансы на победу в предстоящей схватке. Привычный к периодическим издевательствам организм относился к этому вполне спокойно, не устраивая неприятных сюрпризов в виде внезапных головокружений и слабости.

Жесткие пряные стебли и сладковатые цветы степей понравились Киате куда больше, чем вчерашний ужин в богатом доме. Слишком роскошно, обильно и непривычно. От запаха острых специй ему ужасно хотелось чихнуть, а напитки показались приторными. Он ел очень мало, сославшись на необходимость голодания. Зато, в надежде разгадать загадку, внимательно слушал щебетание очаровательной леди, которая, кажется, была не слишком довольна тем, что он уходит за город.

– Если уж ты собрался насовсем туда идти, – озабоченно говорила она, – то я просто обязана тебя предупредить. Мы – хозяева в своем городе, но степь уже нам не принадлежит. Тебе следует опасаться тех, кто там обитает.

– Дикарей, что ли? – насмешливо уточнил он. Киата прекрасно знал, что из себя представляют те ребята, которые живут в степях у границ Айсендула. Эти люди нередко заходят в Город, то торговать, то меняться, немалое количество их так и осталось там жить, и в большинстве они столь же безобидны и дружелюбны, как и горожане. Вот каких-нибудь разбойников действительно стоило избегать, хотя охотник был уверен, что в его арсенале найдется подходящее средство, чтобы хорошенько напугать головорезов.

– Да при чем тут дикари! – неожиданно отмахнулась Зельна. – Я понимаю, что мы производим впечатление параноиков, когда строим эти стены и охраняем границы, но надо же простолюдинам чем-то заниматься! Образованные люди прекрасно знают, что эти племена не представляют для нас опасности, более того, они совершенно не воинственны и некоторые из них довольно милые. Бояться следует стай. От них-то, собственно, и призваны защищать стены.

– Каких еще стай? – изумился Киата. Он никогда не слышал ничего подобного.

– Адьяхо, – со значением сообщила Зельна. – Настоящие хозяева этих мест. О них очень мало известно. Они признали дороги нашей территорией, поэтому путешественники с ними практически не встречаются. А те безумцы, которые решились ночевать в степи, уже никогда не возвращались. Местные дикари их не боятся, наверное, потому, что адьяхо признали их право тоже здесь находиться. А вот нас они считают чужаками и потому нападают, когда могут. Если встретишься с ними…

– Но кто они? – недоумевал Киата. – На каком языке говорят? Ведь можно же договориться.

– Они не говорят, – хмыкнула леди. – Потому что они животные. Больше всего они похожи на диких собак, но больше и умнее. Они бродят огромными стаями, и я уверена, что они могут как-то переговариваться между собой. По крайней мере те немногие, которые выжили после встречи с ними, рассказывали, что действуют они на удивление слаженно.

– Я все равно пойду, – равнодушно пожал плечами охотник. – Справлялся с тварями, и с собаками как-нибудь справлюсь. Я, знаешь ли, не боюсь животных.

– Как хочешь, – надулась Зельна. – Я тебя предупредила.

Она явно очень хотела, чтобы он остался в городе или, по крайней мере, не отлучался надолго. Это было странно: разве не для того она пригласила его, чтобы изловить тварь? Впрочем, как выяснилось, есть еще что-то… и это что-то, похоже, находится в Шоллге. Если бы не желание заполучить обещанную книжку, он бы плюнул на все эти ребусы. Это не работа охотника – загадки разгадывать. Но один раз можно было пойти против принципов, тем более, что дополнительный азарт никак не мог помешать в охоте на столь серьезного монстра. Кстати, про монстра Зельна так ничего и не рассказала, а местных легенд Киата не знал, что зато он чувствовал, с каким суеверным ужасом она произносит это имя, а леди вовсе не казалась впечатлительной барышней. Скорее уж наоборот.

В конце концов он решил отправиться в степь, как и планировал раньше, но держаться поближе к городу и возможной разгадке, тем более, что Великого Духа пару раз видели именно здесь.

Он неспешно шагал вперед, принюхиваясь, почти не оглядываясь по сторонам. Примерно к полудню вокруг него сгустилась звенящая пустота. Все вокруг: хрусткая трава под ногами, выцветшее небо, дальние горизонты – все это стало казаться сном, фантазией, навязчивым воспоминанием, которое почему-то прицепилось, и от которого невозможно избавиться. Вскоре он перестал обращать внимание на наваждение. Настоящей реальностью стала лишь эта звенящая пустота, в которой где-то далеко ощущалось шевеление чьих-то жизней. За спиной шумел Шоллг, огромный, разноцветный, наполненный густым движением. Его тягучие потоки цвели посреди степи, словно факел. Впереди не было почти ничего, только мелкие тусклые точки мышей, птичек и прочей живности. Потом охотник перестал воспринимать их таким образом, они превратились в смутные шевеления, не имеющие никакого значения. Он чувствовал, что в степи есть жизнь, но никаких потусторонних проявлений здесь пока не наблюдалось.