Страница 7 из 16
– Хорошая мысль. – Оторвал от себя девушку Бодуен, но только для того, чтобы взять ее затем на руки. – Надо ехать по домам – время позднее. Ник, помоги той парочке боевиков, а я пока отнесу Жени в сани. Потом, вернусь к тебе.
Дальше они все благополучно загрузились в сани и поехали в город. Сначала все молчали. Но как только поднакопили силенок и почувствовали себя лучше, так начали понемногу переговариваться. В итоге в санях снова разгорелся спор. Теперь все наперебой высказывались о причинах срыва эксперимента. Артефакт должен был аккумулировать в себе магическую энергию и передавать тому, на чьей шее висел. И это изобретение должно было усилить боевую мощь Адели, когда пошла бы в следующий раз на зачет. Но получилось, что накопленная сначала в кристалле энергия изменила направление потока. От этого получили результат, что Джереми ощутил переизбыток силы, а его коллега чуть не растеряла все свои магические накопления в ноль. Плохо для обоих. Могло бы быть и смертельно. Слава Светлой, обошлось.
– Господа! А ведь уже полночь. – Неожиданно прервал поднятый гвалт Николас, перекричав всех. – Разрешите поздравить вас с праздником Светлой богини. Здоровья вам, господа!
– А почему так людно на улицах, если за полночь перевалило? Ничего не понимаю. – Начала вертеть головой во всех сразу направлениях Женевьева. – Смотрите! Там! На стеновых рекламных головизорах! Это же…
– О! Женихи сезона! – Озвучил ее мысль Ник. – Красавцы! И ты права была, Жени, декан действительно среди них.
– Пф! Я же своими глазами газету видела.
– А почему это его фото мелькает чаще остальных? Не значит ли это…
– Поздравляю вас, господа, еще и с тем, что ваш декан стал главным женихом сезона. – Захохотал неугомонный Николсон.
– А это точно он? – Высказала свое сомнение Адели.
– Я тебя умоляю! – Закатила глаза к ночному небу Жени. – У моей мачехи на такие вещи нюх стопроцентный. А она утром сказала…
– Адели! Твой дом. Давай, я тебя провожу. – Остановил в этот момент сани Бодуен и так резко, что Жени чуть язык не прикусила от толчка.
Собственно, их всех изрядно тряхнуло. А от этого никто из друзей не стал больше обращать внимание на рекламу с головизоров. Если бы они хоть минуту продолжили смотреть туда, то смогли бы прочитать под фото мужественного тридцатилетнего шатена его полное имя. Это вовсе не был их декан. Да, фамилия та же, но имя было другим. Под фото первого жениха сезона совершенно четко высветилось: Винсент ли Мотерри.
Но молодых людей теперь уже больше интересовало, отчего Бо вызвался проводить Адели до ее квартиры в многосемейном городском доме, ведь гораздо удобнее сделать это было Николасу. Он и так вышел из саней, пропуская девушку, сидящую сразу же за ним. Но нет, их водитель решил поступить иначе. Вышел, предложил подруге руку и неспешно повел к темному парадному – похоже, в этом конкретно доме люди уже спали, а не сходили с ума по сообщению какой-то там комиссии отбора женихов.
– Что-то они долго. – Поднял меховой воротник зимнего пальто Джереми. – С чего бы это?
– А что ты так насторожился? – Усмехнулся Николас. – Тоже ревнуешь?
– Сдурел?! С чего бы мне переживать?
– И что значит твое «тоже», Ник? – Подала голос и Женевьева. – Мы шутили, Николас! – Произнесла уже с нажимом. – Просто шутили. И не надо ничего выдумывать.
– Ладно, не буду. – Пожал тот плечами и тоже запахнул плотнее пальто, как и его рыжий друг. – Однако все больше и больше холодает…
– Что там Бо, примерз в парадном Адели, что ли? – Ворчливо пробубнил затем Джери, и Жени согласно кивнула его словам головой.
После этого троица, вся такая нахохленная, отрешенно уставилась куда-то в пространство, а точнее прямо перед собой и в сторону праздничного магического освещения проспекта. А вот когда их четвертый друг вернулся к саням, чуть ни в один голос задали донимающий всех вопрос.
– Что так долго?!!
– А! Ключ не хотел никак находиться… – Но лицом Бо при этом к ним не поворачивался, как-то боком запрыгнул в сани и немедленно тронул их с места. – Жени, приготовься – твой дом следующий.
Когда они подъехали к особняку Сонсерт, не могли не заметить свет во многих окнах. В такой час и день это могло означать только одно: женская составляющая семьи пребывала в возбуждении от оглашения списка женихов предстоящего сезона. Женевьева же, глядя на огни загрустила.
– Все! Меня ждет выволочка.
– Что поздно домой заявилась? – Подал голос из воротника Джери.
– А может, никто этого не заметит и сегодня? – С сомнением, но бодро произнес Николас. – А что?! У них там сейчас, похоже, мозги на другом повернуты.
– Ладно, чего уж там, пока, ребята. – Как выпала девушка из саней и побрела к дому.
– Погоди, Жени. Я провожу.
– Не надо, Бо. Езжайте. Зачем идешь за мной? Ребята замерзли же!.. Смотри, сейчас напросишься на выговор…
– А ты куда? – Придержал он ее за рукав шубки, заметив, что девушка собиралась свернуть на боковую дорожку, ведущую к двери для прислуги. – Рассчитываешь, все же, проскользнуть незамеченной? Мне кажется, это вряд ли сегодня выйдет. Пошли через главные двери, а весь негатив твоей мачехи, обещаю, возьму на себя.
– Тебе столько не осилить. Подозреваю, что она сейчас рвет и мечет из-за отказа декана прийти на праздничный ужин. И ведь, надо же, именно он и объявлен женихом под номером один. Вот незадача! Так дан Катарина переключила бы свою бурную деятельность на другой объект, и все…
– Жени, постой. Я хотел тебе еще сказать…
– Да, Бо, завтрашний ужин в силе? – Перебила она его, а сама упрямо шагала к боковому входу в особняк. – Да? А ты сказал об этом Адели? Нет? Плохо. Нам, девушкам, надо некоторое время, чтобы к такому мероприятию подготовиться. И парням скажи, как только вернешься в сани. Не забудь! И все, пока. – Хлопнула его ладошкой, затянутой в перчатку, по плечу парня и решительно потянула на себя входную дверь.
Как только вошла, различила голоса мачехи и Луизы где-то в районе гостиной. Обрадовалась тому, что они о чем-то горячо спорили. Все же, это давало шанс, что увлечены друг другом и темой разговора, а значит, могла бы проскользнуть мимо и к лестнице на второй этаж незамеченной. И Женевьева успела сделать шага три в том направлении, когда перед ней, как из-под земли выросла, возникла мачеха.
– Кого я вижу! Любимая папина дочка явилась! Умница и красавица! И где это она до сего позднего времени пропадала?! – Уперла она руки в бока, как простолюдинка, и собралась устроить падчерице разгон из тех, что можно слышать на базаре, такое, по крайней мере, имела выражение лица.
К сожалению, дан Катарина иногда позволяла себе нечто подобное, если свидетелей было по минимуму. Но в данный момент отчего-то осеклась и даже стала выглядеть смущенной. Женеьева подивилась этому, но совсем недолго. Потому что из-за своей спины услышала вдруг голос Бодуена. Это что же, он не послушал ее, не ушел, а проследовал прямо сюда?
– Добрый вечер, уважаемая Катарина ли Сонсерт, а вернее, ночи. Я вот Жени проводил до дома. Извините, что так задержались, но время у нас, у студентов, сейчас такое горячее, сами понимаете.
– Знаю, знаю, у меня же три студентки в доме! И две из них, должна заметить, по ночам нигде не бродят. – Она хотела многое им сказать, и невысказанные слова прямо читались по ее виду, но дан Катарина была в смятении, что чужак, да еще сын уважаемого в королевстве человека, стал свидетелем ее несдержанности. Оттого и ограничила выплескивание недовольства такой малой порцией. – Благодарю тан* Бодуен (*обращение к мужчине), что так печетесь о чести моей третьей дочери, провожая до самого дома. – Особо выделила то, что Жени у нее в той же чести, что и родные дочери) – Всего хорошего! А ты, Женевьева, марш быстро к себе. Завтра поговорим.
– Завтра, так завтра. Пока, Бо!
Но разговора с мачехой она задумала, на самом, деле избежать. Поэтому и вскочила непривычно для себя рано, подговорив личную горничную разбудить ее в назначенный час. Нинет же, исполнила наказ в точности. Но каково было удивление, когда, спустившись на кухню, застала там помимо кухарки еще и обеих сестер. И все трое заполонили собой все пространство вокруг плиты. То, что одна из них готовила завтрак и кое-что для праздничного ужина, это было в порядке вещей. Но остальным-то что там было делать? А они серьезно вооружились поварешками и что-то там помешивали, каждая в своем котелке.