Со дна и до самого края

– Не смей прикасаться к моему сыну, – пригрозила мама, говоря абсолютно серьёзно. Она повидала на своём веку слишком много истеричек, считающих себя лучше других, поэтому удар пришёлся женщине по душе, хоть она и не любила проявление жестокости. – Ещё одна попытка и ты, барышня, будешь дело иметь со мной. Мой сын всё видел. Понятно? И при необходимости всё расскажет, кому надо. А что касается аварии, то он не мог помочь всем. Неужели вы не можете этого понять? Чудо уже то, что эти двое молодых людей доехали до больницы.

– Вашего мужа я не мог спасти, но его спутница…

– Кто? – перебила она, услышав последнее слово.

– Молодая девушка ехала с ним в машине. Во время аварии её выбросило через лобовое стекло.

– Где она? – резко спросила женщина, озверев от злости и выронив в одночасье сигарету с зажигалкой.

– Спустя десять минут после приезда в больницу, она умерла, – рассказал Саша, но реакция, последовавшая дальше, лишь ввела его в ступор.

– Ах ты, поганец! – закричала она. – Ты убил моего Мишу, а теперь ещё и оскверняешь память примерного семьянина, любимого мужа и хорошего отца нашим дочкам. Какой же ты подонок!

– Эй, может, заткнёшься? – не выдержала мама. – Это же подтвердят и врачи, забиравшие девушку с места аварии. Смотрю, не всё вы знали о своём ненаглядном.

Саша не знал, что спасение людей может быть настолько неприятным. Поглядев на шокированную происходившим женщину, он понял, как правда может сгубить человека. Его прежние устои моментально изменились, перемешались, напомнив кашу, из которой не найти правильного ответа, но, разве можно винить его в том, что он пытался поступить правильно, рассказав лишь о том, что видел. Раньше, когда юноша говорил неправду, мама не приветствовала подобного, считая, что в любой ситуации, нужно оставаться верным себе и сейчас, рассказав всё как было, Саша лишь подтвердил то, кем являлся.

– Вы в порядке? – спросил юноша, глядя на сидевшую в ступоре женщину с широко открытыми глазами, но та ничего не ответила, даже не обратила внимания, будто и не слышала.

– Оставь её. В таких случаях, человеку необходимо быть в тишине и спокойствии. Пускай всё обдумает, – сказала мама, приобняв сына.

Дверь реанимационного отделения, наконец, открылась. Мужчина в белом халате остановился, прежде всего, обратив внимание на жену погибшего, но, не сказав ей ни слова, повернулся к Саше.

– Вы Александр, верно? – обратился он к юноше.

– Да, – поднялся он. – Как Дима? С ним всё хорошо?

– Не волнуйтесь, – первым делом успокоил доктор. – Ваш друг будет жить и, даже заниматься своим любимым делом, правда для этого требуется реабилитация, но думаю, он справится.

– Мы только сегодня познакомились, – подчеркнул Саша, но с облегчением вздохнул, словно лучшей новости в своей жизни он не слышал.

– Ваша помощь спасла его, вы должны это знать. Она проделана так, словно на месте аварии находился опытный медик. Советую заняться именно этим делом. Помощь у вас в крови и в этом нет сомнений. К сожалению, мы не можем спасти всех, – вновь обратил он внимание на женщину в ступоре, поняв, кто она, – но мы всё равно делаем всё, что в наших силах. Верно?

– Да, – кивнул Саша.

– Операция завершилась двадцать минут назад, поэтому, к нему скоро можно будет прийти. Парень всё время повторял, что хочет вас увидеть, большей частью бредил. Думаю, он хочет поблагодарить вас.

– Конечно, – не мог отказаться увидеть спасённого юноша, но не успел он подойти к двери, как жена погибшего вскочила на ноги и с криком оттолкнула доктора с юношей в сторону, а сама вбежала в реанимационное отделение, закрывшись на защёлку изнутри. Она была не в себе, считала, что Дима виновен в смерти мужа и видела перед собой лишь один выход из ситуации – убить его, свершив своё собственное правосудие, которое казалось единственно верным решением. Уже ничто не останавливало от деяния, имевшее самое большое значение, ноги сами вели в палату молодого человека, тогда как мозг витал в пространстве, не отвечая за действия тела и ярости, что скрывались внутри. Переступив порог палаты, прикованный к кровати, и раненный Дима показался ей в образе палача, из-за которого семья, в которую женщина верила, больше не существовала. Она не считала свои действия, свершением ошибки. Рассудок затуманен горем и этим всё сказано. В перевёрнутом мире, убийство Димы казалось в порядке вещей. Схватив со стола остроконечные ножницы для снятия швов, и крепко сжав их в ладони, она медленными шажками подошла к Диме, лежавшему без сознания. Встав у кровати, вдова подняла обе руки над сердцем молодого человека, и уже была готова нанести удар, ни минуты не колеблясь, но санитары, вовремя добравшиеся к палате, выбили дверь и снесли женщину с ног. Вслед за ними прибежали Саша с доктором.

– Вколите ей успокоительного. Пусть придёт в себя, а после, поговорит с милицией, – дал указания врач. – У меня ещё никогда не было подобного безобразия в отделении.

Доктор, убедившись, что больше нет угроз для жизни пациента, оставил Сашу наедине со своим «другом», а сам пошёл разбираться с буйной вдовой.

Прошло минут двадцать, прежде чем Дима открыл глаза, почувствовав рядом чьё-то присутствие. Всё это время, Саша тихо сидел в палате, вспоминая безумный поступок вдовы, едва не убивший того, кого он всеми силами спасал. Юноша продолжал считать себя виноватым в смерти водителя джипа и только на его плечах лежал груз ответственности. Он сделал выбор, кого спасать, а кого оставить умирать. Теперь, всю оставшуюся жизнь придётся нести это бремя в себе, зная, что можно было поступить иначе.

– Как себя чувствуешь? – спросил Саша, пытаясь найти темы для разговора.

– Лучше, чем могло быть.

– Ты знаешь, после выписки сможешь вернуться обратно в спорт? – хотел обрадовать его юноша.

– Надеялся на это, – с облегчением прошептал Дима. Говорить ещё тяжело, но он продолжал.

– Думаю, ты ещё всех порвёшь. По – другому и быть не может.

– Возможно.

Саша сидел рядом с ним и не знал, что сказать. С незнакомыми людьми он никогда не умел находить темы для разговора, к тому же, присутствовала неловкость, от которой не мог избавиться, поэтому, убедившись, что с Димой всё хорошо, юноша поспешил уйти, не сказав больше ни слова, посчитав это лучшим решением.

– Куда ты? – голос Димы остановил у двери.

– Домой, – обратно повернулся Саша, стоя у выхода. – Хочу выспаться. Нужно в университет, хотя, кажется, я имею права пропустить один день и хорошенько отоспаться, – с неуверенной улыбкой сказал он.

– Не знаю, как поблагодарить тебя…

– Не нужно.

– Нет. Нужно, – настоял Дима. – Моя жизнь только твоя заслуга и я не представляю, чем отплатить. Я ещё никогда не находился в такой ситуации. Кажется, это просто невозможно.

– Возможно, – придумал лучший способ платы за спасение он. – Стань олимпийским чемпионом! Думаю, лучше награды за спасённую жизнь и не придумаешь, – совершенно серьёзно озвучил неожиданно возникшее желание юноша. – А теперь выздоравливай. Сейчас это самое главное.

– Думаю, я никак не успею пробиться во взрослую сборную к Ванкуверу. Это же в следующем году, – огорчённо произнёс Дима, вновь остановив Сашу у выхода, заставляя придумать другой способ.

– А я говорил не про Ванкувер, – улыбнулся он. – Сочи ждёт тебя. Там ты найдёшь свою удачу в полной мере. Почему-то я верю в это.

– Всё – таки уйдёшь? – тяжело протянул молодой человек, не понимая, как вести себя и что делать. Он чувствовал точно такую же неловкость и смущение от незнания, как быть. В этом они с Сашей одинаковы.

– Можно прийти как-нибудь на неделе? – вдруг спросил Саша, всё ещё оставаясь в палате. – Хочу узнать, всё лив порядке. Не знаю, как объяснить, но я волнуюсь о тебе, хоть и понимаю, что знаю тебя меньше суток. Наверное, это фанатичная любовь к биатлону и юношеский максимализм продолжают удерживать меня здесь, заставляя говорить всякую глупость, о которой я могу совсем скоро пожалеть. Так странно видеть тебя здесь, обычно я смотрю на ваши соревнования по телевизору, и каждый раз мечтаю приехать туда, увидеть всё вживую, даже, может поучаствовать в чём-то, но, так и не вышло, – нашёл самую подходящую тему для разговора, которую только мог придумать Саша, перебрав всё от начала и до конца.