Большой переполох

Нынешние выпускники поделились в точном соответствии с принятым шаблоном. И только с Каори приключилась странная история. Поначалу, подавая документы на вступление в шестой отряд, она была уверена, что делает этот выбор из-за капитана Кучики. Это дед посоветовал ей пойти именно сюда, сказав, что о лучшем варианте и мечтать нечего. Это уже почти семейная традиция, говорил он, многие из его детей служили именно в шестом, еще при прежнем капитане, который тоже был из Кучики. Каори, впрочем, усомнилась насчет «многих», ей припомнились только двое дядей, служивших здесь. Но дед так расхваливал этот отряд и капитана, с которым был знаком лично, что Каори согласилась, хотя мысли о строгости Кучики Бьякуи наводили на нее тоску.

Но как только отворилась дверь, Каори, сама о том не подозревая, мигом угодила во вторую категорию. Лейтенант Абарай понравился ей сразу, едва только он вошел и оглядел собравшихся новобранцев. С первого взгляда было ясно, что этот не станет читать занудных нотаций. Скорее отвесит подзатыльник. Подобный стиль общения вполне устраивал Каори. Что еще может быть быстрее и эффективнее, чтобы дать человеку понять, что он не прав? А нотации до крайности надоели Такато еще дома и в Академии. Почему-то, когда тебе четырнадцать лет, каждый встречный-поперечный стремится наставить тебя на путь истинный.

Со второго взгляда стало ясно и кое-что еще, а именно, что выглядит лейтенант очень эффектно. Что за удивительная татуировка! Каори даже захотелось, чтобы он снял повязку и позволил полностью разглядеть рисунок. Никогда прежде она не видела, чтобы кто-то делал татуировку прямо на лбу, и теперь должна была признать, что выглядит это круто. А какие мускулы! Наверное, он тренируется круглыми сутками. И какая сила в нем чувствуется! Великолепен! В самом деле, просто шикарен! В душе Каори не осталось и тени сожаления, что она пошла в шестой отряд.

Оглядев кучку новоприбывших, Ренджи без труда нашел девчонку, о которой говорил капитан. Внешность ее можно было описать одним словом: костлявая. Даже просторная форма не скрывала этот печальный факт. Видно было, что она очень быстро вытянулась, утратила детскую пухлость, но еще не обрела женственной округлости форм. Чего точно не стоит делать в этом возрасте, так это пытаться определить, кем станет девчонка, когда вырастет и «перелиняет», – красавицей или дурнушкой.

Ренджи задержал изучающий взгляд на девчонке. Он не увидел того, что почти готов был увидеть: презрительного высокомерия, не только свойственного для очень многих благородных, но и вполне закономерного для человека, в четырнадцать лет одолевшего программу для взрослых парней. Держалась выпускница скромно, но без робости, а в ответном взгляде, которым она сверлила лейтенанта, сквозило любопытство и даже, пожалуй, восхищение. Кажется, с ней можно иметь дело, решил про себя Абарай.

Словом, обе стороны остались довольны результатами взаимного осмотра. Дальнейшая процедура прошла согласно заведенному порядку. Ренджи быстренько устроил перекличку, сверив лица с именами, записанными у него в блокноте, постарался запомнить тех, против чьих фамилий в его записях уже были какие-то пометки, а потом торжественно зачислил всех в шестой отряд, объединив в одну группу. Свежесформированной группе был представлен их командир, коренастый усатый мужчина, который вошел вслед за лейтенантом и до сих пор скромно держался за его спиной. После чего Абарай объявил, что с формальностями покончено, и они поступают в распоряжение командира группы, Икеды Рюзабуро, и он теперь отвечает за все, что с ними будет происходить дальше.

Но, выходя за дверь, Ренджи поманил командира за собой. Офицер Икеда сделал знак новобранцам оставаться на месте, а сам, несколько удивленный, двинулся вслед за лейтенантом. Абарай отвел его подальше от двери и тихонько, чтобы не услышали, прошипел:

– Видел эту девчонку?

– Не помню, чтобы к нам прежде попадали такие малявки, – вполголоса прокомментировал офицер.

– Да уж, – Ренджи поморщился. – Ты за ней присматривай. Ну, чтобы ее никто не обижал, и вообще… А если что-то случится, сразу сообщай мне, ясно? Сам буду разбираться.

– С ней что-то еще не так? – Нахмурился Икеда. – Ну, кроме возраста.

– Да вот, капитан велел за ней приглядывать, – сознался Ренджи. – Только я так и не понял, то ли он собрался, если что, ее выгораживать, то ли, наоборот, ищет повода выкинуть ее из отряда. В общем, сразу ко мне.

– С чем угодно? – Уточнил офицер.

– Да, – твердо сказал Ренджи.

– Понял, лейтенант.

***

Офицер Момои быстро прошла по длинному коридору и остановилась возле раздвижных дверей.

– Вот здесь будете жить, – сказала она трем девчонкам-новобранцам, робко следующим за ней. Те дружно кивнули и с напряжением, смешанным с любопытством, стали наблюдать, как отодвигается под рукой офицера створка.

Должность Момои в Мире живых, пожалуй, обозначили бы как «комендант женского общежития». Здесь ее так не называли, да и должности, как таковой, не было, просто офицеру Момои вменялось в обязанность следить за порядком в женской половине казарм, что автоматически избавляло ее почти от всех остальных обязанностей.

– Все рядовые живут в больших общих комнатах, – пояснила она девчонкам, озирающимся по сторонам. – Когда вы станете офицерами, переселитесь в другие комнаты, по нескольку человек, потом по двое-трое, ну а старшие офицеры получают отдельную комнату.

Помещение это было рассчитано, судя по размерам, человек на двадцать. Несколько женщин, находившихся внутри, разглядывали новоприбывших с дружелюбным любопытством. Заняты жильцы были какими-то необязательными делами: кто-то читал, кто-то играл в настольные игры, кто-то штопал одежду. Особого порядка не наблюдалось: на пол были брошены футоны, складные столики стояли, как попало. Ни капитан, ни лейтенант никогда не заглядывали в женские казармы. (Следует отметить, что они и в мужские обычно не заглядывали. Все же казарма – это то место, где бойцам полагается жить в неслужебное время. А командованию не должно быть дела, чем занимаются подчиненные в свободное время, пока они не бузят и не нарушают порядок).

«А здесь ничего, уютно, – с облегчением подумала Каори. – По-домашнему. Можно жить».

– Ну вот, принимайте новых жильцов, – жизнерадостно обратилась офицер Момои к хозяевам комнаты. – Покажете им, где тут свободные места. Ну, вам на самом деле необязательно прямо тут жить, – снова обернулась она к новобранцам. – Если у кого есть жилье в городе, вполне можете жить там. Но если вам по каким-то причинам не захочется туда возвращаться, – тут она бросила быстрый оценивающий взгляд на Такато, – вы всегда знаете, где ночевать. Когда же вы будете на дежурстве, вам будет чем заняться, будьте уверены, и вряд ли вы найдете время, чтобы отдохнуть здесь.

– А у капитана тоже есть своя комната здесь? – Вдруг полюбопытствовала Каори.

– Не сомневайся, – важно ответила Момои. – И у капитана, и у лейтенанта, у всех есть комнаты в казармах. Так положено.

Вспомнив о лейтенанте, Каори немедленно замечталась. Он живет где-то здесь, совсем рядом! Нет, конечно, мужские казармы в других корпусах. И все же интересно, где? А может, и вовсе в административном здании, где штаб?

– Располагайтесь, – широким жестом пригласила Момои девочек. – Если будут вопросы, обращайтесь ко мне. Вы уже знаете, кто в какой группе?

– А мы все в одной, – сообщила Мика, старшая из новобранцев.

– Ну, ясно. Лейтенант Абарай всегда так делает. – Момои на минуту задумалась, а потом вдруг решила: – А может, это и правильно, что он всех новичков в одну группу пихает. Вы же все одинаково ничего не понимаете.

С этими словами она вышла за дверь. А новички принялись располагаться.

Пространства на одного жильца здесь полагалось негусто. Узкий стенной шкафчик, больше чем наполовину занятый футоном, да место на полу, куда этот футон полагалось положить. Несколько складных столиков в общем обиходе. Словом, весьма скромное жилье.